Мия - Тамара Витальевна Михеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне при вас раздеваться? – услышала Мия его ехидный голос и какое-то бормотание в ответ. Ей даже захотелось выглянуть – неужели и правда заставят Рича раздеваться при этой тетке? Но Крошка Си дернула ее за руку:
– Скорее, Мия!
Она сорвала с ее плеча холщовую сумку, вытащила оттуда книгу северных песен и куклу Тео, огляделась. Руки ее дрожали.
– Зачем? – не поняла Мия.
– Ты что, не слышала? «Все личные вещи и одежду»! Не удивлюсь, если они все сжигают!
Мия судорожно выхватила из сумки коробку с семенами, сорвала с шеи кулон-ракушку. Крошка Си кивнула и сняла свой – перламутрового морского конька. За ширмой стоял стул и висели на крючке какие-то халаты.
– Семь прях, – простонала Крошка Си: прятать их добро было некуда.
– Завернем в полотенца. – И Мия показала как. – Дойдем до умывальни, может, там получится.
– Вы что, сдохли там?
Мия вздрогнула и уронила сумку.
– Сумка пустая, она догадается, – прошептала Крошка Си и засунула в нее свой платок и Миину веревку.
Мия сдержала вздох. Эта веревка столько раз спасала ее в дороге! И она была бабушкина. Но Крошка Си не спрашивала, да и какой у них был выбор? «Это просто веревка. Обычная веревка. Это не книга и не коробка с семенами», – уговаривала себя Мия.
– Давайте свое барахло! Живо! – Тетка нависла над голыми девочками, одинаково прижимающими к себе полотенца. – За мной.
В соседней комнате стояли вдоль стен три длинные скамейки, на одной из них – два таза с водой и один пустой, перевернутый. А еще тут была огромная бочка на широком поддоне, и Крошка Си толкнула Мию в бок. Та еле заметно кивнула.
– Мойтесь быстрее и выходите вон в ту дверь.
Тетка ушла. Было слышно, как она что-то выговаривает Ричу. Крошка Си обошла вокруг бочки, кивнула Мии. Вместе они смогли отодрать одну дощечку и просунуть внутрь поддона книгу, куклу и кулоны. Коробка с семенами сначала не хотела пролезать.
– Это очень важное? – прошептала Крошка Си.
– Да.
– Надо начинать мыться, а то у нас подозрительно тихо.
Мия кивнула и, пока Крошка Си шумно плескалась, втиснула коробку в тайник. Потом и она с наслаждением вымылась прохладной водой.
Их отвели на первый этаж в огромную комнату, удивительно напоминающую тюремную камеру в Кошачьей Лапке, с такими же узкими окнами под низким потолком, каменным ледяным полом и затхлым воздухом. В комнате рядами стояли двухэтажные кровати. Все они были застелены одинаковыми серыми одеялами, только одна чернела голым матрасом. На ней двумя стопками лежали постельное белье, полотенце и одежда.
– Ваши кровати тут. Правила у нас простые, нарушать их нельзя. Подъем в семь утра, завтрак, общественные работы, обед, сончас, общественные работы, ужин, сон. Есть вопросы?
У Рича был вопрос:
– Мы будем жить вместе? В одной комнате?
– Размечтался! Это комната девочек, тебя я сейчас отведу в твою.
И Рича увели.
– Интересно, где все? – спросила Крошка Си.
– Видимо, на общественных работах.
Они сели рядом, молча оглядели комнату.
– Надеюсь, к Ричу не будут сильно приставать, – сказала Мия. – Мальчишки иногда бывают такими злыми.
– Не переживай, Рич не даст себя в обиду.
Но никто не приставал ни к Ричу, ни к девочкам. На обеде они познакомились почти со всеми своими соседками, среди них были и совсем маленькие, и их ровесницы. У каждой была своя история, своя печаль, но никто не торопился ими делиться.
Сейчас они сидели с Крошкой Си рядом на кровати, смотрели, как копошатся в углу малыши, и Крошка Си сказала:
– Знаешь, больше всего на свете мне бы хотелось жить на пустынном острове, чтобы море вокруг и птицы в небе, и чтобы у меня было много детишек, кто-то свой, кто-то пусть чужой, не важно, просто пусть их будет много, пусть они все будут разные, и чтобы рядом был надежный человек, веселый и красивый, как мой папа… А вместо этого я всю жизнь буду мотаться по этим бесконечным дорогам в поисках мира, в котором застряла… – Крошка Си запнулась. – И Арс – не наш отец.
Мия обняла ее. Не их отец. Она устала сердиться на ложь, устала подозревать Крошку Си во всем. В конце концов, в этой богом забытой Рионеле у нее нет никого, кроме них с Ричем.
– Мы что-нибудь придумаем. Они его не найдут. Правда. Только не говори больше, что он тебе не отец. Нельзя так…
– Он правда не мой отец, а Рич мне не брат. Это просто легенда.
– Легенда? То есть старая история? Рассказывающая о стародавних временах, золотом веке? При чем тут это?
Крошка Си засмеялась, закашлялась, опять засмеялась, она смеялась и смеялась, и Мия поняла, что у нее истерика, что она вдруг потеряла всё самообладание и все слова, с которыми так дружила. Мия крепко схватила ее за плечи, встряхнула, а потом прижала к себе очень крепко. Она часто делала так с сестрами, когда те закатывали истерику. Си билась и рыдала, точно так же, как Миса или Лиза, но потихоньку начала успокаиваться. Она вытерла слезы, вздохнула устало и тяжело, так тяжело, будто несла на плечах весь мир.
– Легенда – это еще другое, – сказала она. – На нашем языке, в нашей работе. Мы придумываем историю, нам ведь нужна какая-то история, кто мы, и откуда, и почему мы здесь. Это и есть легенда.
– А кто вы и откуда? – Вот они и добрались до самого мучительного вопроса.
Крошка Си невесело усмехнулась:
– Ты же сама сказала: «из земли, которой нет, или еще дальше».
– Я серьезно.
– Я тоже. Мы торчим тут так давно, что я уже не уверена, что она есть – наша земля.
– И зачем надо было врать всю дорогу? Про ваш театр, про проводника, про то, что вы заблудились…
– Так ведь именно легенда поддерживает наше пребывание здесь! Врать нам, кстати, нельзя. Ну, то есть нежелательно, это разрушает основную легенду. Понимаешь?
– Нет. А Лу и Лота?
– Они фантомы.
– Кто?
– Ну… ненастоящие, просто плод воображения.
– Как это? Их что, просто выдумали?
– Да. Почти что так. Так надо было. Для работы.
В это не верилось совсем.
– Поэтому, когда они ушли… то есть проявили свою независимую волю, совершили поступок, хотя во всем должны повиноваться Арсу… вот тогда-то мы и струхнули по-настоящему. Ну а потом уже все пошло наперекосяк.
Она замолчала и молчала долго. Мия не смотрела на нее. Ей вдруг стало противно от всего этого. И Крошка Си показалась даже неприятной. Она, наверное, почувствовала: взяла Миину вялую руку, нарисовала на ладони солнышко, сказала тихо, проникновенно:
– Мы ведь все время искали. Искали твою бабушку. Искали
