Варианты будущего (СИ) - Симоненко Юрий

Иван как-то заторможено посмотрел на Илью и с места не двинулся.

— Чего непонятно? — жестко спросил его Илья. — Ты слышал, что я тебе сказал?

— Д-да. Понял, — выговорил Иван.

— Повтори.

Тот повторил.

— Всё. Выполняй.

Иван с заминкой кивнул и, словно снявшись с тормоза, быстро пошёл вниз по лестнице.

— Хватит с него, — негромко сказал Илья, обращаясь к остальным, когда внизу хлопнула дверь.

В одной из дальних комнат на третьем этаже прятались две женщины с мальчиком лет четырёх-пяти. Одна с заметным животом. Их расстрелял Степан.

На четвертом были двое — женщина под сорок или чуть старше и девчонка-подросток на вид не старше тринадцати. Эти были вооружены какими-то миниатюрными револьверами иностранного производства и оказали сопротивление, едва не подстрелив Степана, но против трёх автоматов у них не было шансов.

Девчонка оказалась беременной. Округлый живот сильно выпирал из завёрнутого в байковый халат ещё детского тела. Она должна была родить через месяц или два… если бы не питалась человечиной.

— Выродки, мля!.. — свирепо прорычал тогда Антон, глядя на тело беременной малолетки. — Года не прошло, а они уже не только людей жрать… но и… — Антон не закончил, лишь с силой пнул стоявший поблизости табурет, развалив его на части, и вышел из комнаты.

Больше людоедов не было. Все закончились.

После в течение получаса втроем обыскивали дом.

Если брать по довоенным меркам, людоедская община жила богато. Но что теперь богатство? Килограмм золота или автомат Калашникова с полным магазином патронов? Туфли за тысячу долларов или тёплые валенки? Спортивный «Феррари» или самый дешевый снегоход? Людоеды жили зажиточно, жили роскошно. Большой тёплый дом, дорогая мебель, множество шерстяных ковров (а ведь когда-то над ковровладельцами смеялись в Интернете), в спальнях дорогое белье, в шкафах дорогая одежда, в комодах шкатулки с драгоценностями, на стенах картины, вывезенные, по всей видимости, из какого-то музея или из частной коллекции. Что удивило, во всех комнатах в углах висели позолоченные иконы с лампадами. Зачем они убийцам и поедателям людей?

— Поел человечины, покаялся боженьке, потом снова поел… — предположил Степан.

Но было среди всего этого множества вещей и настоящее богатство — висевшие повсюду в доме на вбитых в стены железных крюках заправленные керосином безопасные «Летучие мыши». Тут мнение троих было единодушным.

Они собрали в доме всё оружие, патроны, медикаменты и двадцать штук «Летучих мышей» с мешком запасных фитилей. Нашли свои палатки и походные рюкзаки Татьяны, Насти, Степана и Николаича, а также отнятое людоедами оружие. Чтобы перенести всё это в «сторожевой дом», он же «караулка», где решили временно обосноваться, пришлось делать шесть ходок туда и обратно. Николаич с женщинами управились с собранными в людоедской «трапезной» трофеями быстрее, но им сказали не подходить к большому дому — нечего им там смотреть. Тогда они прибрались в «караулке»: вышвырнули в сугроб, подальше с глаз, лежавшие там тела двоих «караульных», а пятна крови засыпали золой, принесённой из подвала, где был котел.

Закончив переносить трофеи, затащили внутрь большого дома тела лежавших снаружи троих бородачей и подожгли дом.

Когда все собрались за столом во временном штабе и пили чай — принесённый с собой чай из принесённых с собой кружек, из людоедской утвари воспользовались одним только самоваром — Илья поручил Ивану ещё одно дело:

— Ваня, — сказал он мальчику, — надо сжечь соседний дом. Справишься?

— Справлюсь, — с готовностью кивнул тот.

— Стены чертогов были снежные метели, окна и двери были буйные ветры. Сотни огромных зал, смотря по тому, как наметала их вьюга, тянулись одна за другой. Все они были освещены северным сиянием, и самая большая простиралась на много-много миль. Как холодно, как пустынно было в этих белых, ярко сверкающих чертогах!..

Ольга сидела, поджав ноги, в старом, сделанном ещё во времена СССР кресле с потрепанной книжкой на коленях. Закрепленный под потолком яркий светодиодный фонарь заливал комнату белым, почти дневным светом. Машенька сидела напротив, на накрытой шерстяным пледом низкой двуспальной кровати и увлеченно слушала. Они читали вслух по очереди, передавая друг другу книжку: страницу — Ольга, страницу — Машенька.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девочка отучилась в школе только один год. Потом были летние каникулы, а потом, в середине августа — самая короткая в истории человеческой цивилизации война. Мир окутали клубы пыли и сажи, началась ночь — та самая ночь, что продолжалась и теперь снаружи. Первого сентября Маша Мельникова не пошла во второй класс. Никто не пошёл. До октября её семья жила на даче в летнем домике, обогреваясь печкой буржуйкой. Когда морозы усилились, а в дачный посёлок стали наезжать бандиты, они ушли в поисках нового, более безопасного места. И через несколько дней они нашли такое место, встретив Илью Лисова и его жену Татьяну. В Убежище родители продолжили обучение девочки, раздобыв снаружи необходимые для этого учебники. Через пару недель в их маленькой общине из семи человек появилась восьмая участница — восемнадцатилетняя девушка по имени Ольга.

— Холодно, пустынно, мертвó и грандиозно! Северное сияние вспыхивало и горело так правильно, что можно было с точностью рассчитать, в какую минуту свет усилится и в какую ослабеет. Посреди самой большой пустынной снежной залы находилось замерзшее озеро…

К Ольге Машенька потянулась с первых дней знакомства, полюбив её как подругу и старшую сестру. Ольга охотно проводила время с девочкой и тоже к ней быстро привязалась. Главным интересом Ольги были книги. Девушка находила время для их чтения даже во время своих скитаний снаружи. Она любила литературу. Твёрдо решив стать в будущем литературоведом, Ольга поступила на филфак КубГУ, успев отучиться только на первом курсе. Но даже конец света не изменил устремления этой девушки. С её появлением в Убежище довольно быстро появилась своя библиотека. Ольга обошла весь посёлок, собирая в брошенных домах драгоценные томики классиков и современников, какие считала достойными спасения от неминуемой гибели и забвения, — всё-таки атомная зима когда-нибудь кончится, мир оттает, а дальше естественные факторы быстро уничтожат всё, что останется лежать бесхозным. Когда поблизости не осталось ничего достойного её внимания, Ольга стала ходить на вылазки третьей с Ильей и Татьяной или с Антоном и Настей, но после нескольких таких походов всем, и самой Ольге стало ясно, что ей пока лучше оставаться в Убежище. Сильная худоба и слабое здоровье Ольги делали её обузой во время вылазок, это подвергало всех троих дополнительному ненужному риску. Да и в Убежище работы хватало, и на кухне у Марины и у Петра Николаевича, а нужные книги Ольге итак приносили — закинуть в рюкзак пару штук нетрудно.

Когда в их маленькой общине, сплотившейся за несколько месяцев в одну большую семью, появился Степан с младшим братом, Ольга влюбилась. Длинные с седыми прядями волосы, короткая раздвоенная борода, тонкий нос и губы, глубоко впалые серые глаза старца на слегка вытянутом лице — он походил на монаха-схимника. Конечно же, Степан никаким схимником не был, а был он в прошлом музыкантом, играл на гитаре в метал-группе, любил, как и она, книги и писал стихи. Его с братом и их родителями держали в плену каннибалы. Родителей каннибалы убили и съели (и парень не был уверен в том, не ели ли они с братом своих отца и мать в похлебке, которой каннибалы кормили пленников), а братьев вытащил из плена Лисов. Ольга не долго скрывала свои чувства к Степану, уже через месяц молодые люди стали жить вдвоем в отдельной комнате. Тогда же Степан остриг волосы и бороду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Их со Степаном комната была крайней в верхнем ярусе. По соседству за стенкой жили Николаич с Мариной, а за ними — Лис с Татьяной; внизу на первом ярусе жили Мельниковы, комнату рядом с ними занимал Ваня, ещё одна комната, та, что под комнатой Ольги и Степана, оставалась незанятой. Это не были полноценные жилища, скорее просто спальни четыре на три метра и высотой в два. Бóльшую часть времени жители Убежища проводили внизу, в котельном зале, где была кухня и общая на всех столовая. Месяц назад Николаич начал строить площадку над неработающими двумя котлами, которая станет удобным местом досуга и собраний. Площадка планировалась передвижной, на случай использования одного из резервных котлов, поэтому её строительство несколько затянулось. Но сейчас сама площадка уже была закончена, оставалось сделать перила и лестницу. В котельной было тесновато, особо не разгуляешься, но пока снаружи ночь и морозы, это тёплое здание на краю необитаемого посёлка в предгорном районе Краснодарского края оставалось для них домом, единственным безопасным местом в скованном холодом мире, было их Убежищем.