Кто не боится молний - Владимир Сергеевич Беляев

летчиков оскорбила, а я должен молчать? Если бы я ее не любил, растер бы в порошок, а теперь как? Что прикажешь делать? Проглотить пилюлю — и будь здоров? Нет, Витька, я ей докажу, пусть знает, какие люди летчики.

— Из-за пустяка в бутылку лезешь. И чем грозишься? Что сделаешь?

— Сделаю, — загадочно сказал Медников. — Многие думают, только в книгах бывает любовь, а в жизни ее не увидишь. Ошибаются, может, и увидят.

Медников вдруг встал с постели, решительным движением подтянул ремень.

— Дай-ка мне твою бритву, у тебя острее.

— Что-о?

— Да не бойся, — усмехнулся Медников, — не зарежусь. Надо же мне побриться. Моя дерет, как терка.

Медников побрился, выпил чаю, съел бутерброды с колбасой и сыром, но так и не разговорился, не оттаял, с мрачным, насупленным лицом лег спать.

Утром Медников прибыл на учения, как всегда, подтянутый, бодрый, даже несколько излишне возбужденный.

— Как отдыхали? — спросил у летчиков замполит Червонный.

— Отлично, товарищ майор, — ответил за всех Медников. — Сегодня чудесная погода.

Замполит был в прекрасном настроении, — видно, хорошо в воскресный день отдохнул.

— Желаю успехов, товарищи.

Он козырнул летчикам, повернулся и пошел по бетонной дорожке с такой легкостью, будто все, что он делал, сегодня доставляло ему истинное удовольствие.

Полеты начались. Разорвав тишину, в воздух поднялось звено реактивных истребителей. Через пятнадцать минут взмыло второе звено. После возвращения первого и второго звеньев был дан старт третьему. Самолеты вели Медников и Киреев. Время приближалось к восьми.

Небо было чистое, как нетронутый лист бумаги, и только в том месте, где уже прошли первые самолеты, медленно таяли белые полосы, похожие на гигантскую шерстяную пряжу, протянутую по голубому фону. Реактивные истребители с грохотом взмыли в воздух. В их слаженном полете было что-то привлекательно озорное, напоминающее полет ласточек. Самолеты стремительно уходили вверх, как бы врезались в воздушное пространство по наклонной, восходящей линии и, набрав высоту, плавно разворачивались, чуть-чуть наклоняя крыло. На их серебряных боках поблескивали лучи солнца, они все неслись и неслись вперед, удаляясь от земли и исчезая из поля зрения.

Горючее заправляли в каждый самолет по строго рассчитанной норме, ровно столько, чтобы его хватило на определенное время. В точно назначенный срок самолет непременно должен вернуться на аэродром. Это правило прекрасно усвоили летчики и придерживались его неукоснительно.

Выполнив задание и доложив командиру по радио, истребители третьего звена развернулись и легли на обратный курс. Когда самолеты появились над городом и их уже можно было видеть с аэродрома невооруженным глазом, один истребитель неожиданно стал отклоняться от курса. Отошел вправо, развернулся и полетел в обратную сторону.

Это был истребитель лейтенанта Медникова.

На командном пункте поднялась тревога.

— Лейтенант Медников! Медников! — звал в микрофон полковник Слива. — Что с вами? Доложите, что случилось!

Медников не откликался.

— Слышите меня, лейтенант Медников? — громче повторял полковник Слива. — Отвечайте, в чем дело? Я командир полка полковник Слива. Приказываю немедленно возвратиться на аэродром. Вы меня слышите, Медников? Идите на посадку! Почему молчите? Отвечайте!

Но Медников молчал и продолжал полет по незапланированному маршруту. Далеко за городом он сделал разворот, стал резко снижаться над холмами и полем.

Самолет Киреева уже совершил посадку, а Медников все еще был в воздухе. Что такое? В чем дело? Через несколько минут кончится горючее, и самолет разобьется!

На командном пункте всполошились.

Лицо полковника Сливы налилось краской, покрылось потом. Он продолжал кричать в микрофон:

— Медников! Медников! Доложите, в чем дело! Берите курс на аэродром! Горючее на исходе, идите на посадку! Идите на посадку! Медников!

Медников не откликался. Его самолет стремительно падал над городом. Оставалось триста, двести, сто метров. Вот он уже пошел бреющим полетом, летел все ниже вдоль реки и скрылся за линией прибрежного леса. Упал? Разбился? Но почему не слышно взрыва? Что же ты натворил, лейтенант Медников? Шлепнулся в реку? Разбился о железнодорожный мост? Вон там видны его фермы, кажется, не задел. Что же случилось с самолетом?

Через несколько секунд истребитель вынырнул из-под моста и стремительно взвился над лесной полосой, под крутым углом пошел вверх в сторону аэродрома.

— Медников! Медников! Приказываю идти на посадку! — яростно кричал полковник. — Приказываю немедленно идти на посадку!

На этот раз Медников откликнулся.

— Вас понял, — четко ответил он командиру полка. — Прошел под мостом. Иду на посадку. Все объясню на месте.

Истребитель Медникова шел к посадочной полосе.

— Немедленно под арест! — приказал полковник, бросая микрофон. — Мальчишка!

Полковник Слива вскочил в машину и помчался к месту посадки истребителя. Вслед за полковником на двух других машинах поехали замполит и несколько офицеров. От служебных зданий по полю с воем неслась «скорая помощь».

Удачно приземлившись и подрулив к положенному месту, Медников заглушил мотор. Горючее было на нуле. Сдерживая волнение, Медников спрыгнул на землю, четким шагом пошел навстречу полковнику Сливе. Лицо побелело, губы едва заметно дрожали, громким голосом начал докладывать:

— Товарищ полковник! Я самовольно пролетел под аркой моста. Полет прошел благополучно, никаких повреждений...

— Молчать! — закричал полковник Слива, и лицо его покрылось пятнами. — Немедленно под арест! На гауптвахту. — Слушаюсь, — четко сказал Медников, признавая справедливость полковника. Ни на кого не глядя, он поправил фуражку, пошел прямо через поле по пыльной траве, в сторону строений, где была гауптвахта.

Полковник смотрел ему вслед, не обращая внимания на возмущенных офицеров, подъехавших на машине, на сердитое покашливание Червонного.

— Отставить тревогу, — сказал полковник. — Все по местам.

Он швырнул папиросу на землю, затоптал ее и тут же стал прикуривать другую. Он нервничал, чувствовал, что в запале переборщил. Надо было послать офицера под домашний арест. Хотел переменить свое распоряжение, но был настолько раздражен непослушанием лейтенанта, что не шевельнулся и не остановил Медникова.

5

Чрезвычайное происшествие вызвало переполох не только в полку, а, как позже выяснилось, в дивизии, в округе, и даже в Министерстве обороны...

Замполит Червонный экстренно собрал офицеров гарнизона, командиров эскадрилий, звеньев и строго выговаривал всем за снижение дисциплины и