Григорий Распутин. Жизнь и смерть самой загадочной фигуры российской истории - Рене Фюлёп-Миллер

суровые епитимии, царица говорила, как крестьяне: «Святой одержал великую победу над демоном!»

Поэтому, когда пошли гулять слухи о весьма сомнительной личной жизни Распутина и когда императрице стали приносить неоспоримые доказательства его провинностей, ее глубокая внутренняя убежденность в святости «друга» нисколько не поколебалась. Когда ей рассказывали, что Григорий целовал ту или иную женщину, она говорила о поцелуях мира первых апостолов; когда ей говорили об оргиях Распутина, она видела в этом лишь «клевету на святого человека», «дьявольские козни», с которыми он без труда справится.

Своим паломничеством Распутин самым наглядным образом демонстрировал, что сумел «вырваться из когтей сатаны» и по возвращении из Святой земли был встречен царицей с любовью и почитанием.

Но скоро над старцем нависла новая угроза. Председатель Совета министров Коковцов счел опасным все возрастающее могущество Григория. Еще предшественник Коковцова Столыпин возмущался по поводу «грязного мужика», но он не стал настаивать на его удалении, когда увидел, что его намеки были приняты монархом с весьма большим неудовольствием. Однако Коковцов с самого начала почувствовал глубокое отвращение к Распутину и решил как можно скорее избавить столицу от его присутствия.

В качестве бывшего министра финансов он сначала предложил старцу двести тысяч рублей при условии, что тот немедленно и навсегда уберется в Покровское. К его огромному удивлению, Распутин наотрез отказался, заявив, что готов уехать, если того потребует «папа», но купить его нельзя. Тогда глубоко уязвленный таким ответом председатель Совета министров обратился напрямую к императору и попытался ему объяснить, что Распутин – обыкновенный авантюрист, против которого восстает все общественное мнение.

Но царь высокомерным жестом прервал Коковцова и презрительно спросил:

– Вы обращаете внимание на газеты?

– Да, ваше величество, – ответил министр, – я обращаю внимание на написанное в газетах, когда они нападают на особу императора. А в данном случае самые лояльные издания полны язвительной критики!

Царь поскучнел.

– Эта критика идиотская, – сказал он. – Я знаю Распутина.

Коковцов был очень смущен, но еще раз взмолился к государю во имя династии выслать Распутина из столицы. Наконец император холодно произнес:

– Я сам скажу ему, чтобы он уехал и больше не возвращался.

Он действительно с крайней деликатностью попросил старца на некоторое время уехать из Санкт-Петербурга. Григорий не заставил себя упрашивать и начал собирать вещи. Прощаясь с Александрой и Николаем, он сказал им:

– Я знаю, что злые люди пытаются лишить меня вашей дружбы. Не слушайте их! Если вы расстанетесь со мной, то меньше чем через полгода потеряете и сына, и трон!

Царица разразилась рыданиями и воскликнула:

– Как мы можем расстаться с тобой, если ты наш единственный защитник и лучший друг?

Она упала перед Распутиным на колени и попросила его благословения.

Была осень, и вся императорская семья находилась в Польше, в Беловежской Пуще, в Скирневице, где император охотился на зубров; действительно, в густых лесах региона водилось много этих редких животных.

В этом удаленном месте однажды и случилось новое несчастье. Цесаревич катался на лодке. При возвращении, прыгая на сушу, он поскользнулся и ударился коленом о камень; сразу же возникло сильное внутреннее кровоизлияние. Ситуация в дальнейшем еще более ухудшилась, потому что царица, воспользовавшись мимолетным улучшением, решила взять его с собой на прогулку в автомобиле. Тряска на дороге причиняла мальчику ужасные страдания, и по приезде в охотничий домик Алексея отнесли в его комнату ни живого ни мертвого.

Кроме того, врачи констатировали абсцесс в паху, потом нога начала опухать, и, наконец, стала тревожно подниматься температура. Алексей безостановочно плакал и стонал, отбивался от любых попыток ощупать поврежденную ногу, поскольку даже малейшее прикосновение причиняло ему невыносимые страдания. Скоро его состояние ухудшилось до такой степени, что врачи сочли неизбежным смертельный исход. Проявились симптомы заражения крови, и приходилось ожидать самых тяжких последствий.

По всей России было приказано служить обедни за здоровье цесаревича, а родители не решались отойти от него. Императрица, пытаясь успокоить ребенка, один раз произнесла имя Григория. Алеша тут же открыл глаза и, глядя на мать, повелительно потребовал привести к нему «батюшку». К вечеру его состояние еще больше ухудшилось, и царица, тайком от врачей и придворных, послала свою подругу Анну Вырубову телеграфировать Распутину, который находился тогда в Покровском, помолиться за больного. Ответ пришел императрице поздно ночью и произвел на нее глубокое впечатление.

Следующим утром, когда все собрались в гостиной узнать новости о цесаревиче, Александра появилась со странной улыбкой на губах. Врачи, правда, не отметили никакого улучшения, но она совершенно не волновалась, потому что получила телеграмму от отца Григория. Достав депешу, она зачитала ее присутствующим: «Бог увидел твои слезы и услышал твои молитвы. Не печалься. Твой сын будет жить. Не давайте докторам его больше мучить».

Потом императрица побежала в комнату к больному и показала ребенку телеграмму. Когда тот услышал, что Григорий Ефимович обещает ему выздоровление, он очень обрадовался, и жар его немедленно спал. Через несколько часов маленький больной уже не страдал.

Врачи снова обследовали его и убедились, что абсцесс уменьшается, можно считать кризис завершившимся. Они заявили, что подобные случаи происходят крайне редко и что природа иной раз сама спасает ситуацию там, где бессильна медицина. Но когда Александра вечером осталась со своим мужем и Анной, она намекнула, что чудесное исцеление Алексея стало возможным лишь благодаря вмешательству Распутина.

Через несколько дней цесаревича уже можно было перевезти в Царское Село, и тогда императрица добилась вызова Распутина из Покровского. Царица уверяла, что его присутствие в столице необходимо для здоровья ребенка, потому что всегда существовала опасность новой беды, и только Григорий Ефимович мог его спасти.

Много позже, по время войны, с Алексеем случился еще один несчастный случай, и снова Распутин был вызван ему на помощь. Когда царь принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего, ему приходилось часто выезжать в Ставку, сначала в Барановичи, затем в Могилев. Вопреки мнению Распутина, энергично возражавшему против этого, император захотел взять с собой цесаревича, который теперь уже был почти что юношей. Едва императорский поезд тронулся с места, как цесаревич, прижимавшийся лицом к оконному стеклу, стукнулся о него из-за рывка состава и разбил себе в кровь нос. Болезнь мальчика при каждом таком случае могла привести к смертельному исходу, потому что в то время врачи еще не научились останавливать кровотечение при гемофилии. Доктор Деревенко, врач, сопровождавший царя, безуспешно пытался оставить кровотечение имевшимися в его распоряжении средствами. Пришлось возвращаться в Царское Село; ребенок был крайне слаб.

Императрица, которой сообщили о случившемся, немедленно послала Анну Вырубову искать Распутина. Тот