Игрушка богов - Екатерина Владимировна Скибинских (Лихно)

баронессе следует подавать в ее спальню. Жди теперь ее. А еда тем временем остынет, — проворчала Марта.

— Давай я отнесу. Все равно сейчас ухожу, и много времени это не займет. А так заодно, может, посижу рядом с баронессой, расскажу еще какие сплетни столицы, — вызвалась я.

Та согласно кивнула и вручила в руки поднос с завтраком. Затем принялась подробно объяснять, где находится хозяйская спальня.

Я, не веря своей удаче, что наконец-то попаду на второй этаж, покрепче сжала поднос и пошла к лестнице. Наверху я не стала зря терять времени и оставила хозяйские покои напоследок, принялась заглядывать во все другие комнаты. Не смогла попасть только в дальнюю комнату, которая, судя по всему, была кабинетом барона. От всей души я надеялась, что в таком случае часть амулета находится в хозяйской спальне, а не в кабинете.

Существовал еще вариант, что амулета и вовсе здесь нет. Он мог быть в другом особняке барона или и вовсе в каком-то хранилище. Но именно этот особняк охранялся лучше всего. То, что второй этаж на ночь запирается, тоже наводило на определенные размышления.

Была у меня еще одна мысль, которая неприятно тяготила. Я так и не поняла, как мне опознать части амулета. Особенно, если сейчас они могут выглядеть как угодно. Как я пойму, что это то, что мне нужно, когда просто пройду мимо? Вдруг я уже проходила мимо него и так и не поняла, что это оно?

С этими невеселыми мыслями я все же постучалась в дверь хозяйской спальни и, дождавшись приглашения, толкнула дверь.

Глава 13

Селин лежала в кровати и очень обрадовалась моему приходу. Она приподнялась и поудобнее устроилась на подушках. Я поставила поднос с едой на ее тумбочку у кровати.

— Привет. Как хорошо, что ты пришла. Сидеть здесь одной – скука смертная. Ты ведь посидишь немного со мной? – почти жалобно попросила она.

— Да, конечно. Как вы? – осторожно спросила я, рассматривая девушку, на мгновенье даже забыв о поиске амулета.

Селин выглядела бледнее, чем обычно. Глаза припухли и покраснели от слез. На запястьях начинали наливаться уродливые синяки, по форме напоминая очертания пальцев, словно кто-то схватил ее и сильно сжал, не рассчитав силу. На шее багровел кровоподтек. Я запоздало вспомнила, что вся одежда девушки с длинными рукавами и, возможно, в шаль она куталась тоже не просто так.

Селин едва заметно поморщилась, подтянув одеяло повыше.

— Нормально. День-два и буду опять как новенькая. Когда мы наедине, ты бы не могла обращаться ко мне на «ты»? Я так устала, если бы ты только знала. Даже поговорить нормально не с кем, — неожиданно пожаловалась она, чуть застенчиво улыбнувшись.

— Хорошо. Он… Барон тебя обижает? – все же спросила я.

Да, я догадывалась. Это особо не скрывалось. Но я не думала, что настолько все плохо и что эта сволочь поднимает руку на свою жену. Ведет себя грубо с ней – да, ожидаемо. Но не больше.

— Сложно сказать. Многие так живут. Наверное, — отвела взгляд девушка.

— Кроме этого еще есть последствия? – я кивнула на синяк на руке.

— Это неважно. Не в первый раз. День-два и все будет как всегда. Не переживай, Хайди, — попыталась улыбнуться баронесса, но ее губы предательски задрожали.

— Почему он делает это с тобой? Ты же такая красивая, такая удивительная, — не могла понять я.

— Мы уже год женаты. Я до сих пор не понесла от него. Вот барон и винит меня, — прошептала Селин, крепко зажмурившись. Сквозь сомкнутые веки показались слезы.

Я понимала, что следует остановиться, прекратить расспросы, но не смогла.

— А ты хочешь ребенка? – задала я вопрос, не успев как следует его обдумать.

— Не знаю. Сначала хотела. Сильно хотела. Во-первых, потому что это уменьшило бы количество посещений бароном моей спальни. Во-вторых, надеялась, что барон меня полюбит, как мать его ребенка. В-третьих, хотелось иметь кого-то, кто любил бы меня, кого я бы могла любить и уделять ему все внимание. Но теперь… Знаешь, я как представлю, что мне предстоит произвести на свет копию барона, меня переполняет отвращение. Такие как он не должны иметь продолжения, — откинувшись на подушки и бездумно уставившись на потолок, Селин сказала то, что думала.

С нее будто спала маска девочки-цветочка. Она выглядела изможденной, ее глаза словно потухли.

— Держись. Не может быть, что всегда все плохо. Будет и на твоей улице праздник. Просто не унывай, помни кто ты есть. Однажды все обязательно изменится, — тихо сказала я и ободряюще сжала ее ладонь, лежащую поверх покрывала.

— Я устала, Хайди, понимаешь? Иногда мне кажется, что я не выдержу больше. Что вот-вот настанет мой предел. Думаешь, меня добивают синяки и ссадины, которые остаются после посещений барона? Не-ет. Это чепуха по сравнению с моральными терзаниями. У меня такое чувство, что он в первую очередь ранит мою душу. Я ненавижу его. Ненавижу ночь. Ненавижу себя. Пока я с ним, такое чувство, что проходит целая вечность, будто я в аду. А потом он спокойно засыпает рядом. У меня же нет даже сил, чтобы нормально добраться до ванной комнаты. Я боюсь спать. Лежу до утра. Притворяюсь спящей и жду Лекси, которая мне поможет привести себя в порядок после ухода барона. Она знает что здесь происходит. Все знают. Но отворачиваются, молча смазывают мои ссадины. И никто не спросит как это случилось. Ты первая. Но лучше не нужно – еще не хватало, чтобы барон об этом узнал и уволил тебя. Мне нужен хоть кто-то здесь. Я не могу уже одна это все выносить, — всхлипнула она под конец своей жаркой речи.

Ее глаза лихорадочно блестели и были переполнены отчаянием. Бедная девочка. Я была такой же. И чувствовала себя так же. Иногда даже специально нарывалась, надеясь, что если достаточно разозлить его, он разом покончит с моими мучениями. И все же, в некоторых моментах у меня была лучше ситуация – мне хотя бы было во что верить, к чему стремиться. Здесь же… Это приговор на всю жизнь. И будет становиться только хуже. Мне жаль ее.

— А как твои родители? Ты их видишь? – задала я неожиданный вопрос.

— После свадьбы их не видела, — растеряно ответила она, не ожидая такого резкого перехода разговора.

— Почему больше не