Построить будущее - Марик Лернер

Уж точно трогать калмыков, заставляя их креститься, элементарно опасно. Они способны крепко врезать излишне настойчивым, ко всему еще имеют возможность откочевать, и проконтролировать практически невозможно. Не верю, что в ближайшие десятилетия на такое пойдет российская корона, кто бы ни сидел на троне. Овчинка выделки не стоит, и легко получить проблемы на границе.

— Если хан обещает, — тщательно подбирая слова, произношу, — за иных тайшей, улусных своих калмыцких родственных владетельных людей, которые с вами вместе кочуют, и за подчиненных мурз не грабить и не убивать, и в плен не брать российских подданных, не иметь сношений с неприятелями России и на войне служить без измены, зачем русским вмешиваться во внутренние дела Калмыцкого ханства?

— Казакам платят жалованье, — задумчиво произнес Галдан-Норма. — Хлебом, сукном, порохом, оружием. Главе войска выдают.

Хороший ход, мысленно одобряю. Получить, но не для всех и каждого, а лично в руки и распределять согласно неким заслугам. Дополнительный рычаг воздействия на настроения и возможность переманивать на свою сторону. Ай, молодец. Не ошибся в парне. Если не погибнет случайно, далеко пойдет. Правильно сделал Гена, что свел нас. Мог бы просто пригнать лошадей, а вместо того организовал личное знакомство с близким родичем самого хана Дундук-Омбо. Лошадь узнаешь по езде, человек при личном знакомстве становится ближе и понятнее.

— О размере договариваться рано, — отвечаю. — У нас говорят: каждому овощу свое место.

Пусть как хочет, так и понимает. Прямого обещания не прозвучало.

— А у нас, — соглашается, — в народе говорят: пока не придет время, волноваться рано. Если не состоится соглашение, тем более. Мир наш устроен таким образом, что, желая стать друзьями одним, мы тут же делаемся врагами других. В нашей власти лишь выбор и честь.

Глава 12

ПОЛЯ СРАЖЕНИЙ

— Опять скот гонят, — определенно с завистливой ноткой в голосе произнес штабс-капитан Яков Брант.

Фельдмаршал сдержал слово и все представленные к повышению получили новый чин. Включая меня. Не то чтобы сильно по данному поводу волновался, но людям приятно, да и жалованье выше.

Кстати, в очередной раз убедился, насколько данный мир альтернативен по отношению к моему родному. Не требуется быть знатоком истории, чтобы знать о существовании в России чисто военного креста Святого Георгия. Ну того самого, поражающего змея, с герба Москвы. Самая почетная боевая награда дореволюционной России, вручаемая только за личные заслуги на поле брани. А нету!

Ордена Святого апостола Андрея Первозванного, Святой Екатерины, Святого Александра Невского. И все! Большой сюрприз: специально для военных ничего нет. Для нижних чинов тоже не имеется. А ведь вручали! Еще лаялись по этому поводу в Интернете, кто имел право и носили ли в советское время.

— Вот и пригодятся хорошие отношения Михаила Васильевича с этим… как его…

Это уж брюзгливо подал голос Лебедев. Наше малое совещание а-ля военный совет командования полка о дальнейших действиях на глазах превращается в критику старшего офицера. Прямо командир батальона ничего не скажет спроста по давнему не всегда приятному опыту военной службы, придавшей мудрости и битости, однако тонко намекает, что лишнее панибратство с иррегулярами без внимания не останется. Не помнит он имя, как же.

— Галдан-Норма его кличут, — преувеличенно вежливо сообщаю.

— О чем с ним вообще говорить кроме овец и лошадей, но вы ведь не очень разбираетесь в породах?

— Зато от знакомства у нас всегда свежее мясо.

— Причем совершенно бесплатно, — радостно подтверждает Лебедев.

— Все равно им девать некуда столько, — в недоумении говорит Брант.

Кажется, до него не дошел тонкий посыл с толстым намеком. Ежели правильно оформить, можно неплохо положить в карман. Мясо было? Да! Любой подтвердит. А кто платил и сколько — дело темное. То есть из полковых сумм, и неграмотный калмык мне запросто подмахнет любую ведомость.

Так, да не так. И Галдан-Норма совсем не дурак, и подарки среди азиатов просто так не раздают. Положено ответные вручать и желательно по размерам больше полученного. Иначе становишься в положение обязанного, а то и ниже рангом. Наука общения с восточным человеком, не важно кочевым или оседлым, дело хитрое и без привычки сложное.

— Можно подумать, казаки ведут себя иначе или был запрет на отбирание имущества у замечательных местных жителей, — бурчу без особой радости. — Мы уничтожаем все, будто возвращаться не собираемся.

На Арабатскую крепость, первоначальную цель, имел удовольствие полюбоваться собственными глазами. Сложный периметр, включающий пять бастионов, предполагал возможности долговременной осады и активных вылазок. Узнав, что русские не собираются биться лбом о Перекоп, крымский хан со своим войском подошел к Арабату. И тут Ласси, доказав, что он не лаптем щи хлебает, совершил хитрый финт.

В очередной раз обманув ожидание противника у устья реки Салгир, снова навели мост и переправились на полуостров без малейшего противодействия. Для начала отправили иррегуляров по округе жечь жилье и захватывать скот у местного татарского населения. Не то чтобы мне особо тех было жалко, но сейчас требовалось не задерживаясь идти вперед, пока известия не дошли до основного вражеского войска. А мы снова теряли скорость и инициативу, размениваясь на охрану обоза и ловлю баранов.

— Господин полковник, — браво отдает честь подъехавший вестовой из штаба. Фамилию не помню, лицо знакомое. А что полковником, не подполковником назвал, так нормально. В армии, кроме официальных мероприятий, всегда пропускают «под», как бы в звании тебя повышая. Подпоручиков тоже касается. — Вас вызывают к командующему.

Неужели пришло время?

— Ну вот ты и получил давно мечтаемое, — без особого счастья высказался теперь бригадир Фридрих Ломан, предварительно облегчив душу содержательным матом. — Противник к твоим услугам.

Будучи назначен фельдмаршалом начальником авангарда и с разрешением действовать сообразно обстоятельствам, он был отправлен к городу Карасубазару. Имел под рукой три полка — Апшеронский, Воронежский, Низовский, дополнительно два драгунских и чуть больше трех тысяч калмыков.

Пришел нам навстречу лично крымский хан со всей армией или это исключительно часть его своры, с первого взгляда не определить. Зато, без всяких сомнений, численность врага раза в три превышает нашу. А скорее еще больше. Преимущество по кавалерии просто подавляющее. Ставить на фланги драгун — отдавать их на убой. Артиллерия у татар тоже имелась, и достаточно многочисленная. В подзорную трубу я рассмотрел двадцать пять пушек, против наших двенадцати.

Стоять — почти гарантированная гибель. Это понимали все присутствующие на совещании офицеры. На жаре и под огнем долго не продержимся. Отходить? Шанс есть, но дорогу преградят тысячи татар, а солдаты растеряют весь боевой запал. Выходит, и выбора особого не имеется. Остается идти вперед. Ставка на решительность и обученность. Мы же не зря старались всю осень и зиму с весной, тренируя людей и проводя совместные маневры. Только выучка солдат и офицеров способна привести к победе при такой разности в численности войск.

Все давно обговорено неоднократно, и разве для проформы Ломан раздает последние указания, уточняя диспозицию.

Время слов закончилось. Пришел срок доказывать делом теоретические выкладки, и лучше не замечать противного ощущения в желудке. Нет, то не страх. Уже стоял под пулями и дрался на войне. Но мне теперь отправляться в первую линию и вести пехотные полки в атаку. Во второй линии пойдут драгуны как менее стойкие. Затем батальон гренадеров в качестве последнего резерва. Два каре, по две роты в каждом, выдвинулись на флангах уступами, готовые принять на себя удар вражеской кавалерии.

Калмыки прикрывают фланги, и у них свои командиры. Остается надеяться, что в опасный момент не бросят все и не утекут, спасаясь.

— С Богом, Михаил Васильевич! — с чувством сказал Ломан.

Я отошел к жеребцу, которого держал под уздцы неизменный Гена, и поднялся в седло. Красоваться с широкими жестами некогда, да и не в моем характере. Просто сейчас необходимо, чтобы командира видели как можно больше людей.

— Пришел день, ради которого мы служим! Впереди враг, и мы его порвем! Как гнилую тряпку на куски! Полк! — заорал я, надсаживая глотку. — Слушай мою команду!

— Полк!.. — подхватывают офицеры рядом, по цепочке идет по батальонам.

— На руку!..

По фронту между солдатами было меньше шага, и каждый должен был касаться локтями соседей справа и слева. Сотни штыков опустились вниз, превращая ровные квадраты батальонов в ощетинившегося иголками дикобраза. Попробуй сунься!