Забавы Пилата - Юрий Шубин

Закончив трапезу, Сухарик оделся во все свежее и сразу же почувствовал себя другим человеком. Оставаться дома после стольких дней заточения он был не в силах и, решительно толкнув дверь, вышел на улицу.

В машине слежения раздался негромкий сигнал компьютера. Активность. Красная точка на спутниковом мониторе, словно божья коровка, медленно двинулась и пересекла очерченные оператором рамки. Через минуту моргающая точка вышла за периметр дома.

– Внимание, Двадцатка! – вызвал «наружников» оператор. – Мотыль отправился на прогулку, принимайте.

– Поняли вас, – подтвердил прием Игнатов и сладко потянулся. Заскучавшая бригада оперативников сменила расслабленное ожидание на сосредоточенное внимание и готовность к неожиданностям.

Сухарик вошел в подъезд блочной пятиэтажки и поднялся на третий этаж.

– К кому это он? – отслеживая красную точку, гадал оператор контрольного пункта.

– К приятелю своему идет, – пояснил оперативник. – Заборов Николай Иванович, 1976 года рождения. Если интересно.

Оператору было все равно. Он уже достаточно проголодался. Придвинув поближе металлический термос, он плеснул себе чая и развернул купленные в буфете управления бутерброды.

– Заборов так Заборов, – пробубнил он, набивая рот. – А нас и тут неплохо кормят!

Ребята рассмеялись.

Сухарик позвонил в дверь. В это время его приятель Колька Заборов, крепко вцепившись в белые ягодицы Светки Мельниковой, с тупым упорством отбойного молотка насаживал ее на свое «копье удовольствия». Светка энергично вертела бедрами, сладостно извивалась и тихонько повизгивала в такт ускоряющимся движениям. Внезапно раздавшийся звонок отодвинул наступление долгожданного момента нирваны, поторапливая партнеров. Карась зарычал и, как штурвал истребителя, крепче сжал округлые бедра. Движения любовников стали судорожными, и, сдерживая стоны, они закончили изнурительную дистанцию. Карась скользнул руками по гладкой коже ягодиц и перевел дух. В этот момент некстати пришла дурацкая мысль: «Вдруг Сухарик раскололся и это за мной – тогда в камере не до секса будет… Хорошо, что успел кончить».

Светка вскочила с постели и, прихватив тонкие трусики, шмыгнула в ванную. Колька Заборов накинул халат и отправился открывать дверь. Чему быть…

Сухарик услышал осторожное шуршание.

– Кто там? – раздался тихий, настороженный голос Карася.

– Да я, я! – радостно обозначился Сухарик. – Спишь там, что ли!

Клацнул замок. Дверь приоткрылась на длину цепочки. Из узкого проема показалась испуганная физиономия взъерошенного Карася. При виде приятеля его овальное лицо вытянулось еще больше и приняло вид засохшей тыквы.

– Здорово! – радовался Сухарик. – Не узнаешь?

Со скорбным видом приговоренного к пожизненному заключению Карась снял цепочку и впустил гостя в прихожую. Сам же осторожно выглянул в коридор. Убедившись, что там никого нет, он быстро закрыл дверь.

– Ты что, сбежал? – понизив голос, спросил Карась.

– С пня упал! Отпустили, – хлопнул его в плечо Сухарик.

– Как отпустили? На тебе же дело висело, – еще тише сказал Карась, будто за дверью стоял участковый. Он не врубался, как такое могло произойти, ведь состав преступления налицо! Протоколируй – и в суд. Он и к Чугуну потому пошел, что не надеялся скоро увидеть приятеля на воле… И вдруг тот сам заявился. – Ты им денег дал или адвокат помог?

– Каких денег, откуда! – рассмеялся Сухарик. – Просто там какая-то проверка была, опера ошибок наделали и пальцы мои забыли с магнитол снять. Потом чуханулись, а поезд ушел! Вот им и врезали, а самого «борзого» вообще уволили на фиг! – глядя на приятеля свысока, азартно рассказывал бывший арестант. Сухарик ведь теперь не просто так, он бывалый – считай, «ходку» имеет. – Про тебя я им ничего не сказал, так что можешь не дрейфить. Кстати, мне маляву передавали, чтобы я про тебя молчал. От какого-то человека. Кого это ты подрядил?

– Ничего себе! Значит, правда у них кругом все схвачено! Даже к ментам в камеру дорогу протоптали! – восхитился Карась. – Это хозяин мой. Ну, директор автосервиса и автосалона, где я работаю. Крутой парень, бывший спортсмен! Такой бизнес разворачивает!

– Бандит, что ли? – уточнил Калякин.

– Да какой бандит… – на секунду задумался Карась. – Он же с автоматом по улице не бегает. Бизнесмен. Ну есть у него, конечно, пацаны отвязные для разборок там, для охраны… А вообще бизнес чисто реальный.

– Постой, а где ты тогда краденые приемники берешь? – не отставал Сухарик.

– Да это так – сами приносят! – дернул плечами Карась. – Я ж в сервисе на электрике сижу, машины ковыряю, а ко мне люди сами идут, товар предлагают. То приемник, то сигналка, то динамики крутые, то противотуманки… Все, что можно открутить. Щас тачек крутых на улице знаешь сколько ночует? Если цена подходит, так чего не взять – все равно уже сперли, и причем не я! А я потом это клиентам пристраиваю.

– А как же начальство? Оно не знает?

– Почему, знает, конечно. А чего такого? Лишь бы его не подводили. У шефа удар чугунный – стену пробьет, если что. Ну я ему поплакался, мол, куреша моего менты ни за что закоцали, могут и меня теперь потянуть… А он говорит, не ссы – я записочку в изолятор передам, чтоб он молчал. У меня, говорит, там маза[8] есть. А ты потом отработаешь. Правда передал.

– Ты что ж, зараза, думал, я тебя сдам! – обиделся Сухарик. – Я хоть раз тебя подвел?

– Да нет, конечно! – сдал назад Карась. – Просто для страховки. Я ж вижу, какой шеф крутой: у него и автосервис, и салон, и мойка, и кафе… Думаю, знает, что к чему.

– Ладно оправдываться! Проехали!

Дверь в ванную приоткрылась, и оттуда выпорхнула мокрая Светка в едва накинутом на голое тело халатике. Кроме халата, ее прикрывал только треугольник узких трусиков на ниточке. По этому поводу девчонка не страдала излишними комплексами, а в свободную минутку была не против «поиграть в любовь» с Карасем, выжимая из него все соки.

– Привет! – небрежно бросила она, узнав гостя, и, бесстыже потрясая маленькими кругляшами грудей с розовыми кружками, прошлепала в соседнюю комнату.

– Привет, – чуть растерялся Сухарик, завистливо поглядывая на мелькающее в полах халата белое бедро. – Я вам весь кайф сломал? – хихикнул он, старательно отворачивая глаза от Светки.

– Ничего, мы все успели, – ощерился в довольной улыбке Заборов.

Известие о том, что менты про него не знают и интереса к нему не имеют, заметно обрадовало и подняло настроение.

– Ну чего, может, вмажем? – заговорщически улыбаясь, предложил он, потирая руки. – С освобожденьицем!

– Некогда, в следующий раз, – отказался Сухарик, думая о другом. – Ты не знаешь, как там Ольга моя поживает? Что-то не приходила, даже не интересовалась?

– Понимаешь, брат, – виновато изменил голос Карась. – Она спрашивала у меня, мол, куда ты пропал, но я не стал ей ничего говорить. А то еще пойдет ляпнет где-нибудь, что мы с тобой вроде дружим…

– Зараза ты, Забор! – обругал приятеля Сухарик. – Все о своей шкуре печешься! Кому она скажет, что – ментам?!

– Ну не обижайся, братан, – делано взмолился Карась. – Так вышло, понимаешь. Шеф не велел никому говорить, значит, и ей.

– Может, директор тебе скоро и со Светкой трахаться запретит? Шеф, шеф! – передразнил Сухарик.

Но он был отходчив и долго злиться не умел – внезапная обида мгновенно прошла.

– Ладно, проехали! Лучше помоги теперь работу найти.

– Да не вопрос! Я поспрошаю, – пообещал Заборов, обрадованный улаживанием конфликта.

– Ну пока. Не буду мешать молодым, – усмехнулся Сухарик и выскользнул за дверь.

Он вышел на улицу и быстрым шагом отправился по знакомому адресу. В предвкушении радостной встречи Сухарик летел как на крыльях. По пути он купил бутылку шампанского, потом заскочил в цветочный ларек и взял большую чайную розу.

Взбежав на пятый этаж, Сухарик нажал кнопку звонка. Буквально через две секунды дверь открыла стройная молодая девушка с золотисто-каштановыми волосами до плеч. Голубые джинсы приятно облегали стройные бедра

Ольги. На лице девушки не было никакой косметики и… никаких радостных эмоций.

Волнуясь, словно на первом свидании, парень не заметил, как очутился в прихожей с обоями зеленовато-белых тонов.

– И чего ты пришел? – сухо поинтересовалась Ольга, едва впустив Сухарика на порог.

– Как? – подавился словом тот. – К тебе…

Ольга была влюблена в Сухарика еще со школьных лет, но фраза «детская влюбленность» и снисходительные улыбки родителей всегда ее возмущали. Влюбленность, любовь… какая разница! Просто парень ей нравился, а она ему. Что же тут детского? Когда Сухарик служил в армии, Ольга с присущей ей школьной старательностью писала ему письма, а парень отвечал. Получался вполне сносный, по современным меркам, роман в письмах. Но потом их пути вдруг разошлись. Ольга поступила учиться, Сухарик пошел работать. Она встречалась с парнем, он встречался с девушкой, и все были довольны жизнью… Однако всегда хотели вернуться друг к другу. Так называемая детская влюбленность никак не хотела проходить, то проявляясь, словно картинка на фотобумаге, то утихая, как боль застарелой раны. Жизнь расставила все по местам и свела их вместе, но…