Памятное. Новые горизонты. Книга 1 - Андрей Громыко

Знакомство со страной пребывания, ее изучение – важное направление в работе дипломата. Он обязан возможно полнее информировать свое правительство о политике и других сторонах жизни данной страны.

Уже вскоре после прибытия в США я воспользовался первой же возможностью, чтобы посетить некоторые промышленные города этой страны. Была тому и другая причина – ознакомиться с условиями работы советских специалистов, стажировавшихся на некоторых американских заводах. Поездка состоялась в середине 1940 года.

Вместе с одним из сотрудников посольства, Владимиром Ивановичем Базыкиным, мы посетили Чикаго, Детройт, Кливленд, Буффало, Цинциннати, Милуоки, Вустер, Камден. В каждом из этих городов мы побывали по крайней мере на одном заводе. Там, где находились советские специалисты, беседовали с ними.

Чувствовалось, что и они были рады такому случаю. Находившиеся в отрыве от Родины советские люди жадно слушали информацию о нашей стране, ее внешней политике, о советско-американских отношениях, которые тогда были натянутыми. Правящие круги США по-своему, в антисоветском духе, трактовали итоги только что закончившейся советско-финской войны. Недружелюбно встретили они и воссоединение с СССР Прибалтийских республик.

Поездка дала солидный фактический материал об американской глубинке. Из газет и журналов не все можно вычитать. А получать нужную информацию от государственных служащих, официальных деятелей, с которыми обычно общаешься в Вашингтоне, не всегда легко. В дальнейшем, правда, положение в этом отношении несколько изменилось.

Хотелось бы обратить внимание на некоторые факты в связи с этой поездкой.

Крупный завод Форда в Детройте по производству автомобилей. Встречаемся с руководством завода, спрашиваем:

– Можно посетить и осмотреть ваше предприятие?

– Пожалуйста, – говорят.

С готовностью показали нам ряд цехов. Объяснения с точки зрения технической давались квалифицированно, толково. Задержались мы у конвейера, с которого сходили двигатели для автомобилей, наблюдали, как после десятков операций из отдельных деталей рождался мотор.

Мы увидели рабочих, выполнявших поистине каторжный труд. Вручную они поднимали огромной тяжести узлы и детали моторов, переворачивали их, что-то доделывали, подвинчивали. Нетрудно было заметить, что рабочие, в основном негры, явно отбирались для такой работы – все они обладали большой физической силой. Когда мы проходили рядом с ними, было видно, что даже их привыкшие к такому труду мускулы испытывали огромное напряжение. С их лиц градом катил пот. Конвейер делал свое дело.

То, что мы видели, было живой иллюстрацией к учению Маркса, описавшего процесс капиталистического производства в бессмертном «Капитале». Сегодня методы эксплуатации стали тоньше, но суть ее сохранилась прежней. Конвейеры военно-промышленного комплекса, оснащенные новейшей техникой, дают возможность использовать еще более изощренные формы этой эксплуатации.

Мы – гости съезда Демократической партии

Во время той же поездки нам довелось побывать на съезде Демократической партии, который проходил в Чикаго и на котором партия должна была выдвинуть Ф. Рузвельта кандидатом в президенты на третий срок. Приглашение присутствовать на съезде в качестве гостей было получено нами еще в Вашингтоне.

Съезды Демократической и Республиканской партий являют собой довольно необычную и в известном смысле уникальную картину.

В зале несколько тысяч человек. Бесчисленное количество плакатов и лозунгов. А так как они прикреплены к металлическим или деревянным рукояткам и почти каждый из присутствующих держит их в руках, то считается само собой разумеющимся и даже необходимым размахивать этими плакатами и лозунгами, притом еще и кричать. Предполагается, что весь этот крик – в пользу демократов. Но что касается самого содержания криков, сливающихся временами в сплошной гул, будто где-то рядом начинается землетрясение, то никто ничего не может понять. Председатель съезда сенатор Албен Бэркли непрерывно стучит молотком, пытаясь выполнить свой долг – добиться более спокойной обстановки. Но тщетно. Если бы не громкоговорители, то ни стука председательского молотка, ни голоса самого Бэркли вообще не было бы слышно. Вот на трибуну выходит сенатор от штата Алабама. Он – человек пожилой, полностью растерявший волосы с головы, – простирает руки кверху. Стоит минуту, другую, затем начинает говорить. Нарочито прочувствованно. Ничего понять, естественно, нельзя. Говорит, судя по жестам, все более энергично. Затем останавливается, вновь поднимает руки и туда же вверх устремляет свои очи. Стоит и вроде ожидает, а вдруг публика смилостивится. Но признаков милости нет. Его по-прежнему никто не слушает, все остается без изменений.

Наклоняюсь и спрашиваю какого-то сидящего рядом с нами делегата (мы были в президиуме). Стараюсь говорить громче, чтобы и мой голос не утонул в крике всех тех, кто продолжает неистовствовать:

– Почему сенатор на трибуне так странно себя ведет? Какой толк он видит в этих карикатурных приемах?

В ответ слышу:

– Да это известно. Сенатор изучал ораторское искусство Древней Греции. Потому и применяет такие необычные приемы. Древние говорили по-другому. Не так, как мы. – И мой собеседник засмеялся.

Но, странное дело, публика в зале не очень-то удивилась этим «изящным» приемам оратора.

Подумалось, если бы этот человек с воздетыми к потолку руками вышел на трибуну партийного съезда в какой-нибудь европейской стране, то, наверное, те, кто следит за порядком, позвали бы на помощь врача, чтобы удостовериться, нормальный ли он. А тут подобные выходки на трибуне считались в порядке вещей, почти обычным, заурядным явлением.

За шумом все же нетрудно было заметить, что упоминание имени Рузвельта вызывало у делегатов взрывы одобрения. Зал явно хотел показать, что его выдвижение на третий срок обеспечено.

Мы высидели на заседании от начала и до конца. А потом вышли из помещения и стали оживленно обмениваться впечатлениями. Каждый из нас вспоминал какую-нибудь забавную сцену из только что увиденного грандиозного представления. Потом Базыкин сказал:

– Для того чтобы участвовать в таком предвыборном зрелище или даже присутствовать на нем, нужны крепкие нервы.

Мы все с этим согласились. А я добавил:

– Но главное, по-моему, мы увидели на съезде, что успех Рузвельта на предстоящих выборах предрешен.

Этого желало большинство народа США.

Посольство продолжало следить за пульсом политической жизни США, особенно в связи с приближением президентских выборов 1940 года. Как и ожидалось, Рузвельт одержал на них внушительную победу и сохранил за собой пост президента.