Некрещеная Русь. Не верь учебникам истории! - Андрей Буровский

У кельтов Царство Мертвых было веселым местом, где поют песни и пьют пиво, а попасть туда может почти каждый. Их Царство Мертвых — своего рода место отдыха душ перед тем, как вернуться в наш непростой мир в новом воплощении. И время там идет не так, как у нас. Воин и поэт (бард) Оисин триста лет провел в Царстве Мертвых вместе с феей Ниам, сказочной красавицей. Все триста лет он был молод и пылок, а красота Ниам не потускнела. Но зря, вернувшись в Ирландию, Оисин слез с принесшего его из Царства мертвых волшебного коня! Стоило ему это сделать, как из молодого мужчины бард тут же превратился в трехсотлетнего старца…

Приходится признать, что представление о Царстве Мертвых у индоевропейцев было довольно оптимистичным. Ад предусматривался не у всех. Царство Мертвых было или нейтральным отстойником, своего рода складом душ умерших — как греческий Аид. Или же Царство Мертвых обещало награду для героев — у скандинавов… правда, у них было и некое подобие ада, мрачная пропасть Берега мертвых.

Но большинство арийских народов считали уделом почти всех умерших приятную жизнь, передышку между рождениями, в райских условиях. И у кельтов, и у славян вообще не было ни ада, ни Царства Мертвых как «отстойника». Только рай.

В отличие от этих приятных представлений Царство Мертвых у большинства неарийских языческих народов выглядело намного более неуютным. У шумеров, вавилонян, ассирийцев умершие попадали в мрачную темницу, окруженную семью стенами. Ни один луч света не проникал в это ужасное место. Иногда упоминаются люди, достигшие бессмертия и острова блаженных, где нет страдания, болезней и смерти, но достигнуть этих островов могут только редкие люди, и достигнуть — при жизни. Эти избегнувшие смерти будут вечно и приятно жить, тогда как удел большинства суров и мрачен. Даже вечное переселение душ выглядит лучше чудовищной темницы без лучика света.

Славянский же рай, во-первых, намного привлекательнее даже воинственной Валгаллы, а во-вторых, открыт намного большему числу людей. Он подобен жизнерадостному раю кельтов.

Глава 4 ИНФРАСТРУКТУРА МИРА ЯЗЫЧНИКОВ

Чтобы найти низ, покопайся сверху.

Мир некрещеной Руси — в основном мир деревень и деревушек. Деревушки маленькие, порой на 10–20 жителей. Деревушки отделены друг от друга днями, а то и неделями пути через дремучие леса, населенные только животными. В каждой деревушке производят все необходимое для жизни, весь остальной мир не очень важен… Будет нужно — деревушка проживет и без всего остального мира — если не навсегда, то на долгие годы.

Городов мало… В них живет самое большее 2–3 % всего населения.

Слово «город» означает поселение человека, огражденное стеной или забором. Археологи разделяют селища — неукрепленные поселения славян Средневековья, и городища — поселки, укрепленные валом и рвом. Город, городьба, огород, ограждение — эти слова происходят от одного корня.

Славяне — потомки воинственных индоевропейцев. Война была образом жизни их предков на протяжении всей истории, на всем пути с их таинственной прародины. Славяне расселялись в местах, которые считали своими финские, балтские, иранские племена. Хозяевам не всегда нравилось, что к ним кто-то вторгается — приходилось защищаться не только от диких зверей.

К тому же «род восставал на род», сами славянские роды и племена воевали друг с другом. Соседи одного языка зачастую оказывались опаснее финно-угров, поскольку были многочисленнее, агрессивнее, дисциплинированнее — и уж конечно, лучше вооружены.

В лесостепной полосе, на юге Руси, кочевники набегали на оседлых для увода в рабство и ради грабежа. Города на юге большие, с высоким валом и глубоким рвом. Когда-то на валах был и тын — заостренные поверху колья, а то и настоящая стена из дубовых бревен, по верху которой могли ходить люди.

Уже в IX в. предки умели устраивать настоящие крепости вроде Алчедарского городища. Если в VII–VIII вв. это было неукрепленное поселение племени тиверцев, то в IX в. Алчедар вырос в несколько раз, в нем появилась сложно устроенная цитадель[66] с каменной башней и хранилищами пресной воды. Городище приобрело вид огромного «бублика» со рвом и настоящей крепостной стеной в 6–8 м высотой, с башнями и воротами.

Такие крепости становились необходимы в местах, где на славян и иранцев легко могли напасть хазары, печенеги или представители многочисленных цивилизованных народов. Алчедар был мощной крепостью тиверцев, но и она запустела в начале XII в. — крепость устояла против печенегов, но не выдержала натиска нового врага, половцев.

Укрепления вятичей и северян — детские игрушки в сравнении с тем, что строили поляне, и тиверцы: у них враги были не такие страшные.

Число городищ на Руси VIII–IX вв. огромно — по разным оценкам, от 2000 до 20 000. К тому же открыты еще наверняка не все.

Такие же укрепленные городища строили скандинавы. Даже название похожее — горд. Скандинавский горд — это укрепленный поселок или хутор. Многие современные названия населенных пунктов в Швеции и Норвегии включают эту частицу — «горд». В Германии укрепленный «burg» четко отделялся от неукрепленного «dorf». Названия многих современных городов оканчивается на это «бург» — Тевтобург, Мекленбург, Нотебург, Ковбург. Сплошные «бурги», совершенно как у нас.

Изначально городище было укрепленным поселком рода, родовой или сельской общины — так сказать, укрепленной деревней. Настоящую крепость приходилось строить уже не в свободное от полевых работ время. На это требовался труд, посвященный только крепости. В настоящей крепости обитал уже не род, а воины-профессионалы — князь и его дружина. Город становился политическим центром округи — местом, где жили самые влиятельные, сильные и знатные.

Города — это с самого начала родовые и племенные столицы. Деревня могла быть укрепленной или неукрепленной, но ставка князя или воеводы укреплена была всегда.

Летопись отмечает «городки», которые были у каждого племени — племенные столицы. Они всегда невелики. Летопись хорошо знает эти столичные городки: Искоростень, стольный город древлян; Туров, стольный город дреговичей; Червен — главный город волынян; Полоцк — главный город полочан. Нет ни одного племенного городка, который бы разросся, сделался по-настоящему большим и славным городом.

Даже Киев — не исключение. Киев — торговый город, выросший на месте традиционного старого торжища. Племенной центр полян изначально располагался не здесь, а, судя по всему, на реке Ингул. В Киев столица полян переместилась потому, что на торгу стал разрастаться новый город. Не столица рода или племени, вообще не административный центр, а с самого начала большой торговый город.

Деревня — поселение земледельцев и скотоводов, там занимаются сельским хозяйством. Город — центр ремесла и торговли. Но долгое время города Руси вовсе не были центрами ремесла — очень уж велики здесь расстояния.

Было невыгодно ездить в города за железными гвоздями и керамическими горшками. Город стал ремесленным центром в более позднее время, когда и городов стало побольше, и население плотнее.

Гораздо быстрее росли города, которые могли стать центрами не ремесла, а именно торговли. В таких поселялись и ремесленники, их продукция пользовалась там спросом.

Особые торговые поселения возникли на Руси задолго до появления государства. Группа петербургских археологов даже придумали для них особое название: «открытые торгово-ремесленные поселения» (ОТРП). Такие возникают уже в VII–IX вв., когда никакого государства нет на Руси и в помине. Даже и городов еще нет! А вот торговля уже есть, и процветает вовсю. На всех водных дорогах, рассекавших Русь, возникали «торговые места», не имевшие никакого отношения к племенным центрам, но зато имевшие отношение к торговым путям.

Такие центры были не племенными, а многонациональными. Не забудем, что люди из разных племенных союзов вовсе не были друг для друга сородичами; кривичи — иностранцы для полян; тиверцы говорят на другом языке, нежели словене ильменские.

Все быстро растущие города Древней Руси выросли из подобных ОТРП.

Полоцк — центр вовсе не всех кривичей, а одного из их племен. Но этот город стал богат и знаменит, потому что стоит на Западной Двине, при впадении в нее реки Полоты.

Другие центры племени кривичей лежали вне торговых путей — вроде города Кречут, который влачил убогое существование и в конце концов исчез с лица земли.

Город Менск, который мы сегодня называем Минском — никак не племенной городок; его название говорит само за себя. Впервые он упоминается в 1067 г. как крепость Полоцкого княжества. Но крепость оказалась расположена очень уж удобно — на реке Свислочи, притоке Березины, притоке Днепра. Маленькая крепость, как оказалось, имеет бо́льшую перспективу развития, чем Полоцк и тем более Кречут.