Пока я жива - Дженни Даунхэм

Он кивает: -Я ничего не боюсь.

Я это знаю. Кто бы еще отважился со мной связываться? -Адам, я хочу попросить тебя кое о чем.

Он молчит. Его голова покоится рядом с моей на подушке. Адам спокойно смотрит на меня. Мне трудно. Не могу подобрать слова. Кажется, будто книги на полке над нами вздыхают и шуршат страницами.

Адам садится на кровати и протягивает мне ручку: -Напиши на стене.

Я оглядываю все, что нацарапала за долгие месяцы. Каракули желаний. А сколько я могла бы добавить! Общий счет в банке и чтобы мы вместе пели в ванной и я годами слушала, как он храпит. -Давай, -подбадривает меня Адам. -Мне скоро уходить.

Его слова возвращают меня на землю; словно эхо, они напоминают мне о том, чем я хотела бы заняться, и о краях, где хотела бы побывать. Я берусь за перо. «Я хочу, чтобы ты переехал ко мне. Я хочу, чтобы ночью ты был рядом», -еле разборчиво царапаю на стене. Наверно, Адам не сможет прочесть. Потом я прячусь под одеяло.

Молчание. -Тесс, я не могу.

Я выныриваю из-под одеяла. В темноте мне не видно его лица -лишь отблеск света в глазах. Быть может, в них сияют звезды. Или луна.

- Потому что не хочешь? -Я не могу оставить маму одну.

Ненавижу его мать. Линии ее лба, морщины вокруг глаз. Ненавижу ее загнанный взгляд. Она потеряла мужа. Но все остальное при ней. -Ты можешь приходить, когда она уляжется спать. -Нет. -Ты же ее не спрашивал!

Адам вылезает из кровати, не дотрагиваясь до меня, и одевается. Жаль, что я не могу размазать раковые клетки по его заднице. Я бы достала его изнутри, и он бы навеки стал моим. Приподняв ковер, я бы спрятала его под пол, затащила в подвал. Мы бы занимались там любовь при червях, и мои пальцы проникали бы ему под кожу. -Я не дам тебе покоя, -заявляю я. -Буду висеть у тебя над душок. Закашлявшись, ты будешь каждый раз вспоминать меня. -Хватит морочить мне голову, -отвечает он.

И уходит.

Я хватаю свою одежду и несусь за ним. Адам снимает с перил куртку. Я слышу, как он пересекает кухню и открывает заднюю дверь.

Я догоняю его на крыльце. Впереди, в саду, кружат огромные снежинки. Наверно, снег пошел, когда мы отправились наверх. Засыпало дорожку и траву. В небе белым-бело. Тишина. Мир съежился и затих. -Ты хотела снег.

Адам протягивает ладонь, ловит снежинку и показывает мне. Снежинка самая настоящая; в младших класса я вырезала такие из салфеток и наклеивала на окна. Мы смотрим, как снежинка тает в его ладони.

Я беру куртку. Адам приносит мои ботинки, шарф и шапку, помогает спуститься с крыльца. Изо рты у меня идет пар. Снег валит так сильно, что мгновенно заметает наши следы.

Снег на лужайке глубже и скрипит под ногами. Мы вместе пересекаем снежную новизну. Мы вытаптываем свои имена, стараясь продавить снег до травы. Но наши следы заносит. -Смотри, -говорит Адам.

Он ложится на спину и машет руками и ногами. Вскрикивает, когда холодный снег попадает за шиворот, касается щек. Потом вскакивает на ноги и отряхивает брюки. -Это тебе, -поясняет Адам. -Снежный ангел.

И бросает на меня взгляд- в первый раз с тех пор, как я написала на стене. У него грустные глаза. -Ты когда-нибудь пробовал снежное мороженое? -спрашиваю я.

Я посылаю Адама в дом за тарелкой, сахарной глазурью, ванилью и ложкой. Он послушно набирает в тарелку снега, смешивает все ингредиенты. Получается бурное месиво со странным вкусом. Совсем не такое, как мне запомнилось в детстве. -Может, нужно добавить йогурт и апельсиновый сок?

Адам убегает в дом. Возвращается. Пробуем опять. Несъедобно. Адам хохочет. -У тебя красивый рот, -признаюсь я. -Ты дрожишь, -отвечает Адам. -Возвращайся-ка ты в дом. -Без тебя ни за что.

Он смотрит на часы. -Знаешь, что такое снеговик в пустыне? -спрашиваю я. -Тесс, мне нужно идти. -Лужа. -Я серьезно. -Куда ты пойдешь? Кругом метель. Я заблужусь и не дойду до дома.

Я расстегиваю молнию. Куртка распахивается, сползает с плеча. Совсем недавно Адам долго-долго целовал это самое плечо. Он закрывает глаза. На его веки падает снег. -Тесс, чего ты хочешь? -наконец произносит он. -Чтобы ты остался со мной на ночь. -Нет, чего ты на самом деле хочешь?

Я знала, что он все поймет. -Я хочу, чтобы ты был со мной в темноте. Обнимал. Любил меня. Успокаивал, когда мне страшно. Подошел к самому краю и заглянул в пропасть.

Адам пристально смотрит на меня: -А если я все испорчу? -Куда уж хуже. -А если я не справлюсь? -Справишься. -А вдруг я испугаюсь? -Какая разница. Я просто хочу, чтобы ты был со мной.

Адам вглядывается в меня через зимний сад. У него ярко-зеленые глаза. В них я вижу расстилающееся перед ним будущее. Не знаю, что он видит в моих. Но он смелый. Я всегда это знала. Адам берет меня за руку и уводит в дом.

Наверху все куда тяжелее. Меня сковывает страх: кажется, будто я прилипла к кровати, и она меня засасывает. Адам долго-долго раздевается и встает передо мной в трусах. -Можно к тебе? -Только если ты этого хочешь.

Адам закатывает глаза, давая понять, что я невыносима. Так сложно получить то, что хочешь. А вдруг люди соглашаются со мной лишь потому, что чувствуют свою вину? Мне же нужно, чтобы Адам сам хотел быть со мной. Как отличить одно от другого? -Наверно, нужно сказать твоей маме, -предполагаю я, едва он укладывается рядом со мной. -Завтра скажу. Ничего с ней не будет. -Ты же правда остался не потому, что тебе меня жалко, правда?

Он качает головой: -Хватит, Тесс. Сколько можно.

Мы укутываемся в одеяло, но дрожь никак не унимается: наши ноги и руки как ледышки. Чтобы согреться, мы сучим ногами. Адам растирает, поглаживает меня. Обнимает. Я чувствую, как его член твердеет. Смеюсь. Адам тоже смеется, но как-то нервно, будто я смеюсь над ним. -Ты меня хочешь? -спрашиваю я.

Он улыбается: -Я тебя всегда хочу. Но уже поздно, тебе пора спать.

От снега улица ослепительно-белая. Свет льется в окно. Засмотревшись на отблеск и мерцание на коже Адама, я засыпаю.

Когда я просыпаюсь, стоит ночь. Адам спит. Волосы чернеют на подушке, рука обнимает меня, словно пытаясь удержать. Адам вздыхает, замирает, ворочается, сопит. Он крепко спит, витает в каком-то своем мире, оставаясь при этом здесь, со мной. И почему-то это меня успокаивает.

Хотя ноги от его присутствия болеть не перестали. Я выползаю из-под одеяла, закутываюсь в плед и бреду в ванную за кодеином.

Выйдя из ванной, я вижу в коридоре папу в халате. Я совсем забыла о его существовании. Папа стоит босиком. Пальцы его ног кажутся очень длинными и серыми. -Похоже, ты стареешь, -говорю я. -Старики часто просыпаются по ночам.

Папа плотнее запахивает халат: -Я знаю, что Адам у тебя. -А у тебя мама.

Это важный аргумент, но папа его игнорирует: -Ты привела его без моего разрешения.

Я упираю взгляд в ковер и мечтаю, чтобы папа поскорее успокоился. Кажется, будто мои ноги пухнут, словно кости увеличиваются в размерах. Я шаркаю ногами. -Тесс, я не собираюсь портить тебе настроение, но я обязан о тебе заботиться, и я не хочу, чтобы тебе было больно. -Запоздалые опасения.

Я пошутила, но папа не улыбнулся: -Адам еще ребенок. Ты не можешь во всем на него рассчитывать: а вдруг он не оправдает твоих ожиданий? -Едва ли. -А если нет? -На этот случай у меня есть ты.

Так странно стоять, обнявшись, в темном коридоре. Мы сжимаем друг друга крепко, как никогда. Наконец папа отпускает меня и пристально смотрит мне в глаза: -Тесса, для тебя я готов на все, чтобы ты ни сделала, что бы ни выкинула в будущем, на какие бы фокусы ни толкнул тебя твой дурацкий список. Просто знай это. -Там почти ничего не осталось.

Пункт девять- чтобы Адам переехал к нам. Это куда больше, чем секс. Это страх смерти, когда вы один на один. Но теперь мне не страшно ложиться в кровать: ведь меня там ждет Адам.

Папа чмокает меня в макушку: -Ладно, иди.

И заходит в ванную.

А я возвращаюсь к Адаму.

Тридцать один.

Весна-настоящее чудо.

Синева. Высоко в небе пушистые облака. Наконец-то тепло. -Утром свет был другой, -делюсь я с Зои. -Он меня разбудил.

Зои ерзает в шезлонге: -Везет тебе. А меня разбудила судорога в ноге.

Мы сидим под яблоней. Зои захватила с дивана плед и закуталась в него, а мне не холодно. Стоит один из приятных мартовских деньков, когда кажется, будто земля клонится вперед. Лужайка усеяна маргаритками. У забора вытянулись пучки тюльпанов. Сад даже пахнет иначе- таинственно и влажно. -Как ты себя чувствуешь? -спрашивает Зои. -У тебя странный вид. -Я концентрируюсь. -На чем? -На знаках.

Зои тихонько вздыхает, берет у меня с колен туристический проспект и перелистывает страницы. -Пытка, конечно, но посмотрю пока вот это. Скажи, когда закончишь.

Я никогда не закончу.

Эта прореха в облаках, сквозь которую падает свет.

Эта птица медного цвета, по прямой пересекающая небо.

Повсюду знаки. Они меня оберегают.

Кэл теперь тоже верит в знаки, хотя и более утилитарно. Он называет их «заклинания, прогоняющие смерть».

Над всеми дверями и с четырех сторон от моей кровати он развесил чеснок. На переднюю и заднюю калитки прикрепил таблички «НЕ ВХОДИТЬ».