Метафорическая художественная картина мира А. и Б. Стругацких (на материале романа «Трудно быть богом») - Виталий Рожков

4. В картине мира существует несколько составляющих, точнее несколько моделей, разновидностей концепта: богословский концепт бога, концепт религиозно-философский, концепт в наивной картине мира и др. Рассмотрев эти модели, можно выделить ядро концепта, признаки, присутствующие во всех КМ: бог есть могущество, сила, власть, всеведение, мудрость (всепромыслительность), истина, вечность, любовь, милосердие, спасение, свобода, творец, источник жизни, судья и вместе с тем заступник. И в библии, и в наивной картине мира выделяются антропоморфные черты бога. Концепт «Бог» связан с аксиологической картиной мира, что выражается соположенными концептом «Грех» в КМ социума.

Модель этого концепта в каждой из КМ обладает своей спецификой. В современной общенациональной КМ, наряду с существенными признаками бога, отмечается профанация его образа, которая, вероятно, является общемировой тенденцией. Также возможно говорить о перенесении образа бога на человека, наделение человека чертами бога, что особенно важно для нашего исследования.

Глава 3. Концептуальный анализ романа А. и Б. Стругацких «Трудно быть богом»

§ 1. Писатели Аркадий и Борис Стругацкие: «Предтекстовые пресуппозиции»

Цель данного параграфа — исследование «предтекстовых пресуппозиций, важных для формирования концептуального пространства текста» (Л. Г. Бабенко): имени автора, тем, актуальных для его творчества, времени создания текста, предстоящих тексту эпиграфов, рассмотрение позиций литературной критики, влияния жанра на процессы концептуализации. В написании параграфа использовались высказывания самих авторов о своем творчестве в многочисленных интервью, которые Аркадий и Борис Стругацкие давали в течение четырех десятков лет [Стругацкие 2001б] и работы литературных критиков.

Закономерно задаться таким вопросом: связана ли концептуализация художественного текста с его жанром. И на наш взгляд, ответ на этот вопрос положительный. Определение жанра часто связано с направлением, в рамках которого работает писатель, ср. аналитические определения жанров — рыцарский, авантюрный, романтический, готический, сентиментальный и т. п. роман. А художественное направление — это определенный взгляд на мир, определенный ракурс, способ мышления и отображения действительности. С одной стороны, жанр задает определенные рамки, какой-то набор признаков, а с другой — признаки жанра выражают и художественные устремления автора. Для научно-фантастического романа характерно присутствие элемента необычайного, укладывающегося в какой-то мере в рамки современной научной картины мира, то есть имеющего рациональное объяснение (оно может исходить как от писателя, так и от самого читателя). Кроме того, для этого жанра характерны черты, присущие собственно роману. В многовековой истории романа явственно просматриваются два его типа. Это, во-первых, произведения остро событийные, основанные на внешнем действии, герои которых стремятся к достижению каких-то локальных целей. Во-вторых, это романы, возобладавшие в литературе последних двух-трех столетий, когда одной из центральных проблем общественной мысли, художественного творчества и культуры в целом стало духовное самостоянье человека. С действием внешним здесь успешно соперничает внутреннее действие и на первый план выдвигается сознание героя в его многоплановости и сложности, с его нескончаемой динамикой и психологическими нюансами [Хализев 2000: 331–332]. Творчество А. и Б. Стругацких удачно совмещает в себе беллетристические черты обоих типов (яркая событийность, привлекающая читателя), а также изображение внутреннего мира и духовных поисков героев произведений и глубокую проблематику.

Вот как определяют направление и основные проблемы, рассматриваемые в своем творчестве, сами Стругацкие. Их интересы лежат не в плоскости изображения научных идей и достижений прогресса, а в плоскости изображения человека, причем человека в окружающей его среде, в обществе. Вот что по этому поводу говорит: «Современная фантастика, как бы мы ее не определяли, развивается в двух магистральных направлениях. Одно из них трактует проблемы, связанные с обширной темой „Человек и Природа“, „Человек и Вселенная“. Это и есть то, что обычно называют научной фантастикой. Другое направление связано с еще более обширной темой — „Человек и общество“ (курсив наш — В. Р.). Это то, что обычно называют фантастикой социальной и что нам с А. Н. Стругацким нравится называть фантастикой реалистической, как ни парадоксально это звучит» [Стругацкие 2001б: 442]. «Собственно, научная фантастика нас давно уже не волнует, только человек со своими „измами“ — цель, а идти к ней, к разным его глубинам и допускам, для нас естественно путем фантастики», — говорит в другом интервью А. Стругацкий [Стругацкие 2001б: 394].

В творчестве братьев Стругацких и выделить две подтемы, актуальные для романа «Трудно быть богом», а значит, и для нашего исследования. В одном из интервью Аркадий Стругацкий говорит, что «главная тема Стругацких — это выбор» [Стругацкие 2001б: 365]. Эту подтему Борис Стругацкий конкретизирует так (он говорит о повести «Жук в муравейнике», но эти слова вполне можно отнести к «Трудно быть богом»): «Это повесть о выборе. И выбор этот читатель должен делать вполне серьезно и вместе с героем. Мы построили текст таким образом, чтобы в каждый момент времени читатель знал ровно столько же, сколько знает герой. И вот на таком основании изволь делать выбор» [Стругацкие 2001б: 429]. Нужно заметить, что поскольку темой братьев Стругацких является человек и взаимоотношения человека и общества, то речь идет прежде всего о нравственном выборе, вообще в творчестве А. и Б. Стругацких сильна нравственная проблематика.

В другом интервью Аркадий Стругацкий пишет говорит: «…уже в „Стажерах“ мы поставили вопросы, которые и впоследствии нас интересовали, и до сих пор интересуют. Мещанство. Мещанство и социализм. Мещанство и коммунизм. Мещанство и человечество. Роль мещанства. Можно ли ужиться с ним…» [Стругацкие 2001б: 458]. Среди тех, кто сразу откликнулся на написание романа, можно выделить позицию Кирилла Андреева, который писал, что в «Трудно быть богом» Стругацкие создали «свое собственное средневековье, сотканное из всего жестокого и отвратительного, что породило прошлое. Ведь это <…> яростный памфлет. И авторы в нем пристрастны, как должен быть пристрастен суд, который судит отвратительное родимое пятно, оставшееся нам в наследство от капитализма, — живучее мещанство» (Литературная газета, 27 мая 1965 г.). Здесь мещанство — это мировоззрение, которое может быть свойственно современным людям, независимо от места их рождения и проживания и места в общественной структуре; мировоззрение, характеризующееся необязательно и не только конформизмом и тупостью, но также и жестокостью, фанатизмом, склонностью к деспотизму, отсутствием уважения к знанию и его носителям и т. д.

Обратимся теперь к роману «Трудно быть богом». Здесь мы также рассмотрим высказывания авторов. Обращение к слову А. и Б. Стругацких (интервью и публицистика) дает возможность соотнести замысел автора, языковое воплощение и читательскую реакцию.

В одном из интервью Борис Стругацкий так отзывается о романе (позволим себе привести такую большую цитату из-за ее важности): «Переломом для нас стала повесть „Трудно быть богом“. Она задумана давно, в спокойные для нас времена, как повесть о том, как высокоразвитое общество пытается вмешаться в историю низкоразвитого. Мы хотели решить для себя этический <разрядка автора> вопрос: можно это, нельзя? Вредно или полезно для изменяемого общества и так далее. Но в 1963 году, как вы помните, произошла историческая встреча Никиты Сергеевича с художниками в Манеже. И это событие потрясло нас. Шок. Достаточно было прочитать газеты, чтобы понять — а мы были лояльными ребятами, — что во главе нашего государства стоят люди, называющие себя коммунистами, и на виду у всего мира топчут искусство, культуру, интеллигенцию и лгут беззастенчивым образом. Этот шок перевернул наши представления о коммунизме, как к нему идти и почему он так далек. Мы не там искали врагов! Начиная с „Трудно быть богом“ мы всеми силами, где только можем, боремся против лжи пропаганды. И защищаем интеллигенцию. Мы объявили ее для себя привилегированным классом, единственным спасителем нации, единственным гарантом будущего — идеализировали, конечно. И „Трудно быть богом“ возникла как повесть, воспевающая интеллигенцию» [Стругацкие 2001б: 449].

О трагедии главного героя — Антона-Руматы Эсторского Аркадий Стругацкий говорит так: «Антон мучительно решает сложнейшую проблему выбора. По сравнению с арканарцами он — бог. Он может практически все. Но совершить это „все“ — значит, предать дело, ради которого ты сюда послан. А оставаться в бездействии не менее мучительно. Ведь ты — человек (курсив наш — В. Р.), живой человек из плоти и крови, который страдает, любит и ненавидит. И Румата делает выбор — страшный, кровавый, но… неизбежный выбор. И хотя мы не говорим, что это было правильно, мы и не осуждаем его, а показываем путь, мучительный и трудный путь мысли…» [Стругацкие 2001б: 336].