Ночная дорога - Кристин Ханна

Весь этот сценарий довел Джуд до окончательного изнеможения. Она уже чувствовала себя скорее тюремщиком, чем матерью, а постоянная борьба с двойняшками по поводу безопасности, компромиссов и правильного выбора лишала последних сил. Джуд больше не верила, когда они обещали, что не будут пить. Поначалу она запрещала отлучаться из дома, но это лишь вынуждало их удирать потихоньку, что приводило к более суровым мерам и, соответственно, более откровенному неповиновению. Каждый день она словно карабкалась в гору, а каждый вечер, что дети проводили дома, торжествовала победу.

Мало того, приходилось еще волноваться и по поводу поступления. Жизнь превратилась в котел, куда угодили все они, родители и дети, и вода в этом котле быстро закипала. Повсюду звучал только один вопрос: «Получили ответ?» Его задавали друг другу матери, встречаясь в супермаркетах, в очереди на почте, на борту парома.

Сегодня, в этот великолепный мартовский день, когда Джуд следовало бы проводить время в саду, она стояла у окна, уставившись на дорогу. Почти половина четвертого. Дети только что вернулись из школы. Опустошили кухню, как саранча, и сразу к себе наверх.

— Ты протопчешь колею в полу, — сказал Майлс из гостиной, где читал газету. У него сегодня отменили одну операцию, поэтому он вернулся домой рано.

Мелькнула белая полоска. Значит, почта пришла.

Джуд схватила пальто, сунула ноги в садовые сабо на крыльце и направилась по гравийной дорожке. На вершине холма она открыла почтовый ящик и увидела то, что так долго ждала.

Пухлый конверт с эмблемой Южнокалифорнийского университета в верхнем левом углу.

Разумеется, толщина конверта еще ничего не значила, но каждому понятно: чтобы приветствовать студента, требуется много страниц, и только одна, чтобы ему отказать.

И тут ее как молнией ударило. Всего один конверт.

Она вздохнула и вынула из ящика остальную почту.

А вот и он. На дне ящика.

Второй толстый конверт с тем же логотипом.

Джуд поспешила в дом. Еще стоя в передней, громко позвала детей.

— Кто пришел? — спросил Майлс, снимая очки для чтения.

— Почта пришла, — ответила Джуд, начиная нервничать. Ей пришлось повторить это дважды — фактически прокричать, — только тогда дети торопливо спустились вниз.

Джуд протянула Заку конверт с его именем.

Миа схватила второй конверт и отошла в сторону, разрывая его на ходу. Не пройдя и десяти шагов, она резко обернулась.

— Меня приняли! — Улыбка осветила ее лицо и тут же померкла, когда она взглянула на брата. — Зак? — с волнением произнесла она.

«Пожалуйста, — мысленно просила Джуд, — пусть примут обоих».

Зак вскрыл конверт и прочел письмо.

— Меня приняли.

От визга Джуд чуть не полопались стекла. Она бросилась к детям, чтобы обнять обоих.

— Как я горжусь вами, ребята! — Она ждала, что Зак тоже обнимет ее по-семейному, но он был так ошарашен, что не шелохнулся. Тогда она отступила, сияя. — Вы оба в университете Южной Калифорнии, ваша мечта сбылась!

— Нужно позвонить Лекси и Таю, — сказала Миа, а потом схватила Зака за руку и потянула к лестнице.

— И начнется всеобщее ликование. Идем, медведица-мама, — сказал Майлс, подходя к жене. — Я налью нам шампанского.

Джуд уставилась на пустые стулья.

— Почему мы одни празднуем?

— Вовсе нет. Сейчас они наверху обзванивают своих друзей, чтобы сообщить хорошую новость.

— Обидно, — сказала она, обнимая мужа и поднимая голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Согласен. Такова роль родителей. И тем не менее мы можем отпраздновать. — Он слегка коснулся ее губ. — Быть может, как раз сейчас можно начать расслабляться.

Закончился последний урок, и Лекси отправилась в кабинет консультанта — маленькую, узкую комнатушку, загроможденную по всем стенам книжными полками, на которых были выложены многочисленные проспекты разных колледжей.

Она опустилась на синий пластиковый стул и принялась ждать.

Ровно в три тридцать секретарь оторвалась от работы.

— Лекси, теперь миссис Морфорд может тебя принять.

Лекси кивнула и, повесив тяжелый рюкзак на плечо, прошла по узкому коридору, обклеенному рекламами колледжей, в конце которого находился кабинет. В окно она разглядела спортивный зал, где двое тощих подростков гоняли мяч.

Лекси заняла место напротив большого письменного стола — главного предмета обстановки, — за которым восседала миссис Морфорд.

— Здравствуй, Лекси.

— Здравствуйте, миз[8] Морфорд. — Лекси полезла в рюкзак и вынула два толстых конверта, внутри которых лежали уведомления о приеме в университет Вашингтона и в университет Западного Вашингтона. Она протянула бумаги консультанту. Та прочла письма и отложила в сторону.

— Поздравляю, Лекси. Итак, чем я могу тебе помочь?

— Оба колледжа готовы выделить мне стипендию. Две тысячи долларов. Но… взгляните на расходы. Стоимость обучения в университете Вашингтона пять тысяч триста, жилье и питание — шесть тысяч двести, а на учебники уйдет еще одна тысяча.

Итого больше двенадцати тысяч долларов. Как мне получить дополнительную помощь?

— Мы говорили об этом, когда в прошлом семестре у тебя снизились оценки, Лекси. Конкуренция в эти два университета чрезвычайно высока. Однако ты можешь претендовать на несколько местных стипендий, еще остается кредит. Сейчас предлагают хорошие учебные программы.

— Мне придется взять кредит на десять тысяч в год. И даже если я его получу, то все равно придется мне работать в течение всего обучения. А когда я закончу учебу, то буду в долгах.

— Многие учатся в колледжах, взяв кредит, Лекси. Таким образом, ты делаешь ставку на собственное будущее.

Лекси вздохнула.

— Наверное, местный колледж не так плох. А в университет Вашингтона я смогу поступить через два года.

Миссис Марфорд кивнула.

— Отличный способ скопить денег. Два года промелькнут быстро. Не успеешь оглянуться, как будешь вновь со своими друзьями.

«Но только не с теми, кто для меня важен».

Лекси поблагодарила консультанта и отправилась на автобусную остановку. Всю дорогу домой она считала и пересчитывала, пытаясь волшебным образом составить план, который бы сработал.

Но никакая сила не могла бы заставить его сработать. Если не занять кучу денег, ей не попасть на четырехлетнее обучение.

Когда она добралась домой, ее окончательно охватило отчаяние. Никогда прежде она не чувствовала себя таким аутсайдером на Пайн-Айленде, как сейчас. Она бы все отдала за те возможности, которые большинство местных подростков принимали как должное.