Париж с изнанки. Как приручить своенравный город - Стефан Кларк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Диалоги звучат примерно так:
– Je t’aime[125].
– Я тоже тебя люблю, дорогая.
– Но почему ты спал с той женщиной?
– Любовь моя, просто ты настолько идеальная, что мне пришлось трахнуть другую, чтобы доказать себе, что ты не сон.
– О, Пьер, ты такой поэтичный!
– Да, и еще я написал сценарий, снял по нему фильм, сыграл в главной роли, так что я парень хоть куда. И ты ведь, как французская актриса, понимаешь, что по контракту ты просто обязана раздеться, так почему бы тебе не начать прямо сейчас, пока я выкурю сигаретку?
Конечно, вовсе не обязательно, что все будет именно так. Если вы попадете на триллер, то у парня наверняка окажется пистолет. Но в любом случае это будет французский фильм, так что постельная сцена вам гарантирована, как и красочные виды Парижа, – все это, чтобы попытаться продать фильм американским прокатчикам, – и в итоге романтический коэффициент вашего вечера взлетит до заоблачных высот. Романтика ближе к дому
Бассэн де ля Вилетт – это, конечно, круто, но далековато от центра города, поэтому тем, кто хочет остаться поближе к цивилизации, можно посоветовать более подходящие варианты для романтических прогулок.
Взять хотя бы Пале-Рояль, что находится напротив бывшей королевской резиденции, Лувра. Кто-то скажет – не слишком оригинально, но это удивительно тихое место, хотя и в нескольких шагах от сумасшедшей улицы Риволи, и здесь можно просто бродить, нашептывая милые бессмыслицы или, pourquoi pas[126], глубокомысленные речи, – Париж всегда был городом философов, так что совсем не обязательно, чтобы влюбленный шепот звучал полным бредом.
Сады Пале-Рояль словно созданы для того, чтобы парижане приходили сюда и свободно говорили о любви, жизни, политике – в общем, обо всем, что их волнует. Арочные галереи вокруг площади были построены в 1780-х годах для брата короля Людовика XVI, герцога Орлеанского, который владел и дворцом, и парком, но жить здесь не захотел. И вот, совсем как нынешний спекулянт недвижимостью, он решил извлечь максимальную выгоду от столь лакомого кусочка земли в центре города, построив по периметру садов новые апартаменты и магазины. Говорят, король ворчал на брата: «Так ты открываешь магазин? Означает ли это, что теперь мы будем видеть тебя только по воскресеньям?»[127]
После революции герцог Орлеанский стал, по сути, членом нового, более демократического парламента и дипломатично сменил имя на Филиппа Эгалите[128]. Он даже голосовал за казнь Людовика XVI… Впрочем, это не спасло его королевскую шею от гильотины в 1793 году.
А между тем сады зажили своей роскошной жизнью. Они стали популярным местом прогулок, поскольку герцог в отличие от своего брата даже перед революцией слыл человеком, не чуждым перемен, а потому объявил Пале-Рояль зоной, свободной от полиции. Парижане были вольны делать и говорить здесь все, что хотели, не опасаясь репрессий, и они этой вольницей пользовались, причем en masse[129]. В аркадах разместились модные магазины, cafés и игорные клубы, а укромные галереи быстро освоили проститутки.
Именно здесь 22 ноября 1787 года восемнадцатилетний француз испытал самый волнующий момент своей сексуальной жизни, который подробно описал в личном дневнике. Молодой Наполеон Бонапарт, тогда новоиспеченный офицер артиллерии, приехал в Париж и, пребывая в депрессии, решил прошвырнуться в Пале-Рояль. Речь шла о невинной прогулке по садам, вы ж понимаете, – он вовсе не искал временной amoureuse[130]. Был прохладный вечер, и, побродив немного, он зашел погреться в café. В аркаде его взгляд привлекла весьма симпатичная девушка. Юноша знал почти наверняка, что она проститутка, а он – по крайней мере, как уверял в своем дневнике – «ненавидел проституцию»[131]. Девушка, однако, казалась такой застенчивой на фоне большинства своих бесстыжих коллег, и у нее был такой нежный голос и такие бледные щеки, что парень все-таки осмелился завязать разговор. Сказав, что такой хрупкой юной mademoiselle[132] негоже мерзнуть на холоде, он спросил, откуда она родом (из Бретани) и как она потеряла невинность (с армейским офицером), а потом отвел ее в свой отель и там потерял уже свою невинность.
Проститутки давно подались в другие места, но, если вам вдруг доведется бродить по садам Пале-Рояль в поисках уединения, забавно будет вспомнить, что именно здесь начинал свои любовные похождения один из величайших лидеров Франции. Уже позднее, обремененный ответственностью за страну, он прославится своей репликой, брошенной Жозефине: «Не сегодня», – но что-то особенное есть в атмосфере Пале-Рояль, если в тот ноябрьский вечер 1787 года ему хотелось лишь одного – радостей женской компании.
Марсианские поля
Еще одно романтическое место для прогулок в центре Парижа тоже связано с Наполеоном. Подросток Бонапарт был курсантом Военной школы, которая до сих пор остается военным колледжем, и уж наверняка он оттачивал боевое мастерство на бывшем плацу перед зданием школы, а ныне Марсовом поле (названном так, разумеется, в честь бога войны).
Конечно, тот факт, что поколения французских офицеров практиковали здесь искусство боя, посылая свои учебные войска под мушкетный огонь и пушечные ядра, совсем не вписывается в романтическую тематику, но сегодня эти 780-метровые сады – прекрасное место для неспешных прогулок прямо к ногам Эйфелевой башни. В любое время дня и особенно ночи, отходя от здания Военной школы, начинаешь ощущать близость башни, и от ее надвигающегося величия захватывает дух. Даже издалека она выглядит огромной, но, когда идешь прямо на нее, можно разглядеть каждый болт этой волшебной металлической конструкции, ее плавные изгибы, уносящиеся ввысь. Эффект такой громадины в малоэтажном городе буквально завораживает, и, чтобы очнуться, просто необходимо выпить бокал шампанского.
Собственно, в этом вся изюминка романтического вечера, но сюрпризы Марсова поля на этом не кончаются.
Здесь размещалась основная экспозиция Международной выставки 1867 года – это не та, для которой Эйфель построил свой шедевр (та была в 1889 году), зато на «Экспо-1867» в Париже впервые появился bateau-mouche. Да-да, свой первый «выход в свет» любимец парижских романтиков совершил именно на выставке 1867 года, после того как корабелу Мишелю Фелизу заказали доставить около тридцати специально построенных прогулочных корабликов из его лионских мастерских.
Одним из самых именитых гостей выставки, который, разумеется, прохаживался по Марсову полю, был величайший парижский романтик всех времен, будущий король Англии Эдуард VII, или Грязный Берти (для его друзей и, несомненно, для многих парижанок), в ту пору
