Философский камень для блаженного (для людей пожилого возраста) - Геннадий Исаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Куда?
- Да хоть на кладбище, мое какое дело? Народ давно истосковался по свободе сделать свою жизнь зажиточной. И мы не позволим никому мешать ему в этом! Желание народа для нас превыше всего. Оно для нас закон. Потому что оно естественно и законно. Ты не знаешь, как звери поступают? А поступают они по закону природы. В ней эталон правильности. Преступник не тот, кто тебе морду бъет, а тот, кто мешает это сделать, раз ты слабак. Вот источник истинной демократии. Не становись на ее пути! Ты понял что-нибудь? Или тебя нужно подвергнуть медицинской экспертизе?
- Я не понял, отличается чем-нибудь человек от зверя?
- Конечно. Тем, что он может фантазировать и изобретать.
- А мораль? Совесть? Общественное сознание?
- Сознание от быта. Когда обустроемся, тогда и будем думать об этих штучках. Первично, парень, материя. Этого еще никто не отменял. Но меня сейчас не перевоспитание тебя интересует, а совсем другое. Кто этот - Блаженный? За ним должен быть след. Он до дурдома где-нибудь обязательно должен был наследить.
- В каком смысле?
- В смысле противоборства с народом.
- А почему обязательно?
- Да потому что такой ум не может не оставить след в этой жизни. Хочет он того или нет. Таких умов мало. Поэтому он всем опасен.
- В криминальном смысле?
- Да, в любом! Но больше в идеологическом.
- Что Вы можете сделать с ним? Он уже в дурдоме!
- Нет, парень, он и там опасен. Но скажу тебе и другое, что ты не знаешь. Мне жаль этого человека. Такие, действительно, не часто встречаются. Пошла волна негодования, более того - ярости. Ему грозит расправа. Для него же будет лучше, если мы спрячем его. То есть совсем изолируем ото всех. Так что ты помоги нам.
- А мне что будет за это?
- Отпустим потом на все четыре стороны.
- Существует ли предательство? - спросил я Следователя.
- Нет. Потому что в денежном мире все, что ни делается все предательство, но оно им не считается, а в духовном, бескорыстном наоборот, - предательства ни в чем нет, но ему не верят.
- А было ли предательство Иуды?
Следователь засмеялся:
- Ты не знаешь, чему служит драматизм сюжета?
Тут вбежал какой- то человек и закричал ненормальным голосом.
- Смотрите, что, сволочи делают!
- Что, что?
- Включайте телевизор! Посмотрите "Чепуху недели".
Мой визави бросился к телевизору и включил его. Шла читка последних протоколов Великого Синклита. В конце было сообщено, что завтра от ворот дурдома будет организована прямая трансляция встречи с обитателями его.
- У него остался последний шанс. Мы сейчас поедем к нему и увезем. - тихо сказал Следователь. - Пошли. Покажешь его.
- Сейчас нет. - твердо ответил я. - Завтра покажу.
Меня увели в камеру предварительного заключения. Наступила ночь, наполненная кошмарами. Сон и ощущения совместились, как совместились параллельные миры. Реальность раздвоилась. Как будто она всегда была с подтекстом.
Когда мы со Следователем прибыли к месту трансляции, там уже кипела и орала многотысячная толпа. Тут Ольга Ивановеа стояла у переносного торгового столика, а полковник Сковородников со студентом Альбертом носили к ней ящики с водкой. Торговля шла бойко. В толпе сновал Витя-Прыщ и поддерживал всеобщий энтузиазм. Напивались крутые молодцы с душой компании эсэсовцем Волом. Гневные речи произносили священнослужители. Многие ждали зрелища. А кто-то - дальнейшей информации. В отдалении от общей свалки понуро стоял бомж Животовский.
Юпитеры и телекамеры были установлены на расстоянии у ворот. Делегация прошла каменную проходную. Толпа принялась скандировать. "Син-клит, син-клит". Наконец, ворота открылись и из них вышли обитатели дурдома. В первых рядах Блаженный, Философ и другие члены Великого Синклита. Среди них был Поэт, вертелся Идиот. Толпа взорвалась общим воплем, который перешел в слова: "Док-тор, Док-тор!" Разные эмоции носились по лицам кричащих. Кривая ярость, такие были ближе к ним. Жажда слова и внимание на тех, что поодаль. Любопытные молча стояли за ними. Юпитеры зажглись и ярко осветили вышедших.
- Кто? - спросил Следователь.
- Идем. - тихо ответил я.
И мы пошли к обреченным. Следователь, я и команда сопровождения.
Мы приблизились к ним. И тогда я отделился от всех, в полном свете прожекторов подошел к Доктору и тихо, только для него сказал:
- Радуйся, Учитель.
Крепко обнял и поцеловал. Он пожал мои плечи, посмотрел глазами пустыни в пространство и также тихо ответил:
- Предначертанное сбылось! Уходи.
Отбросив меня в сторону команда сопровождения плотным кольцом окружила его, преодолевая натиск устремившейся к нему толпы. Следователь скомандовал:
- В машину!
Но Доктор остановил его:
- Слово - то, что попадает в сердце, а не то, что говорится. Дайте мне словом войти в сердца людей! Там мое убежище!
На что тот ответил:
- А если они - камни?
- Не найдешь в сердце бога, не найдешь в боге сердца.
- Тогда я умываю руки. - и он пошел прочь.
- Философ! - крикнул Доктор, - Есть ли абсолютно бесполезное занятие?
- Нет! - громко ответил тот, - даже если оно есть!
Его подвели к камере, он вытянул ладонь и на нем засиял яркий изумрудный свет. Это был философский камень. Он пристально посмотрел на него и вдруг сильным взмахом руки взметнул камень вверх и кикто не понял, куда он пропал. Изумрудная звезда взлетела и растворилась, отчего воздух окрасился и изумрудный цвет. Зачарованная зрелищем толпа затихла.
Выступление Блаженного было преисполнено и достоинства и страсти. Он сказал то, что Вы прочли в начале повествования. Я назвал сказанное "Проповедью Блаженного". Именно Блаженного, как же иначе?
Речь сопровождалась выкриками с издевкой, улюлюканьем, швырянием мусора. Каменной стойкости оратора можно было б позавидовать.
Последние его слова утонули в разъяренных криках и хохоте толпы. "Блаженный! Блаженный!" - кричали менеджеры, военные, чиновники, слуги и бандиты. "Антихрист!" - кричали попы.
Среди слушателей произошло движение. Это бандиты стали прорываться к опустившему голову проповеднику.
И в этот момент я увидел Машу, которая стрелой бросилась туда же, словно хотела слабым телом своим защитить его от всего мира. Но толпа отбросила ее и, вцепившись в Доктора, в мгновение разорвала его на куски.
Кровь с изумрудным оттенком высоко взлетела вверх и накрыла росой всю толпу. Стоял дикий рев. Камеры снимали.
Я потерял сознание, лишь успел услышать голос Следователя. "В машину его. Домой".
Я иду по ночи. Отталкиваю склоняющиеся ко мне ее образы. Видения, духи. Небо перемежается красными и изумрудными всполохами. Вразброд идут волхвы. Лежит бездыханная птица Гамаюн. Исказились лица русалок. Молчит птица Сирин. Стоит, опершись на клюку, старуха Горе. Кошка убежала. Подхожу к ней и прислоняюсь головой к горькому лицу. Она смотрит куда-то вдаль. Там, куда она смотрит, поднялось волной до неба черное море Дунай и двинулось на сушу, все поглощая собой. Чувствую легкое прикосновение. Рядом солнечные феи. "Возьмите, феи, меня с собой". И вот взмахнули они невесомыми крылами, и мы оторвалсь от земли. Летим в неведомое пространство по какому-то объемному туннелю. А впереди яркий свет. Обгоняет кто-то. Кто? Учитель! Куда? К звездам! Прощай! И улетел вдаль.
Смиренно подхожу я к Солнцу, разжимаю пальцы, которые оказывается все время были сжатыми в кулак, выпускаю из них оцепенение и, склонив голову, говорю:
- Отче! Прими меня и аз есмь.
Я очнулся от грохота сапог, от лязга ключей в двери камеры предварительного заключения.
Меня отвели к Следователю и мы поехали к месту трансляции встречи с Великим Синклитом.
Там стоял оператор с камерой и ведущий. Кружились помощники. Небольшая толпа любопытных притоптывала рядом. Среди них находились и мои дворовые друзья.
Все смотрели в сторону ворот дурдома. Ведущий отправился на проходную, долго там пропадал и, наконец, вывел из нее в сопровождении санитаров членов Великого Синклита. Блаженный был среди них.
- Любопытно. Любопытно. - бормотал Следователь.
Ведущий подвел их к камере, и что-то свое стал вещать в микрофон.
Толпа окружила участников встречи, стараясь попасть в поле зрения объектива. Мы подошли поближе.
- Кто? - спросил Следователь.
- Сейчас увидишь. - огрызнулся я.
Пока ведущий заходился в ораторском экстазе, его помощники проносили перед объективом какие-то тряпки, шприцы и тампоны. "Женские прокладки", - определил Следователь.
- А теперь мы познакомимся с загадочным Великим Синклитом, которому мы посвятили столько своих передач, и с господином Доктором. - провозгласил ведущий и ткнул пальцем в сторону понурых членов Великого Синклита. Помощники быстро понадевали на них какие-то плакаты с требованиями дотаций работникам телевиденья.
- Господин Доктор, подойдите к нам. Вы имеете возможность обратиться непосредственно к многомиллионной аудитории наших зрителей. - продолжал передачу ведущий.