Весна в октябре (СИ) - "Desmondd"

Быстро, не давая джинчурики прийти в себя, Орочимару подскочил к нему и погрузил в затылок кунай, к рукояти которого была прикреплена красная бирка офуда. Начавшее проясняться лицо Наруто расслабилось и обмякло, слегка отвесив челюсть. Безжизненные глаза мертвеца пылали фиолетовым светом Риннегана. Орочимару взял руку Наруто и развернул её ладонью вверх. При виде двух ромбов Стихии Тьмы, Саннин издал довольный смешок. Идеально!

Орочимару мог вернуть Наруто к жизни и сам, обладание Риннеганом давало инстинктивное знание многих дзюцу. Но он не знал, какова цена истинного воскрешения и проверять на себе не собирался.

Обито Учиха ему был нужен именно для этого. Орочимару позвал своего подчинённого и, приказав раздеться до пояса, начал закреплять на нем датчики приборов и офуда с диагностическими печатями. Затем, убедившись, что приборы исправно считывают показатели, он ушёл и вернулся, ведя за руку безвольного Наруто. При виде убитого им ребёнка, глаза Обито расширились.

— Орочимару-сама, — прошептал он.

— Оживи его! — резко приказал Орочимару. — После использования дзюцу ты некоторое время побудешь здесь, мне нужно видеть динамику твоих жизненных показателей.

— Слушаюсь, Орочимару-сама! Гедо: Ринне Тенсей но дзюцу!

Тело Наруто окутало зелёное сияние, серый пепел взметнулся небольшим вихрем и тут же опал. Орочимару подхватил джинчурики, пока тот не пришёл в себя, унёс его в комнату отдыха и уложил на диван.

Опущенные веки Наруто задрожали, а глаза открылись. По сияющему фиолетовым светом Риннегану пошли трещины и глаза осыпались острыми неживыми стеклянным осколками.

— Дядя Орочимару! — закричал Наруто. — Я ничего не вижу!

— Я же предупреждал, что эксперимент с додзюцу может быть неудачным, — издал смешок Орочимару. — У меня остался ещё один непарный Бьякуган, я могу имплантировать тебе разные додзюцу. Или мы всё же можем попытаться завершить твой расчудесный эксперимент.

— Давай попробуем Бьякушаринган! — от былой хандры у Наруто не осталось и следа.

— Только учти, если с глазами вновь будет неудача, я просто имплантирую тебе Шаринган Шисуи.

— У нас всё получится! — непререкаемым тоном заявил Наруто. — Ты слишком крутой для неудач!

— Ку-ку-ку, мне нравится твой энтузиазм. Только учти, тебе придётся самому обеспечивать чакрой печать регенерации. Все запасы чакры закончились, для завершения эксперимента мне пришлось выложиться почти до полного истощения.

— Спасибо-спасибо-спасибо, дядя Орочимару! Я ни на секунду в тебе не сомневался!

— Благодарю, конечно, за добрые слова, но ты лучше скажи, сможешь ли не сжечь печать? Учти, объемы и сила твоей чакры теперь увеличились многократно. Сейчас ты один из самых сильных людей мира.

— Не беда, Курама сказал, что он раньше мешал мне, из-за этого у меня был отвратительный контроль. Ещё на его удержание уходило море чакры!

— Курама?

— Так зовут Кьюби! Он такой огромный и классный! Мы с ним говорили целую вечность! А потом что-то случилось. Внутри печати стало всё рушиться, осталась только его клетка и небольшой участок пола снаружи! А потом я очутился в каком-то странном месте. Я там встретил свою маму...

— Цунаде или Конан?

— Нет, родную маму. То есть они все для меня родные, но я видел Кушину Узумаки! Там была темнота и костёр. Возле костра сидела она. Когда я рассказал, как живу, она сказала что очень удивлена что после того как «змеиный придурок», это она про тебя, стал Хокаге, Коноха до сих пор существует. Но потом я рассказал, насколько ты крутой, и она была тебе очень благодарна. Это были очень странные видения.

— Это были не видения. Я вынужден перед тобой извиниться, Наруто-кун, — Орочимару доставляло немалое извращённое удовольствие рассказывать Наруто правду, слегка умалчивая и смещая акценты. — Твоё тело прекрасно приняло демоническую чакру, поэтому я самонадеянно решил сделать тебя ещё круче и дать чакру всех биджу. Но, смешавшись, чакра повела себя необычно, твоё тело не могло её выдержать и стало отказывать. Вся чакра, что ты запасал все эти дни, ушла на стабилизацию твоего состояния. Наруто-кун, я должен признаться, некоторое время ты был мёртв. И, возможно, ты на самом деле встретил свою погибшую мать.

— Я умер? Я смог поговорить с мамой и ты меня ре-а-ни-мировал и вернул? — челюсть у Наруто отвисла. — Круто! Спасибо тебе!

— Завтра должна вернуться твоя мама Цунаде и мы должны ей всё расска...

— Ни в коем случае! Она будет сильно волноваться! Давай лучше ей соврём, что всё было без происшествий!

— Врать нехорошо! — назидательно сказал Хокаге.

— Но при обучении ирьёнины говорили, что иногда пациентам и их родственникам лучше не сообщать негативные прогнозы.

— Ну не знаю... — потянул Орочимару. — Цунаде не пациент.

— Зато родственник! И теперь она стала мне роднёй по крови!

— Скорее уж внучкой. Ну ладно, я не скажу, если ты не проболтаешься. Я не беспокоил плохими новостями твою тётю Марику, но для Цунаде нужно придумать, как скрыть от неё записи эксперимента. Всё-таки твоя мама — величайший медик в мире.

— У меня есть отличная идея! — воскликнул Наруто.

— Да? — искренне удивился Орочимару. Это был скользкий момент и он готовился к конфликту с напарницей, когда она затребует все записи опытов. — И как ты хочешь что-то скрыть от Цунаде-тян?

— Ну, если бы тебе не было жалко оборудования в лаборатории... — протянул Наруто.

— Все приборы я смогу заменить.

— У меня сейчас, допустим, столько сил, что я, к примеру, мог бы не удержать контроль, если бы проверял свою крутизну и попытался тебя впечатлить. Мама меня немного отругает за неосторожность, а тебя — за то что ты сразу не отвёл меня на полигон, но она будет мной гордится — ведь когда она выходила из себя, то ломала не одно здание!

— Очень изобретательный план, Наруто-кун, — Орочимару был всерьёз впечатлён. — Ну ладно, я закончил с твоими глазами, давай попробуем их имплантировать.

То что лежало сейчас в руках Орочимару, было странной химерой. Глазные яблоки, рассеченные пополам с филигранной точностью, собранные обратно частично медицинским дзюцу, а частично склеенные плотью Трансформации Мудреца, выглядели странно даже для привыкшего ко всему шиноби. Чёрная половина радужной оболочки Учиха соседствовала с белой половиной Хьюга. Волнистая линия соединения превращала глаза в неполный знак инь-янь.

Орочимару подсоединил зрительные нервы и вставил химерное додзюцу в глазницы, после чего провёл по ним окутанной зелёной чакрой рукой.

— Больно! — заявил Наруто. — И я ничего не вижу, кроме странных цветных пятен!

— Ку-ку-ку, не торопись Наруто-кун. Ты забыл про печать!

— Э-хе-хе, точно. Веди меня, дядя Орочимару, ведь сам я не вижу нифига!

Орочимару отвёл Наруто в центр регенерационной печати Цунаде аккуратно уложил его на землю и положил его руки на края узора.

— Постарайся подавать чакру аккуратно, ровным потоком. Начинай с самого малого количества и плавно наращивай, пока я тебя не остановлю.

— Дядя Орочимару! — надул губы Наруто. — Вы мне с мамой говорили это миллион тысяч раз!

— И ещё скажу столько же! — строго сказал Саннин. — Ты сейчас не знаешь своих сил. Самый малый поток. Наращивай плавно.

Наруто обиженно засопел, но его руки окутались слабым голубым сиянием, которое разошлось по чёрным линиям печати. Орочимару подождал некоторое время, дождался, пока поток не станет достаточным.

— Этого хватит! — скомандовал он. — Созо Сасей!

Фиолетовые линии послушно взметнулись по рукам Наруто, покрыли тело и лицо. Красное сияние окутало Узумаки, особо интенсивно засветившись вокруг закрытых глаз. Не прошло и минуты, как сияние погасло и Наруто поднялся на ноги. Медленно и осторожно Наруто открыл глаза и тут же схватил зеркало, протянутое ему Хокаге.

От увиденного в отражении ему перехватило дыхание. На него смотрели всё те же голубые глаза. Но теперь в привычную синюю радужку был вписан сложный светло-голубой цветок, а сами глаза ярко светились в приглушённом освещении лаборатории.