Убить Горби - Юрий Костин

Это был условный сигнал, пароль, которым Степанов снабдил Олега на случай экстренной ситуации, если генералу придется кому-нибудь делегировать свои полномочия.

– Ну, теперь видишь – не враг я тебе.

Олег кивнул.

– Прогуляемся? – предложил Батя.

– Прогуляемся, – согласился Олег.

Во дворе они присели у поленницы, закурили. Батя снял автомат, поставил его между колен и похлопал бывшего курсанта по плечу.

– План «Застава» – только часть операции. На высоком уровне был санкционирован приказ, который ты и некоторые другие пацаны должны были выполнить. Но это же все истерика, слава Богу, нашлись трезвые головы. Степанов – один из нормальных. Он, конечно, тоже шибко на нашего подопечного обижен, но одно дело – обида, а другое дело, что люди скажут в мире, если завтра его вдруг… хватит удар. Вот и решили здоровые товарищи, что надо план скорректировать, изменить траекторию… Хотя, конечно, может и было бы неплохо. Но кем заменить?

– Неплохо скорректировали план, – проворчал Олег. – Черняев готов был все сделать еще там, в Форосе. А если бы он меня прижал крепче? Это, товарищ полковник, не операция, а детсад. Где вы-то были, когда я ему руки крутил?

– Молодец, слов нет. Только ведь никто не собирался прощаться с президентом навеки на даче, где куча народу, родственники, ребята из «девятки», и у каждого в башке каша… Нервные все. Никто не знает, где на самом деле свои. Сам все видишь, чего я тебе рассказываю? Был план вывезти его оттуда, причем, с санкции Плеханова, при намеренном, понимаешь ли, попустительстве Генералова. А все сделать должны были тут, у твоего лесника.

– Вот тебе раз! Кто?

Батя пожал плечами.

– Я, грешным делом, думал – ты.

– Нет. Такого приказа не было. Леонид Антонович, мне не очень верится, что Плеханов и Генералов в этом замешаны.

– Это не твое дело, сынок.

– Не мое, ага… Ясно теперь, отчего так легко удалось сбежать из «Зари»… Ладно, допустим. А зачем Черняев со мной комедию ломал? Мог бы дождаться, пока мы тут окажемся.

– Вот это как раз и непонятно. По всему, он должен был сейчас сидеть здесь с нами рядышком. Наверное, у него были персональные инструкции. Видимо, он и есть самое главное доверенное лицо…

– У кого?

– У этих, в общем.

– Товарищ полковник, – улыбнулся Олег, – а у нас с вами инструкции одинаковые?

– Давай выясним. Какие твои?

– А ваши?

– Что ты по-еврейски отвечаешь, вопросом на вопрос?

– Может, у меня в роду были евреи.

– Не ври мне, в контору с евреями в ближайших поколениях не берут.

– И тем не менее, каковы ваши инструкции?

Батя заерзал, встал, потянулся, бросил окурок на землю и затушил его каблуком.

– Если без подробностей, надо пару дней прятать президента, а после поступления приказа доставить в Москву, да так, чтобы никто не догадывался, каким бортом, в котором часу и на какой аэродром мы его привезем.

– В целом все совпадает. Только мне нужно было доставить его в Москву прямо сегодня. Или сегодня ликвидировать, но только по прямому приказу.

– Удивительный разброс задач и целей. Нет, я ценю твои навыки, но почему все на тебя свалилось, супермен ты наш?

– Леонид Антонович, – Олег развел руками. – Я вам, как своему учителю, доверяю. Вы нас никогда не предавали. Были нам как отец, честное слово. Но тут что-то не так. Сколько времени можно скрывать от народа, что президента больше нет на даче? Пять-шесть часов, сутки?

– Поскольку там все уже в курсе, что он исчез в неизвестном направлении, наши «революционеры» в Москве тоже все знают, а не только тот, кто распорядился. Уверен также, что эту информацию еще кинут журналистам как сенсацию, чтобы привыкали – его больше нет. А потом уж можно будет решить, когда сказать миру правду, что он погиб в авиакатастрофе при попытке сбежать к друзьям на Запад. Да еще и в каком-нибудь женском платье, как Керенский.

– Черняев должен понимать, что я буду мешать ликвидации президента…

– Он понимает.

– Отчего не преследует?

– Может, и преследует. Мы не знаем, что у него на уме. Ты чего такой сонный?

– Чаю попил.

– И Сам?

– Сам тоже не отказался.

– Повезло ему. В этот чай спокойно могли добавить какой-нибудь порошок успокоительный. Успокоились бы навеки. Хоть ты тресни, не пойму, почему Черняев решил открыться тебе сразу, на даче?

Олег ничего не ответил. Делал вид, будто увлечен чудесным пейзажем. За кромкой горной гряды, обрывающейся вниз до «верхней» трассы, открывался вид на всю Большую Ялту. Где-то внизу люди грелись на пляже, плескались в освежающих тело волнах, пили теплый «Мускат», курили подсыхаемые на южном солнце болгарские сигареты…

Кто-то из этих праздно отдыхающих наверняка думал о происходящем в стране, что-то слышал о московских баррикадах, заточении Горбачева в Форосе. Но никто и представить не мог, что президент в эту минуту пьет чай в избушке простого лесника Николки на вершине Ай-Петри.

– Леонид Антонович, разрешите обратиться с личным вопросом? – спросил Олег.

– Валяй…

– Короче, такая заваривается каша и повсюду наши люди. Значит, варим ее мы. Но ведь речь идет о будущем страны. Мы ее защищать должны, а можем вот-вот развалить…

– Олег, хорош очковать. Все нормально: сами развалим, сами соберем, когда время придет.

Скрипнула дверь, и на крыльце появился вооруженный человек в штатском – один из группы Бати.

– Товарищ полковник, – сообщил он, – там ситуация у нас неловкая. Вы ушли, а нам-то что дальше делать?

Батя поднялся и направился к избе, Олег последовал за ним. Штатский пытался придержать его, но Батя жестом остановил:

– Свой. Не трогать.

Горбачев, лесник Николка и его жена сидели на лавке под дулами автоматов. Когда Батя и Олег вошли в дом, президент только вопросительно взглянул на своего недавнего спасителя.

– Михаил Сергеевич, все в порядке, это свои, – объяснил Олег.

– Я рад, – ответил Горбачев. – Пускай тогда хотя бы оружие уберут, а то мне неуютно.

Батя приказал опустить автоматы.

– Что дальше? – поинтересовался президент, с виду сохраняя железную выдержку.

– Товарищ президент Советского Союза! – бодро отрапортовал Батя. – Мы намерены доставить вас в Москву. Однако, по мнению ваших друзей, вам прежде следует некоторое время провести в Крыму или в иной, подходящей точке дислокации.

– Долго?

– Два дня. Три – в худшем случае.

– Почему?

– Есть информация о серьезных проблемах в руководстве ГКЧП. Долго они не продержатся.

– Вы уверены? Откуда такой оптимизм? – спросил Горбачев с недоверием, но лицо его, вопреки воле, просияло.

– Не уверен, – ответил Батя серьезно. – Однако в Москву вам в любом случае сейчас нельзя. Самолеты могут взлетать только из Симферополя или Бельбека, а там повсюду люди ГКЧП. Надо подготовить операцию по вашей отправке в столицу. Это требует времени. Возможно, вам придется покинуть Крым сегодня, если мы поймем, что оставаться здесь опасно.

– Но мне обязательно нужно быть в Москве, причем именно когда нужно мне.

«Нужно мне» Горбачев произнес громко и напористо.

– Пока там все не закончилось? – Батя разгадал ход мыслей президента, пожелавшего вернуться в Москву триумфатором, победителем путчистов. – Михаил Сергеевич, у вас в Москве не так много союзников, причем, в обоих лагерях.

– Какой смелый, однако. Откуда такая информация? Вы кто по званию? – В голосе Горбачева проявилось раздражение.

– Полковник. И ваш главный союзник в этих горах, и лучший телохранитель из тех, что у вас были.

Олег восхищался смелостью и проницательностью Бати.

– Михаил Сергеевич, доверьтесь нам, – настаивал Батя. – Ведь сейчас ближе нас и генерала Степанова у вас никого нет. И почти никто в Москве не желает, чтобы вы въехали в город на белом коне. Об этом не только я говорю. Про это рассказывают по радио даже…

«Умный, черт, хоть и бестактен, – подумал Горбачев, решив довериться смелому офицеру. – Делать нечего – придется пока держаться этого полковника».

* * *

Удивительно, но факт: раньше, чем состоялась эта беседа, в три часа утра 20 августа, Российское Информационное Агентство передало по своим каналам новость: «По данным, полученным корреспондентом РИА из осведомленных источников, президент СССР Михаил Горбачев 19 августа вылетел из Симферополя. Конечная цель полета неизвестна. По сообщениям очевидцев, президент СССР выглядел вполне здоровым».

В силу неясных причин эта информация прошла практически незамеченной. Самый главный слух тех суматошных дней не получил ровным счетом никакого развития. Скорее всего, его сочли абсолютно недостоверным.

Утечка этой новости произошла по прямому указанию временного руководства страны. Горбачев должен был исчезнуть в неизвестном направлении. И пусть общество привыкает к самой такой возможности, строит догадки, одна чудовищней другой…