Русские писатели ХХ века от Бунина до Шукшина: учебное пособие - Ольга Быкова

Однако главное заключалось не в этом. В послеоктябрьский период Блок не всегда чувствовал тот «революционный пафос» (говоря его же словами), который окрылял и животворил его. В суровой обстановке трудных лет гражданской войны и формирования нового общества поэту порой казалось, что сама революция теряет крылья.

Он ждал полного преобразования жизни, а в действительности новое еще было тесно переплетено со старым, ненавистным поэту, да и само новое часто оказывалось для него чуждым и малопонятным. В его речи «О назначении поэта», прочитанной в день памяти Пушкина, звучит протест против посягательств «государства» на творческую волю «художника». С этой речью внутренне тесно связано последнее стихотворение Блока – «Пушкинскому Дому»:

Пушкин! Тайную свободуПели мы вослед тебе!Дай нам руку в непогоду,Помоги в немой борьбе!

(По В.Н. Орлову)

Стихотворения А. Блока

* * *

Девушка пела в церковном хореО всех усталых в чужом краю,О всех кораблях, ушедших в море,О всех, забывших радость свою.Так пел ее голос, летящий в купол,И луч сиял на белом плече,И каждый из мрака смотрел и слушал,Как белое платье пело в луче.И всем казалось, что радость будет,Что в тихой заводи все корабли,Что на чужбине усталые людиСветлую жизнь себе обрели.И голос был сладок, и луч был тонок,И только высоко, у царских врат,Причастный тайнам, – плакал ребенокО том, что никто не придет назад.Август 1905

Незнакомка

По вечерам над ресторанамиГорячий воздух дик и глух,И правит окриками пьянымиВесенний и тлетворный дух.Вдали, над пылью переулочной,Над скукой загородных дач,Чуть золотится крендель булочной,И раздается детский плач.И каждый вечер, за шлагбаумами,Заламывая котелки,Среди канав гуляют с дамамиИспытанные остряки.Над озером скрипят уключины,И раздается женский визг,А в небе, ко всему приученный,Бессмысленно кривится диск.И каждый вечер друг единственныйВ моем стакане отраженИ влагой терпкой и таинственной,Как я, смирен и оглушен.А рядом у соседних столиковЛакеи сонные торчат,И пьяницы с глазами кроликов«In vino veritas!» кричат.И каждый вечер, в час назначенный(Иль это только снится мне?),Девичий стан, шелками схваченный,В туманном движется окне.И медленно, пройдя меж пьяными,Всегда без спутников, одна,Дыша духами и туманами,Она садится у окна.И веют древними поверьямиЕе упругие шелка,И шляпа с траурными перьями,И в кольцах узкая рука.И странной близостью закованный,Смотрю за темную вуаль,И вижу берег очарованныйИ очарованную даль.Глухие тайны мне поручены,Мне чье-то солнце вручено,И все души моей излучиныПронзило терпкое вино.И перья страуса склоненныеВ моем качаются мозгу,И очи синие бездонныеЦветут на дальнем берегу.В моей душе лежит сокровище,И ключ поручен только мне!Ты право, пьяное чудовище!Я знаю: истина в вине.24 апреля 1906. Озерки

* * *

О доблестях, о подвигах, о славеЯ забывал на горестной земле,Когда твое лицо в простой оправеПередо мной сияло на столе.Но час настал, и ты ушла из дому.Я бросил в ночь заветное кольцо.Ты отдала свою судьбу другому,И я забыл прекрасное лицо.Летели дни, крутясь проклятым роем...Вино и страсть терзали жизнь мою...И вспомнил я тебя пред аналоем,И звал тебя, как молодость свою...Я звал тебя, но ты не оглянулась,Я слезы лил, но ты не снизошла.Ты в синий плащ печально завернулась,В сырую ночь ты из дому ушла.Не знаю, где приют своей гордынеТы, милая, ты, нежная, нашла...Я крепко сплю, мне снится плащ твой синийВ котором ты в сырую ночь ушла...Уж не мечтать о нежности, о славе,Все миновалось, молодость прошла!Твое лицо в его простой оправеСвоей рукой убрал я со стола.30 декабря 1908

Соловьиный сад

1

Я ломаю слоистые скалыВ час отлива на илистом дне,И таскает осел мой усталыйИх куски на мохнатой спине.Донесем до железной дороги,Сложим в кучу, – и к морю опятьНас ведут волосатые ноги,И осел начинает кричать.И кричит, и трубит он, – отрадно,Что идет налегке хоть назад.А у самой дороги – прохладныйИ тенистый раскинулся сад.По ограде высокой и длиннойЛишних роз к нам свисают цветы.Не смолкает напев соловьиный,Что-то шепчут ручьи и листы.Крик осла моего раздаетсяКаждый раз у садовых ворот,А в саду кто-то тихо смеется,И потом – отойдет и поет.И, вникая в напев беспокойный,Я гляжу, понукая осла,Как на берег скалистый и знойныйОпускается синяя мгла.

2

Знойный день догорает бесследно,Сумрак ночи ползет сквозь кусты;И осел удивляется, бедный:«Что, хозяин, раздумался ты?»Или разум от зноя мутится,Замечтался ли в сумраке я?Только все неотступнее снитсяЖизнь другая – моя, не моя...И чего в этой хижине теснойЯ, бедняк обездоленный, жду,Повторяя напев неизвестный,В соловьином звенящий саду?Не доносятся жизни проклятьяВ этот сад, обнесенный стеной,В синем сумраке белое платьеЗа решеткой мелькает резной.Каждый вечер в закатном туманеПрохожу мимо этих ворот,И она меня, легкая, манитИ круженьем, и пеньем зовет.И в призывном круженьи и пеньиЯ забытое что-то ловлю,И любить начинаю томленье,Недоступность ограды люблю.

3

Отдыхает осел утомленный,Брошен лом на песке под скалой,А хозяин блуждает влюбленныйЗа ночною, за знойною мглой.И знакомый, пустой, каменистый,Но сегодня – таинственный путьВновь приводит к ограде тенистой,Убегающей в синюю муть.И томление все безысходней,И идут за часами часы,И колючие розы сегодняОпустились под тягой росы.Наказанье ли ждет, иль награда,Если я уклонюсь от пути?Как бы в дверь соловьиного садаПостучаться, и можно ль войти?А уж прошлое кажется странным,И руке не вернуться к труду:Сердце знает, что гостем желаннымБуду я в соловьином саду...

4

Правду сердце мое говорило,И ограда была не страшна,Не стучал я – сама отворилаНеприступные двери она.Вдоль прохладной дороги, меж лилийОднозвучно запели ручьи,Сладкой песнью меня оглушили,Взяли душу мою соловьи.Чуждый край незнакомого счастьяМне открыли объятия те,И звенели, спадая, запястьяГромче, чем в моей нищей мечте.Опьяненный вином золотистым,Золотым опаленный огнем,Я забыл о пути каменистом,О товарище бедном своем.

5