Похищенная викингом - Кейтлин Крюс

раз проводил так много времени в праздности, вдали от своего короля, сделавшего из юноши мужчину, а потом и умелого воина.

Сейчас же ему не нужно ничего планировать, ничего защищать. Он в доме на заснеженной равнине, в тишине и безмолвии зимы, а рядом лишь одна женщина.

День плавно переходил в следующий. Когда метель прекратилась, Торбранд отправился на охоту, добыл мелкую дичь — единственное, на что можно рассчитывать в это время года в ближайшем лесу. Сейчас он был не воином, а простым человеком, живущим на земле и благодаря ей защищающим то, что имеет. Он занимался конем, ежедневно купался в источнике, заставляя Эльфвину делать то же самое. Это было похоже на то, о чем он иногда мечтал, но лишь вечером и никак не при свете дня. А лучше о таком не думать совсем.

Но больше всего ему нравилось находиться рядом с Эльфвиной, изучать ее тело, его сводили с ума ее золотистые волосы, особенно когда они переливались, окрашенные пламенем.

Бывали дни, когда они не добирались до тюфяка в углу и спали на шкурах у очага. Она спала крепко, но он будил ее, спящую у него на груди, среди ночи, высоко поднимал ее ногу и погружал свой член в ее лоно. Она стонала, достигая кульминации в полусне, голова лежала на его плече, а губы касались кожи.

Иногда утром он настаивал, чтобы она не одевалась, а ходила по дому обнаженной, а он любовался ею, видя, как она украдкой поглядывает на него. К тому времени, когда он, изнемогая от страсти, входил в нее, они оба были близки к пику. Он наслаждался плотской любовью с ней всеми возможными способами. Научил вставать перед ним на колени и принимать в рот его мужское достоинство. Излив впервые в такой момент семя, он понял, что хорошо обучил ее доставлять удовольствие, да она и сама была возбуждена до предела, и он раздвинул ей ноги и удовлетворил ее страсть.

В водах источника они не только купались, он научил ее удовольствиям, которые можно получить, используя горячую воду и ледяной снег, бывший всегда под рукой и так хорошо охлаждавший разгоряченную плоть. Вода поддерживала Эльфвину на поверхности, она будто висела в воздухе, и это было приятнее, чем в те моменты, когда Торбранд держал ее на руках в доме.

Снег продолжал идти почти без перерыва. Стоило ему утихнуть, а небу очиститься, как со стороны вновь начинала надвигаться серая пелена. День постепенно становился длиннее, ночи наступали позже — пустяк, но он давал надежду на скорое окончание зимы и приход весеннего тепла. Торбранд знал, что смена времени года откроет возможность добраться до далеких земель, которые находились за морем на западе. Он поселится там с Эльфвиной, и теперь эта перспектива привлекала больше, чем в самом начале. Но приятная обязанность все равно остается обязанностью. Он неустанно повторял себе, что главное в жизни — исполнить долг…

День выдался пасмурным. Торбранд отправился проверить капканы, которые расставил в надежде добыть на ужин мясо. Если нет, он будет есть испеченный Эльфвиной хлеб. Она готовила его каждый день, используя сделанные заранее припасы, и говорила, что у них настоящий пир. На этот раз удача от него отвернулась. Он невольно вспомнил, как Эльфвина радовалась даже скудной добыче так, будто он приволок целого оленя.

Вдалеке показался дом, и он остановился оглядеться. От крыши вверх поднимался дымок от разожженного очага и развеивался на фоне темного неба. Дверь открылась — Эльфвина вышла по делу, и яркое пламя внутри окрасило снег у входа.

Он не говорил с ней о том, какие дела по хозяйству ей надо будет взять на себя. Она сама в первое же утро в доме изучила запасы провизии и принялась за работу. Он был уверен, что у нее ничего не получится. Что могла знать о женском труде избалованная принцесса? Ее мать воевала и свергала королей, дочь наверняка считала себя выше решения бытовых задач. Вскоре он получил доказательство, что ошибался.

Эльфвина готовила еду и хмурилась, когда он съедал ее, не поблагодарив.

Она удивляла его постоянно, от этого щемило сердце. Может, это происходит с ним только здесь, в другом месте все станет по-прежнему. Здесь они вдали от всего мира, в тихом домике, заваленном снегом. Несмотря на надежды на скорую весну, зима еще была в своем праве. Они здесь вдвоем, никаких развлечений, кроме тех, что получают друг от друга. «Или от призраков», — подумал Торбранд.

Он не боялся ни их, ни людей, но всегда уважительно относился к тому, что нельзя увидеть. Кто, например, построил дом, в котором ему сейчас так спокойно живется? Кости их, скорее всего, уже поглотила земля, по которой он ходил. Ведь никто не откажется добровольно от удобного дома, выстроенного рядом с горячим источником в горах и рекой в долине. Что случилось? Почему дом заброшен, хотя вполне пригоден для жизни? Скорее причина в голоде, который не вынести в зиму, такую суровую, как эта. Возможно, людей выгнал и страх перед набегами, ведь войны нередки в этих землях. Как бы то ни было, они ушли. Иногда Торбранду казалось, он видит ладони, вытянутые к пламени огня в очаге. Мысли не позволяли забыть, что у всего живого есть конец, не важно, какой он, не всем дозволено покинуть этот мир в лучах славы.

Возможно, не придется и ему.

Сегодня он шел по ветреной долине и думал о далеком острове за морем на западе. Куда ни глянь — пляжи с черным песком и каскады водопадов. Необузданное море выбрасывает вверх волны, похожие на серые стены. Его пленила эта земля, новая земля. Она не пропитана кровью, не завалена костями. Там нет пепелищ и тянущихся рук. Он старался заставить себя забыть о той земле, но не мог. Тихая жизнь в хорошем доме с послушной женщиной — все, что нужно. Тишина — роскошь, которую непросто получить. Чаще в его жизни были переполненные залы и корабли, до отказа набитые людьми. И никогда такого дома и женщины. Весь мир словно дремлет, в поле зрения ни одного живого существа. Пожалуй, никогда он не спал так крепко, ведь ему не надо было оставаться в готовности защищаться. Никто не собирался нападать на него и этот дом. О его существовании было известно всего нескольким людям. Торбранд с Ульфриком случайно набрели на него прошлой зимой во время похода Рагналла на Йорвик, они с братом отправились вперед, желая оставаться незамеченными