Под снегом (СИ) - Диана Килина

В тот день мы хоронили отца.

Я подошла к гробу на дрожащих ногах и отодвинула крышку. Она недовольно скрипнула, и я вздрогнула. Посмотрев на лицо папы, я заплакала, дотрагиваясь пальцами до холодной гладкой кожи, покрытой толстым слоем грима.

– Папочка, – прошептала я, – Папа, мне так тебя не хватает.

– Я знаю, дочка, – прозвучало за моей спиной, и я одернула руку.

Он подошел ко мне сбоку и положил свою теплую ладонь на мое плечо. Я подняла глаза, и увидела его красивое лицо с ярко–синими глазами.

– Папа, мне так жаль, – пролепетала я, – Прости меня за все, мне так стыдно.

– Алиса, птичка моя, тебе нечего стыдиться, – сказал он с улыбкой и дотронулся до моего лица.

Я крепко зажмурилась, и вжалась лицом в его большую ладонь.

– Я люблю тебя, какой бы ты ни была. Помни об этом, – сказал он, медленно растворяясь в воздухе.

– Нет, папа, – закричала я, – Папа не уходи!

– Время пришло, – прошептал его голос, – Мы скоро встретимся.

– Нет! – крикнула я в последний раз и открыла глаза.

– Алиса, в чем дело? – влетел в спальню мой босс.

– Кошмар, – выдохнула я, закрывая лицо ладонями.

– Что тебе снилось?

– Отец. Мне снился отец.

– Поделишься? – он лег на край кровати, и откинул влажные от слез волосы с моего лица.

Я отрицательно помотала головой, и он нахмурился. Повернувшись, я спряталась в его руках и вдохнула сладкий запах, перемешанный с мылом и стиральным порошком. Он надел свежую футболку, и она еще не впитала его запах.

– Сколько времени?

– Полвторого, – тихо ответил он, целуя меня в макушку.

– Твою мать! – вскрикнула я, подскочив с кровати.

Я схватила джинсы с пола и натянула их на себя за две секунды. Судорожно застегивая пуговицу, я материлась, как сапожник и проклинала все, на чем свет стоит.

– В чем дело?

– Никита в два прилетает.

В спальне повисла гробовая тишина. Я застыла, как вкопанная. А потом повернула голову и посмотрела на Сашу.

– Я встречу его, и позвоню.

Босс коротко кивнул, и поднялся. Ничего не говоря, он вышел из комнаты, и оставил меня в гордом одиночестве.

– Саш, я поговорю с ним, обещаю, – крикнула я, натягивая майку.

Выйдя в гостиную, я нашла его стоящим у окна. Он не ответил и даже не шелохнулся. Подойдя ближе, я распознала в его лице ту самую непроницаемую маску и поморщилась. Я с трудом протиснулась между подоконником и его окаменевшим телом и обвила его талию руками.

Он переключил внимание на меня и его взгляд смягчился. Совсем чуть–чуть.

– Я сделаю это, – настойчиво сказала я, – Слышишь?

Он кивнул и обхватил мое лицо в ладони. Поцеловав меня, он обхватил мои плечи и прошептал:

– Я буду ждать.

ГЛАВА 22

В аэропорт я успела, добежав до своего подъезда и прыгнув в машину, благо ключи от нее у меня всегда в кармане пальто.

Когда я увидела кудрявую макушку, возвышающуюся над остальными, мое сердце болезненно сжалось. Никита выглядел усталым, но увидев меня, его лицо осветилось улыбкой.

– Привет, Лиса–Алиса, – проворковал он, прижимая меня к себе, – Ну, наконец–то.

Я ничего не ответила и выдавила из себя ответную улыбку.

– Как сборы?

– Нормально. Выиграли у англичан со счетом 3..

Дальше я уже не слышала. Мой разум куда–то улетел, и я просто шла рядом, кивая головой. Он говорил и говорил, без остановки, делясь впечатлениями и эмоциями.

А мне было пофиг. Абсолютно. Тотально.

Сев в машину, я машинально пристегнулась, и поехала в сторону дома. Никита продолжал верещать над моим ухом, а я думала только о том, как мне начать разговор, который перевернет всю мою жизнь.

В подъезде я залезла в почтовый ящик, и взяла несколько конвертов и свежий выпуск газеты. «Посмотрите, как встречали Новый год Таллинцы!» – гласил заголовок. Потом загляну в светскую хронику. В лифте муж снова меня обнял, и меня накрыло волной его духов от Armani. Я нервно поморщилась от сладкого запаха, который неожиданно стал для меня тошнотворным. У квартиры, Никита напрягся и коротко меня поцеловал в висок. Я открыла дверь, и вошла в прихожую, снимая обувь и пальто.

Ничего не говоря, я прошла на кухню и открыла холодильник в поисках чего–нибудь горячительного. Как назло, ничего не было, кроме приторно–сладкого Martini Asti. Вздохнув, я открыла бутылку с громким хлопком и уделала всю столешницу шипучей пеной. Не обращая внимания на липкие руки, я приложилась к горлышку и сделала большой глоток. Для храбрости.

– Алиса? Все в порядке? – спросил муж за моей спиной.

Я поставила бутылку прямо в разлитую лужу, и вцепилась пальцами в столешницу.

– Нам надо поговорить, – произнесла я чужим голосом, опустив голову.

– Ты меня пугаешь, – сказал он, – Ты случаем не беременна? Потом что, если это так, это хорошая новость и тебе нельзя шампанское, – прокудахтал он радостно, и меня затошнило еще сильнее.

Мать твою, как же все это сложно.

Я набрала воздуха в легкие и на одном дыхании выпалила:

– Никита, я хочу остаться здесь.

В кухне повисла тишина. Я задержала дыхание и зажмурилась, ожидая его реакции.

– Ты прикалываешься? – спросил он, дрогнувшим голосом.

– Нет.

Он снова замолчал, и я в буквальном смысле услышала, как скрипят его мозги, обдумывая мои слова.

– Повернись, – хрипло бросил он.

Я повернулась, но лица не подняла.

– Посмотри на меня.

Я помотала головой и сказала:

– Не могу.

Никита шагнул ко мне, и поднял мой подбородок. Его молодое лицо, казалось, постарело лет на пятнадцать, и я с трудом узнала его.

– Почему? – он задал один простой вопрос, и мой мозг взорвался.

Я начала искать в голове какие–то слова, объяснения, но, как назло, все мысли разлетелись под взглядом его серо–зеленых глаз.

– Алиса, ответь, – настойчиво потребовал он, встряхнув меня за плечи.

«Я не люблю тебя!» – завопил мой разум, но я проглотила эти слова, рвущиеся наружу.

Я молчала, как дура, пока он ждал от меня какого–то толкового ответа. Я честно пыталась найти его, найти слова, которые его не обидят и облегчат мою участь, но не смогла. Я разревелась, громко всхлипнув один раз, то ли от бессилия, то ли от отчаяния.

Потом он притянул меня к себе и прошептал мне на ухо:

– Малыш, я думаю у тебя просто ПМС. Мы вернемся домой, и все будет хорошо.