Время снимать маски - Татьяна Панина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шериф, ознакомившись с письмом, только посмеялся. Кэтлин же была угрюма и молчалива. Оставался день, чтобы добраться до заведения в горах и собрать команду для разгрома губернатора. Присутствие монахов нисколько не смущало Прайса. Будучи уверенным, что сами они сюда не сунутся, он спокойно организовывал отъезд и раздавал поручения.
В то время как завершались последние приготовления, Шутер сидел в фургоне и, глядя на ящик, в котором хранился денежный мешок, начищал свое ружье. Он обязан был что-то предпринять, чтобы задержать шерифа, но все еще не мог придумать ничего стоящего. Кто все-таки скрывался под маской Алькона, теперь волновало не только семейство Прайс, но и его самого. Этот человек оказывал Шутеру услугу, вставляя палки в колеса и останавливая шерифа. Но было по-прежнему не ясно, почему он требует возвращения. На протяжении долгого времени орден пытался избавиться от проклятого злодея, а теперь требует его обратно? Нет, здесь действует кто-то другой. Но кто?
– Проклятье! Как ты могла их выронить?! – послышался отчаянный возглас офицера.
– Я пыталась поймать, но ветер унес их слишком далеко, а потом подхватил ручей… – Кэтлин выжимала подол платья. – В конце концов, Алан, какая разница, будут у тебя эти письма или нет! Лучше бы обшарили лес и нашли самого Алькона! Пока вы думаете, кто это такой, он ходит вокруг лагеря и насмехается над нами!
Стрелок отложил ружье и выглянул наружу. Кэтлин отпустила подол, и намокшая ткань тяжело упала ей в ноги. Поморщившись, женщина направилась к повозкам, а офицер беззвучно выругавшись, отвернулся. Шутер повернул голову в другую сторону и заметил Прайса, который быстро вполголоса что-то объяснял солдату. Метнувшись обратно в фургон, когда шериф вдруг обернулся, стрелок припал к щели и продолжил наблюдение. Конечно, он не сдержит слово и пошлет гонца повторно. Кто бы сомневался!
– Вылезай! – с вызовом раздалось у входа и перед ним появилась Кэтлин.
– Вы что, решили искупаться? – Шутер окинул ее смеющимся взглядом.
– Мне нужно переодеться. А если ты заметил, мое платье лежит за твоей спиной, – она пробралась мимо него и принялась разворачивать сверток с вещами. – Так и будешь смотреть?
– Оставлю это на потом.
В ответ на усмешку Кэтлин наигранно улыбнулась и проводила его глазами, пока не опустился полог.
Тем временем солдат отошел к лошадям и, взяв одну под уздцы, торопливо повел ее в лес. Шутер, держась в стороне, направился за ним.
Как только лагерь остался за деревьями, солдат придержал животное, чтобы сесть верхом, но в этот момент что-то зашуршало и прямо перед мордой лошади упало несколько камней. Она вздрогнула от испуга и оттолкнула от себя человека, нервно фыркая.
Глянув по сторонам и чуя недоброе, солдат заторопился, но только он протянул руку, как под копыта, извиваясь и шипя, прилетела змея. Лошадь взбрыкнула и сорвалась с места, словно ее ужалили. Солдат попятился к деревьям. Когда спина его уткнулась в ствол, он поднял ружье, чтобы выстрелить, вызывая подмогу.
– Один звук и ты покойник. Брось оружие.
Острый нож коснулся его шеи, а в бок уперлось дуло револьвера. Он опустил руки и ружье отлетело, выбитое невидимым соперником.
– Отлично, – прозвучало под ухом. – Покажи мне письмо, которое дал шериф.
– Не понимаю, о чем вы… – начал было солдат, но замолчал, почувствовав, как лезвие сильнее прижалось к горлу.
– Письмо!.. – прошипел мужчина сквозь зубы. – Если дорога жизнь.
Солдат извлек из внутреннего кармана бумагу.
– Благодарю. Теперь я хочу, чтобы ты ушел, но если оглянешься, тут же поймаешь пулю. Ясно тебе?
Тот кивнул.
– Отправляйся домой. Здесь тебе больше делать нечего.
Мужчина убрал нож и подтолкнул солдата к лошади. Тот, неровно шагая, подозвал животное и поставил ногу в стремя, но стоило ему подпрыгнуть, как ремень оборвался и солдат повис на луке, потеряв опору. Под негромкий смех, раздавшийся из-за спины, он все-таки забрался в седло и, пришпорив лошадь, умчался вдаль.
Глава 27. Гром и молнии
– Нет!!! – раздался злобный крик из главного фургона, когда шериф открыл ящик перед самым отъездом. – Нет! Нет! Нет! – В припадке он молотил кулаками по всему, что попадалось, и изрыгал проклятия. – Я убью его!!!
Солдаты попрятались от грозного взора. Фитчер заглянул в фургон и с открытым ртом повернулся к Шутеру:
– Но как?! Мы же все время были здесь!
– Когда вы в последний раз открывали ящик? – обратился к шерифу стрелок.
– На рассвете, будь он проклят! На рассвете мешок был в ящике! – он зарычал: – Я достану этого ублюдка!.. Клянусь, достану!
– Вот дьявольщина! – офицер злился, сознавая, что дело обречено на провал. – Я не собираюсь из-за какого-то глупца менять свои планы. Он, должно быть, где-то рядом. Все сюда!!!
Распределив солдат, Фитчер поспешно взлетел на коня, оборвав при этом одно из стремян и охнув из-за потревоженной раны, и отправился в лес. По удивлённым возгласам и падению служак стало понятно, что и с их лошадями не все в порядке. Кто-то догадался подрезать ремни, чтобы выиграть время, и теперь солдаты неуклюже запрыгивали на животных, чтобы поспеть за офицером.
Кэтлин подобрала вещи, раскиданные разбушевавшимся отцом и, положив их обратно в фургон, заметила записку, валявшуюся тут же на полу. Шериф выхватил ее из рук дочери и лицо его покраснело от негодования.
"Деньги должны вернуться к людям. Я позабочусь об этом. Алькон."
– Он едет в город, – вырвалось у Шутера.
– Хочет заставить меня вернуться! Играть по его правилам? Да никогда! Сейчас же идем на запад!
– Без денег они и слушать вас не будут, – предупредил стрелок, имея в виду головорезов, которым собирался заплатить будущий губернатор. – Такие люди не любят, когда их кормят обещаниями.
Выдав ругательство длиной в минуту, шериф вынужден был согласиться.
Пока обсуждались дальнейшие действия, в лагерь начали прибывать солдаты. Из-за деревьев показался Фитчер, а за ним, опутанный веревкой и спотыкающийся, тащился человек. Шутер побледнел, узнав в нем Майка. Но это было ещё не всё. За ними шествовал один из солдат, перекинув через плечо отчаянно бьющегося мальчишку.
Пойманных связали и усадили под деревьями, в двух шагах друг от друга. Потрепанный вид Майка вызывал жалость, а
