Бои местного значения - Роман Борисович Грибанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бут уже хотел отпустить этого тщедушного спика, но вдруг ему показалось, что в глазах мексиканца сверкнул огонек гнева. И он решил продолжить веселье.
– Что в коробке? Сукин сын, отвечай, ты что, бомбу решил протащить на базу?
– Это мой обед, сэр, буррито с курицей. Вы же знаете, что нас не пускают в столовую авиабазы.
– Ну и правильно делают, после вас в столовой надо проводить дезинфекцию, чтобы вшей не набраться! – заорал Мэтт. – Открывай, показывай, что там у тебя за буррито.
Трясущимися руками мексиканец открыл коробку, показав взгляду сержанта лежащую внутри фасоль, густо перемазанную томатным соусом, и пару маленьких кусочков мяса.
– Надо проверить, нет ли там у тебя чего-то постороннего, – ласково сказал Мэтт и засунул свою лапу внутрь коробки.
– Твою мать, как ты это жрешь! – От показного добродушия сержанта не осталось и следа. Он вытер свою руку об одежду мексиканца, затем выбил из рук спика злополучную коробку. Она упала в дорожную пыль, но не перевернулась, как надеялся Мэтт. Ну, значит, надо продолжить шоу.
– Куда! – заорал он на несчастного спика, который попытался было поднять коробку.
– Я не могу тебе разрешить проход на базу в таком виде. Ты же слишком пыльный, запачкаешь там у нас все.
Мексиканец действительно выглядел не очень, одежда его запачкалась в пыли, пока он выбирался из канавы.
– Но я могу тебе помочь, выбив из тебя пыль, – опять с показным добродушием сказал сержант. – С этими словами он пробил три удара, со стороны вроде и несильных, в грудную клетку мексиканца. Это со стороны, сам же мексиканец еле удержался на ногах, задыхаясь от боли.
– Ну вот, ты снова чистый. Можешь не благодарить, я всегда готов помочь человеку в трудную минуту, – крикнул ему Мэтт, поворачиваясь спиной.
Остальные морпехи едва стояли на ногах от хохота.
– Ну, сардж, ты сегодня превзошел сам себя! – с трудом выговорил один из них, между периодами неудержимого смеха. В этот момент на дороге, ведущей к посту, показались три машины с летчиками, и, солдаты, еще улыбаясь, начали поднимать шлагбаум. Никто из проезжающих машин даже не посмотрел на маленькую скрюченную фигурку, бредущую по обочине.
Пытаясь унять боль в груди, усиливающуюся с каждой минутой, чернорабочий авиабазы Серхио Рамирес еле доковылял до своей подсобки с ведрами, щетками и швабрами. Сердце его бешено колотилось. Судя по боли в грудной клетке, этот урод сломал ему ребро, а может и два. Любой наклон или подъем по лестнице теперь отзывался резкой болью, да такой, что темнело в глазах. Даже дышать теперь надо было с осторожностью, глубокий вздох или просто кашель также вызывал боль в груди. Но сердце Серхио учащенно билось не поэтому. Этот тупой сержант даже не представлял себе, насколько он был прав, говоря про бомбу. Сегодня мог окончиться провалом пятнадцатилетний труд десятков, даже сотен людей, и все из-за одного расистского ублюдка.
Человека, над которым издевался сержант морской пехоты Мэттью Бут, и в самом деле звали Серхио Рамирес. На этом сходство с его легендой в США и реальной биографией заканчивалось. Серхио был никакой не мексиканец, он был испанец, в шестилетием возрасте вывезенный из охваченной гражданской войной родной страны в СССР. Их было немало, взрослых, которые сражались на проигравшей стороне, и детей, которые покинули Испанию вместе с родителями или уже будучи сиротами. Тогда, в 1938 году, сидя на палубе советского парохода, торопливо выходящего из горящей после налета итальянских «Капрони» Барселоны, шестилетний Серхио отчетливо понял: у него больше нет родины. Есть только страна, которая его приютила, дала ему пищу, крышу над головой, образование.
И он со всей свойственной горячему южному темпераменту пылкостью стал служить этой стране, которая заменила ему родную Испанию. Кумиром Серхио стал Рубен Ибаррури, сын Пассионарии, Долорес Ибаррури, ставшей лидером нескольких сотен тысяч испанцев, оказавшихся в СССР. Когда фашисты напали на Советский Союз, Рубен, как многие испанцы, не остался в стороне. Командуя пулеметной ротой, гвардии старший лейтенант Руис Рубен Ибаррури действительно стал реальным героем. Летом 1941 года он был ранен, когда отражал атаку немецких танков в белорусских лесах под Борисовым. Был награжден орденом Красного Знамени, после госпиталя вернулся на фронт. И был смертельно ранен при отражении немецкой атаки под Сталинградом 24 августа 1942 года. Когда бой закончился, перед позициями роты лежало более сотни немцев. Но на ту войну Серхио не успел, он окончил школу-интернат уже после Победы. После службы в Советской армии ему предложили учебу уже в другой школе, разведывательной. Потом заброска и легализация в Мексике, переход Рио-Гранде, уже в качестве мексиканского иммигранта. Получить в США вид на жительство, а затем и гражданство оказалось несложно, после учебы в разведшколе все тесты и экзамены американцев показались ему совсем детскими. Дальше он приехал в Юму и устроился на военную базу уборщиком. Две недели назад другой советский агент передал ему четыре емкости с подрывными зарядами, которые завез на авиабазу внутри больших пластиковых бидонов с моющим средством.
Как емкости попали внутрь фабричным способом запечатанных бидонов, Рамирес не знал. Его задачей было скрытно извлечь эти емкости и разместить их в неприметных, но строго определенных местах вентиляционных систем двух корпусов учебных классов, для летного и технического состава. Это было несложно, чистка и уход за вентиляцией и были основной работой Рамиреса. И вот теперь этот сержант-расист чуть было все не испортил. В коробке с буррито под вторым дном лежали детонаторы, единственные недостающие части четырех адских машин, уже ждущих своего часа в приемниках коробов приточной вентиляции. Остальное все было на месте, подрывные заряды, часовые механизмы. Не хватало только детонаторов, чтобы большинство техников и летчиков, проходящих переподготовку на новые самолеты, отправились в мир иной. В емкостях находился зоман, отравляющее вещество нервно-паралитического действия, более чем в два раза эффективный, чем зарин. И если бы этот сержант-горилла был внимательней, когда сунул свою руку в коробку с обедом Рамиреса, и обратил бы внимание, что коробка гораздо мельче изнутри, вся многолетняя операция пошла бы прахом. Но все, ему надо торопиться. Серхио достал нож, аккуратно раскрыл двойное дно коробки, переложил детонаторы в карман рабочего комбинезона и вышел из подсобки. Коробку с обедом он выбросил в ближайшую урну по дороге. Вошел в дверь с надписью «для обслуживающего персонала» и начал медленно опускаться по лестнице на технический этаж первого корпуса. В первом корпусе на двух этажах находились кабинеты, где летчики
