Соломон Хук. Дилогия - Юрий Бахорин

Именно для этого и предназначен второй генератор, относительно маломощный, зато выдающий узконаправленное излучение, в зону которого попадает только «избранный». Итак, что мы имеем? Отупевший, пассивный персонал — овцы на заклание, которых по одной убирают. Убирают водителей, строительных рабочих и так далее — это он понял благодаря дневнику. Кто же загонщики? Анну можно отмести. Медицинская констатация причины смерти важна, но в конце концов абсолютно не обязательна. Значит, в числе неприкасаемых она если и состояла, то только изначально. Дальше. Кто следующая жертва? Как он уже отмечал, Нэш Леон в компании выживших также явно лишний. Следом за ним в списке — Анна. На этом третий цикл второго периода закончится. На базе останется три человека: Рой Спаркс, Ларри Хоуп и он, Соломон Хук. Именно им суждено счастливо пережить двухнедельную паузу, и — если понадобится — принести еще одну жертву. Возможно, даже две, но Аксель обоснованно сомневался в последнем предположении. Явный перебор. Конечно, теоретически, для того чтобы дать впоследствии оценку ситуации, нужен он один, наемник МЕБЛИПа. Но трудно предположить, что резидент пойдет на самоубийство ради выполнения замысла своих хозяев.

Значит, скорее всего, должны остаться в живых как минимум двое: он и резидент. Возможно даже, что и Солом он решит пожертвовать, но исключительно в случае крайней необходимости. Хорошо, что Аксель решил вызвать «Неудержимого». Этим своим шагом он сумеет спасти минимум две человеческие жизни. А возможно, и три, если удастся удержать от рокового шага Наша. Только как это сделать? Этого он пока не знал. Хук посмотрел на часы. Стрелки показывали начало третьего. Господи, как летит время!

— Мэри-Эн, чем занимаются остальные?

— Все спят, Сол, за исключением Роя Спаркса.

Вон оно как. Значит, он не ошибся, и флегматичный поедатель пережаренных бифштексов потихоньку готовится убирать очередного из своих сотоварищей. Аксель почувствовал, как против воли к нему возвращается злость. Ему и самому не раз приходилось убивать, но никогда он не делал этого по заказу, и до сих пор не мог понять, как такое возможно: лишить жизни другое существо с единственной целью — заработать немного денег! Ладно, поганец, поиграем! Хук почувствовал, что в глубине подсознания уже вызревает нужное ему решение. Скоро оно окончательно оформится, и тогда настанет пора действовать.

— Сол, Рой Спаркс выходит из каюты,— неожиданно известила его Сукомп.

Аксель моментально вскочил, хотя и сам пока не представлял, что сделает в следующий момент. Неужели он вновь опоздает?

— Что он делает? Комментируй!

— Он вышел из каюты и идет по коридору.

— Куда?

— Пока не знаю, но кроме кают погибших в том направлении находится только каюта Нэша Леона… Он остановился напротив дверей…

— Картинку! Немедленно! — выкрикнул Хук, уже зная, что ему предстоит наблюдать.

Он поспешно развернулся и увидел в голограф-поле, как радист достал из-за пазухи небольшой прямоугольный модуль и приложил его к правой от двери стороне стены, после чего быстро вернулся к своей каюте, оглянулся напоследок и скрылся за автоматической дверью. Так вот, значит, как все происходит! Лунатик-душегуб! Мать твою!!! В одних носках Аксель быстро вышел из комнаты и неслышно пробежал до двери экзобиолога. Лампы светили в полнакала, тишина в буквальном смысле слова давила на уши, внушая неподдельное ощущение ужаса беспечного экскурсанта, бродящего по населенному привидениями замку,— компенсатор-то остался на столе! Сол оглядел стену справа от двери — вот он, генератор!!!

Довольно-таки миниатюрный, не больше спичечного коробка, параллелепипед выглядел как нечто неотъемлемое: буквально частью конструкции стенной панели. Идеальная маскировка! Несмотря на отсутствие способности к мимикрии, ничуть не хуже, чем у установленных Хуком датчиков. Он окинул взглядом тут и там прикрепленные им самим пятачки сенсоров. Они выглядели как настоящие головки заклепок. Правда, никто не клепает космических конструкций, но психика человека инерционна. Ни у кого и мысли не возникло, что еще неделю назад заклепки отсутствовали на своем нынешнем месте. В том числе и у только что отправившегося восвояси Роя Спаркса. Ну что ж, не зря говорят: чем изощренней замысел хитреца, тем больше он подвержен разрушению любой случайностью. Амплуа «любой случайности» не слишком нравилась Акселю, но он не без оснований посчитал, что даже в скучной пьесе лучше играть активную роль, чем куском дерьма плыть по течению не тобой придуманного сюжета.

Преодолевая невольное чувство ужаса, Хук ухватился за параллелепипед. Коробочка крепилась на стене с едва достаточным для удержания усилием.

Господи! Дай мне сил не отупеть совершенно за пару минут!

Соломон оторвал параллелепипед от стены, передвинулся к жилищу Спаркса и прилепил ее на место, являвшееся точной копией прежнего, с той лишь разницей, что находилось оно теперь у каюты радиста. Аксель облегченно вздохнул, развернулся и неслышно пробежал по коридору. Никем не замеченный, он благополучно вернулся в свою каюту.

Боже! Какое счастье снова очутиться здесь, в обеспеченной компенсатором комфортабельной психической обстановке. Хук никогда прежде не сталкивался со столь резким перепадом настроения, и хотя понимал, чем оно вызвано на этот раз, избавиться от удручающего впечатления не мог. А что он, Сол, реально может? Вопрос отнюдь не праздный. Может сидеть в своей каюте и наблюдать за плодами своей деятельности. Аксель чувствовал, что ничем хорошим его опыт не закончится, но подсознание подсказывало — следует положиться на интуицию и ничего лишнего не предпринимать. По крайней мере, до тех пор, пока результат его действий не выльется в нечто конкретное. Он осознал, что против воли начинает уходить от четких формулировок, и решил, что дело плохо.

— Рой Спаркс выходит из кубрика.— Спокойный голос Сукомпа оторвал его от мрачных размышлений.— Он выглядит слегка напуганным.

Слегка напуганным? Что ж, совсем неплохо! Сол понимал, что радоваться чужой беде недостойно, но в данном случае ничего не мог с собой поделать. Угробивший большую часть членов экспедиции радист не вызывал у него и тени жалости. Образно говоря, пусть сожрет тот несъедобный бифштекс, что приготовил для Нэша,— это всего лишь восстановит справедливость. Аксель увидел, как Спаркс вышел из каюты и затравленно огляделся по сторонам. Хука не покидало чувство, что неумелый кок смутно догадывается: с ним происходит именно то, что ни при каких обстоятельствах произойти было не должно, но ничего поделать оказался не в состоянии.

Правильно ли Сол поступил, по сути приговорив человека к смерти? «Правильно»,— успокоил он себя. Всему на свете есть предел. Человек может отличаться большой духовной силой или оказаться слабаком, но в первом нет его заслуги, а во втором — вины, хотя последний вариант и не слишком приятен. Подонком быть недопустимо. И что дальше?

Все просто. Хуку следует проследить за происходящим и не пропустить самого важного. А самое главное сейчас — ответ на вопрос: что станет делать мистер Спаркс в условиях изменившейся структуры среды обитания? Тревожно оглядевшись, блеснув в полумраке глазами, радист неспешно двинулся по направлению к выходу. Аксель не мог отделаться от впечатления, что кок не на шутку напуган. Он явно знает, откуда появился страх, знает и о том, что должно произойти с ним дальше, испытывая неподдельное чувство ужаса, но ничего изменить не в силах.

Солу в голову явилась крамольная мысль — захватив компенсатор, покинуть каюту и спасти несчастного, но что-то удержало его от опрометчивого шага. Интуиция подсказывала — менять ничего не следует. Ни в коем случае! Пусть все идет так, как сложилось к нынешнему моменту времени.

Пусть киллер покончит с избранной им жертвой. Пусть жертва лишится жизни в соответствии с планом Роя Спаркса. И не важно, что на этот раз убийца и жертва соединились в одном лице! Пусть все произойдет, как запланировано хитроумным радистом, но отредактировано им, Соломоном Хуком! Не в силах сдержать охватившего его возбуждения, Аксель насмешливо фыркнул и посмотрел на голограмму. Спаркс шагал к выходу, явно борясь с собой и с каждым шагом преодолевая собственное сопротивление. На миг Сол представил, что творится в душе приговоренного радиста, и ему вновь стало не по себе. Он с трудом удержался от желания кинуться наружу и воспрепятствовать происходящему. Что посеешь, то и пожнешь, дружище! Шагай! Шагай вперед до тех пор, пока на собственной шкуре до конца не испытаешь, что такое страх и ужас неотвратимой, а главное — ничем не заслуженной смерти. Смерти, являющейся всего лишь результатом твоего собственного злого умысла, безжалостного, холодного и циничного.