Любимая, прости... - Инга Берристер

— Пришло… Однако, подумав, я решил, что этого делать не стоит, — последовал поразивший ее ответ.

Дженетт бросила на него недоверчивый взгляд.

— Но почему?

Висенте пожал широкими плечами, обтянутыми белоснежной рубашкой.

— Ты привыкла заниматься дочерью одна, и необходимость доверить ее кому-либо еще вызывает в тебе чувство вины. Однако мы с тобой должны иметь возможность время от времени наслаждаться обществом друг друга, не волнуясь при этом о Карен. Думать о своем собственном удобстве вовсе не преступление, дорогая.

Бросив взгляд на его красивое лицо, Дженетт с трудом удержалась от улыбки. Ему удалось найти наилучшие слова для убеждения.

— Что ж, может, ты и прав.

Обняв за талию, Висенте провел ее в гостиную с широкими, приглашающими на них присесть диванами и окнами, выходящими в сад. Все остальные комнаты выглядели уютными и были обставлены мебелью в простом деревенском стиле, что невольно возникал вопрос: кто занимался оформлением дома? Не специалист в этой области, Дженетт, однако, поняла, что к интерьерам приложил руку профессионал. Может, среди подружек Висенте наряду с роскошной телеведущей оказалась и новомодная стильная дизайнерша? Эта мысль несказанно огорчила ее. А кого еще он водил по этому дому?

Со второго этажа открывался чудесный вид на окружающий пейзаж. Однако все эти красоты уже не производили на Дженетт никакого впечатления. Все заслоняло не дающее покоя сомнение. Как ни крепилась она, заклиная себя промолчать, выносить такую пытку далее было просто невозможно.

— Помнишь, когда-то, во время нашего медового месяца, ты обещал мне точно такой же дом…

— Я всегда держу слово, — ответил Висенте игривым тоном.

Дженетт вознегодовала. Как можно быть таким бесчувственным? Неужели он принял ее слова за комплимент?

Тем временем осмотр дома продолжался. Они вошли в спальню со свисающими до натертого воском дубового паркета золотистыми занавесами. Золотистый, ее любимый цвет. Подобно детективу, внезапно напавшему на след преступника, Дженетт открыла дверь того, что должно было быть ванной, обнаружив там в качестве последнего доказательства большую, стоящую посередине овальной формы ванну. Ванну ее мечты!

— Я тебя ненавижу! — накинулась она на Висенте, вне себя от ярости.

Все с тем же бесстрастным выражением лица он присел на спинку внушительной деревянной кровати.

— Боже мой! С какой стати?

— После моего ухода ты купил дом, о котором я всегда мечтала, и осквернял его присутствием других женщин! — гневно воскликнула она. — Как ты только посмел привезти меня сюда?

— Может быть, мне просто хотелось напомнить тебе, от какого человека ты ушла, дорогая, — холодно возразил он. — И ты увидела здесь совсем не то, что есть на самом деле… Все вокруг — это олицетворение моей прошлой безграничной веры в тебя.

— Я… я не понимаю тебя, — дрожащим голосом призналась Дженетт.

— Когда ты уходила из дома, мне даже в голову не могло прийти, что это означает конец нашего брака. — Висенте окинул внимательным взглядом ее напряженное лицо. — Через неделю после твоего бегства я получил сведения об этом месте. Прежде я уже отказался от нескольких предложений, — бесстрастно, продолжил он. — Стоило мне увидеть фотографии, как стало ясно, что это и есть дом твоей мечты, а мечты на дороге не валяются. Я купил его, потому что всерьез полагал, что ты скоро придешь в чувство, опомнишься и вновь станешь жить со мной в качестве моей жены…

Подобный поворот событий оказался для нее абсолютно неожиданным.

— Если это правда… — начала она.

Взгляд Висенте посуровел.

— Можешь не сомневаться в моих словах. Один раз ты уже сделала это… с хорошо известным тебе результатом, — сухо напомнил он. — Надеюсь, прошлое тебя хоть кое-чему научило.

Наступило неловкое молчание, которое нарушил невеселый смех Дженетт.

— Да, прошлое меня действительно кое-чему научило. Я оказалась не права в своих суждениях о тебе. Однако очень хотела поверить в твою невиновность, представься мне такая возможной. Но я была тебе безразлична настолько, что ты даже не попытался вернуть меня обратно!

Губы Висенте на миг сжались в суровую линию.

— Это не так.

— Нет, так. Ты оказался слишком горд. Не поверив тебе, я задела твое эго, и ты решил наказать меня за это, — заявила она с горечью в голосе.

— Весьма фантастическая версия случившегося… в твоей интерпретации.

— Нет, это как раз очень на тебя похоже — возразила Дженетт. — Тебе захотелось сыграть в игру, ставкой в которой был наш брак. Теперь я все поняла, из твоего же собственного рассказа. Ты купил этот дом, потому что ожидал, что я приползу к тебе на коленях.

— Твое воображение разыгралось не на шутку, — заметил Висенте с деланным безразличием, неизменно действующим ей на нервы.

— Разозлившись на меня настолько, что позволил уйти, ты поступил жестоко по отношению к нам обоим, однако хотя бы теперь перестань винить за это меня. Возможно, я была отнюдь не идеальной женой, но муж из тебя получился совсем уж никудышный. Ты сделал меня несчастной задолго до истории с Николь Сежурн!

Побагровев от возмущения, Висенте гневно сверкнул глазами.

— И на каких же фактах основывается твое обвинение?

— Наш брак потерпел крах, потому что я тебя почти не видела. На первом месте для тебя была работа и все, что угодно, только не я. Ты постоянно демонстрировал, сколь незначительную роль занимаю я в твоей жизни. Тебе просто не хотелось быть женатым, ты продолжал вести прежнюю жизнь холостяка…

— Черт побери! Разве моя вина в том, что ты оказалась тряпкой и принимала все как должное? Что толку жаловаться на мое поведение сейчас, два года спустя? — внезапно вспылил Висенте. — Мне было двадцать семь лет, и я оказался не настолько взрослым, каким себя считал. Откуда мне было знать, что значит семейная жизнь?

— Не думала, что тебе нужен самоучитель.

Он вскинул голову.

— Ты, возможно, и не думала, но мне бы он не помешал. Сколько себя помню, мои родители жили врозь. У отца были частые интрижки с женщинами, а у матери постоянный любовник. Они ненавидели друг друга, — признался Висенте — Самое поразительное, что они умудрились погибнуть вместе в авиакатастрофе, хотя предпочитали не встречаться друг с другом.

Дженетт молчала, не зная, что сказать. Родители Висенте умерли до того, как они познакомились, поэтому ей даже в голову не могло прийти, что его жизнь в семье не была счастливой.

— Но Маргарита никогда об этом не упоминала…

— Когда они погибли, она была совсем еще ребенком и у меня не возникло желания посвящать ее в печальные семейные тайны.