Том 4. Беседы еретика - Евгений Замятин

Там – какой-то народный праздник, шествие. Чье-то бледное лицо из-за решетчатого окна смотрит на идущих…

Сержа хватает за руку Мирон и с таинственным видом сует ему в руку какую-то записку: «От нее». Серж читает. В записке Зинаида сообщает, что если до вечера сегодня она не явится домой, то – дела ее совсем плохи… Серж умоляет Мирона пойти с ним вечером в ЧК – разумеется, если Зинаида не вернется. Мирон соглашается.

Вечер. Зинаида, очевидно, не вернулась, потому что мы видим Сержа и Мирона (конечно, с портфелем) в вестибюле ЧК.

Никакая гениальная наглость Мирона не помогает, ответ – все тот же: никаких справок по этому делу не выдается, следователя видеть нельзя.

Очевидно, доведенный до отчаяния Серж решается на совершенно безумную выходку: оттолкнув неуклюжего часового, он на своих стальных балетных ногах в несколько прыжков взлетает вверх по лестнице…

Сигнал часового – тревожный звонок. Прибегает караул. Начальник распекает часового, но затем успокаивает его: прорвавшийся без пропуска тип все равно должен пройти мимо них, когда будет возвращаться, тут его и надо зацапать.

Мирона, разумеется, и след простыл. Остался только его оброненный в поспешном бегстве портфель. С изумлением чекисты начинают обследовать его странное содержимое-Серж бродит тем временем по бесконечным жутким коридорам, разыскивая нужного ему следователя – товарища Z. Розыски приводят его к двери, за которой слышны голоса, смех: товарищ Z. обедает там, он скоро выйдет, – объясняет часовой.

Минуты кажутся Сержу часами. Он теряет терпение. Часовой отходит от двери, чтобы поискать огня для папиросы. Серж пользуется этим, открывает дверь, входит…

Он совершенно потрясен тем, что он видит здесь. Он стоит, остолбенев, несколько секунд. Затем, оттолкнув кого-то с дороги, бросается к столу: за столом, среди компании следователей, сидит – с бокалом в руке – Зинаида. Ее бокал падает, разбивается. Серж бросается вон из комнаты, там его задерживает часовой. Освобождает его выбежавшая следом за ним Зинаида. Она же выводит его из ЧК. Они садятся в машину.

– Так вы служите там? Так вся эта история с арестом была комедией?

Зинаиде ничего не остается, как согласиться. Но она сейчас объяснит все Сержу, он поймет… Она все равно любит, любит его, как никого никогда не любила…

Автомобиль на повороте замедляет ход. Серж, оттолкнув Зинаиду, быстро раскрывает дверцу автомобиля, выпрыгивает и скрывается в ночи…

Жизнь для Сержа мучительна, невыносима. Зинаида становится ему врагом. Она ему ненавистна. Но все же она остается красивой женщиной, от которой исходит соблазн, вкус губ которой он уже знает, которая – несмотря ни на что! – влечет его.

Зинаида намеренно мучит его ревностью: к ней теперь приходят какие-то поклонники, Сержу слышно все, что делается в ее комнате…

Однажды у Зинаиды собирается целая компания, слышно хлопанье пробок, голоса становятся все возбужденнее, громче. Серж слышит, как кто-то называет его имя, – и невольно роняет тяжелое пресс-папье: он сидит за письменным столом, пишет письмо Кате. Гости поддразнивают Зинаиду «плясуном». Это, наконец, выводит ее из себя – и так как она уже много выпила, она идет на дикое пари. Она знает, что «плясун» сидит сейчас за столом – вот он скребет перышком! – она выстрелит в него через тонкую переборку.

За переборкой начинают считать: «Раз… два…» Серж слышит это, но он заставляет себя продолжать писать – в наступившей тишине слышен скрип его пера. «Три!» – но выстрела нет, револьвер Зинаиды опускается.

Когда Серж выходит из своей комнаты в коридор, он попадает в жаркие объятия Зинаиды: она ждала его – у нее больше нет сил, – за его мужество она любит его еще больше… Неподготовленный, не успевший собрать свою волю – Серж отвечает на ее поцелуи…

Она выгоняет гостей. Серж слышит, как она торопливо шуршит платьем. Потом – осторожный стук в дверь, еще… Серж не открывает.

Теперь Зинаида, жестоко оскорбленная, как хищница, становится его смертельным врагом.

Звезда Сержа восходит с необычайной быстротой. Он – любимый ученик Д.

Д. ведет репетиции своей ближайшей постановки – «Жизели». В этом балете принца обычно танцовал Мик. Но теперь Д. вызывает его к себе, жалуется на свои болезни, на то, что «все мы стареем»… Но все это оказывается только лирическим предисловием к жестокому удару: Д. сообщает Мику, что попробовал Сержа в роли принца – выходит замечательно! Ради успеха общего любимого дела Мик, конечно, не откажется уступить эту роль. Мику ничего не остается как согласиться.

Теперь он кипит такой смертельной ненавистью к Сержу, что Зинаиде приходится сдерживать эту разрушительную силу. Она берет с Мика слово, что он ничего не предпримет в течение двух ближайших дней: у нее есть одно средство, которое может помочь.

В тот же день новая капля ядовитой зависти отравляет душу Мика: когда артисты после репетиции выходят из театра, они видят, как из великолепного автомобиля выскакивает хорошенькая молодая девушка, подбегает к Сержу и после короткого разговора увозит его с собой. Как везет этому мальчишке!

Девушка отрекомендовалась секретаршей мистера Cobold, который счел бы за честь, если бы Серж приехал к нему. Имя Cobold ничего не говорит Сержу, в чем он чистосердечно сознается. Девушка смеется: если mister не шутит, то его ждет приятный сюрприз…

Они подъезжают к великолепному дому. В апартаментах хозяина сервирован обед. Хозяин оказывается знаменитым американским менеджером. Своим безошибочным нюхом дельца он угадывает в Серже будущую ведетту[15] – и предлагает ему контракт на поездку в Америку. Гонорар… – Cobold называет такую сумму, что Серж, выпивший вина за обедом, начинает хохотать, заражая смешливую секретаршу…

Но он тотчас же становится серьезен, суров, когда слышит дальнейшие условия: немедленный уход из труппы Д., отъезд в Америку через два дня. Танцевать там Серж будет в мюзик-холлах, и не эту скучную «Жизель», а то, что ему скажут.

Серж встает и прощается с американцем. Для того ясно, что это значит: надо увеличить предложенный гонорар. Он, торопясь, начинает набавлять, как на аукционе, но Серж обрывает его: Mister Cobold ошибся, искусства Серж не продает ни за какие деньги…

Вечером мы видим мистера Cobold в обществе Зинаиды и Мика: американец жалуется, что протеже Зинаиды – это какой-то идиот: на него остается только махнуть рукой…

Соблазн золотом провалился. День спектакля «Жизели» – и, вероятно, триумфа Сержа уже близок. Чтобы предотвратить его – остается прибегнуть к более прямым и радикальным средствам.

Из намеков Мика Зинаиде становится ясно, что он близок к решению убить счастливого соперника. Зинаида предлагает выход «более гуманный», но, по существу, представляющий собой еще более жестокую и утонченную месть: пусть этот мальчик живет – надо лишить его не жизни, а возможности танцевать.

И она посвящает Мика в свой, видимо уже давно обдуманный, план: надо устроить во время спектакля un accident[16] – падение Сержа в люк. Насмерть он, вероятно, не разобьется, но уж наверное так переломает себе ноги, что его карьера будет навсегда кончена.

План принят. Исполнение его берет на себя Мик.

…Бледного Сержа несут. Из виска у него бежит тонкая струйка крови, он, видимо, мертв…

Зинаида в ужасе широко открывает глаза: этого еще нет, но это может быть через несколько минут. И, не раздумывая, не рассуждая, подчиняясь как будто чужой воле – Зинаида устремляется из ложи за кулисы.

Она пробует разыскать Мика, но это не удается. Тогда она находит в кулисах самого Д. и обращается к нему. Она, торопясь, волнуясь, путаясь, начинает говорить ему о том, что сейчас Серж упадет, разобьется. Д. сначала принимает ее за сумасшедшую. Но волнение этой женщины заражает его: а вдруг она не сумасшедшая? И Д. стремительно сбегает по лестнице под сцену, к люку…

Из укромного угла Мик с ужасом смотрит на люк и ждет катастрофы. Капли пота ползут у него по лбу. Он видит, как Серж приближается к люку…

Серж танцует сцену, когда на кладбище появляется призрак Жизели. Вместо Жизели ему видится Катя – и в каждом движении танцора еще больше искренней боли. Многие в публике вытирают глаза.

Люк… Серж проходит в танце по люку – и катастрофы не происходит. Мик не верит глазам. Он бежит, чтобы убедиться в этом.

Танец в это время уже кончен. Неистовые аплодисменты, крики. Сияющий «бог танца» – у рампы. Он встречается глазами с матерью, улыбается ей… и вдруг в изумлении останавливается: он видит в люке взволнованную, аплодирующую ему Зинаиду… Он улыбается и кивает ей: в этот момент, когда из человека он стал богом, – он всепрощающ как бог…

<1935>

Нос*