Секреты Ксейна - Лаура Гальего

– Рокс, – прошептал он. – Рокс, клянусь, я не хотел… не знаю, о чём я думал.

Он попытался приблизиться к ней, но Рокс отступила.

– Назад, – предупредила она. – Не трогай меня, Ксейн.

Он и не пытался. Он снова прислонился спиной к стене и сполз на землю без сил.

– Не понимаю, что на меня нашло. Как будто я вдруг сошёл с ума. Это был не я, я чувствовал себя… животным. Или ещё хуже.

Рокс нахмурилась и посмотрела на него с интересом.

– Объясни мне это.

Ксейн закрыл лицо руками. Он чувствовал ужасную слабость, как будто весь огонь, горевший в нём за несколько мгновений до этого, внезапно угас. Он пытался разобраться в себе.

– Я… я преследовал безымянного… и начал чувствовать себя странно. – Он сжал виски. Как будто в моей голове появилось что-то, что затуманило мои чувства и заставило потерять контроль.

Рокс прищурилась.

– Я знаю, что это не оправдание, – продолжил Ксейн. – Нет слов, чтобы выразить, как мне жаль, Рокс. И нет ничего, что я могу сделать, чтобы оправдаться перед тобой. Если ты решишь доложить об этом капитану, ты будешь права. Я пойму.

Он чувствовал, что она садится рядом с ним, но всё же на расстоянии.

– Ты импульсивен, но даже ты не стал бы делать такое по своей воле.

Ксейн поднял голову, в удивлении уставившись на неё.

– В смысле?

– Тебя что-то подтолкнуло к этому. Возможно, дело в том напитке, который тебе дали в таверне.

– Это был просто ликёр. Я не так часто пью, но и не…

Она продолжала отрицательно качать головой.

– Не думаю, что это был просто ликёр, – продолжала она напряжённо. – Бармен сказал, что клиенты не имеют доступа к задней двери.

Он нахмурился, пытаясь понять, к чему она клонит. Постепенно пазл начал складываться.

– Ты хочешь сказать, что оборотень выдал себя за одного из работников?

– И тогда он смог подмешать что-то в твой напиток, а потом сбежать через заднюю дверь.

Ксейн уставился на неё.

– Они не могут быть такими умными.

– О, да, они такие. Если бы они были обычными монстрами, они не могли бы скрываться среди людей, выдавая себя за них.

– Но… но… почему это повлияло на меня, а на тебя – нет?

– Я не пробовала свой напиток, – напомнила она серьёзно.

Рокс пристально смотрела на своего напарника, пытаясь оценить его состояние. Ксейн всё ещё чувствовал себя настолько смущённым, что у него не хватило смелости посмотреть ей в глаза. Она заставила его поднять голову.

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше. Я спокоен, голова ясная и… – он помедлил, – мне бы и в голову не пришло вновь лезть к тебе. Даю слово, Рокс.

Она бросила на него непроницаемый взгляд. А потом наконец улыбнулась.

– Это хорошо. Не помешало бы тебе обратиться к врачу, Ксейн. Если тебе что-то подмешали в стакан, и с тобой такое случилось от одного глотка, то представь, что произошло бы, если бы ты выпил его целиком. Кто знает… может быть, сейчас ты был бы мёртв.

Юноша вздрогнул, но ничего не сказал.

Рокс встала.

– Вернёмся в казарму. Мы доложим о том, что произошло сегодня вечером, – она сделала паузу и добавила: – Я опущу последнюю часть.

Ксейн выдохнул с облегчением.

– Спасибо. Спасибо, Рокс. Я в долгу перед тобой.

* * *

В главном штабе Страж Викс была больше всего похожа на доктора. В молодости она служила на Последнем рубеже, где была тяжело ранена во время битвы и признана негодной для дальнейшей службы на переднем крае. её начальство, по-видимому, также решило, что она не подходит для высоких должностей, поскольку в Цитадели, несмотря на её опыт она по-прежнему была рядовым Стражем, даже не капитаном. До Ксейна доходили слухи, что ей предлагали повышение, но она отказалась от него.

С тех пор Викс заботилась о здоровье Стражей. На восточных рубежах она научилась чинить чужие сломанные конечности и лечить раны, какими бы тяжёлыми они ни были. Опыт у неё накопился громадный. В Цитадели, где немногие могли похвастаться хотя бы частью её опыта, она продолжила врачевать.

И всё же Ксейн сомневался, что она сможет ему помочь. Её специальностью были болезни тела, а не разума. Пока Рокс рассказывала о происшествии, он молчал. Его спутница перечислила симптомы, о которых он говорил, начиная с головной боли и заканчивая внезапной слабостью, которая охватила его, после необъяснимого прилива сил и энергии. Однако о порыве страсти она не упомянула.

Страж Викс слушала её, не шевелясь и не отводя взгляда от Ксейна. На её лице, впрочем, как и всегда, не дрогнул ни один мускул. Стражей-новичков такой стиль беседы поначалу пугал, но потом они привыкали к грубым манерам Викс и полному отсутствию чувства юмора. Ксейн подумал, что она такая хмурая, потому что её разбудили ранним утром. Хотя, возможно, она не была бы этому рада в любое время суток.

Когда Рокс закончила свой рассказ, Викс подошла к Ксейну, и тот отвёл взгляд. Лицо врача было обезображено следами давнишнего ранения, но его беспокоило не лицо, а хромота, напоминавшая об Акслин.

– Посмотри на меня, – приказала она, и юноша послушался.

Он был удивлён, что она внимательно изучает его глаза при свете лампы, но ничего не сказал.

– Понятно, – наконец пробормотала Викс, отпустила его подбородок и повернулась к Рокс, чтобы задать вопрос ей, как будто Ксейна там не было. – Он что-то пил или ел незадолго до того, как почувствовал себя плохо?

Ксейн удивился, ведь Рокс не упомянула в своём рассказе о таверне. Несмотря на это, он чувствовал, что должен уточнить:

– Я не был пьян.

– Я и не сказала, что был, – сухо отрезала Викс. – Очевидно, что тебя отравил безымянный.

– Отравил? – хором повторили они.

– Я так и сказала. Мне следует проверить у вас слух? – напустилась она на Стражей. – Мы точно не знаем состав этого вещества, не знаем, как оно работает и почему оно действует только на Стражей, но, похоже, оно путает взгляд. Я называю это «ослепитель», хотя «ошеломитель» или «дезориентатор» тоже подойдут. Безымянные иногда используют его, чтобы Стражи не могли их узнать. Это мешает нашим способностям и мешает нам распознавать их даже вблизи. Другое действие – эйфория, потеря контроля, иррациональное поведение – но это всего лишь побочные эффекты вещества.

Рокс и Ксейн изумлённо уставились на неё. Когда они переварили новость, то заговорили одновременно:

– Значит, я больше не смогу опознавать метаморфов?

– Почему никто не говорил нам об этом раньше?