Длиною в жизнь - Энджи Фримен

— Да. Но, думаю, для начала мне следует представиться.

— Я знаю, кто вы. — Глория улыбнулась. — Вы жена Кевина Харриса, точнее, бывшая жена. — Ее голос был совершенно спокоен, в нем не было ни малейшей враждебности.

— Он рассказывал вам обо мне?

— Да. Вчера вечером мы вместе обедали. Неужели вы об этом не знаете?

Так вот, оказывается, для чего Кевин ездил в Мельбурн! — поняла Трейси.

— Нет, не знаю. Я уехала прежде, чем Кевин вернулся домой. А зачем он хотел вас видеть?

— Ему нужно было узнать правду о наших прежних взаимоотношениях и извиниться передо мной за то, что несколько недель назад он фактически послал меня куда подальше.

— А что он вам говорил обо мне?

— Не слишком много — только то, что вы приехали к нему после того, как он попал в аварию. — Глория поднялась с кресла и пересела на диван, поближе к Трейси. — Позвольте мне рассказать о том, что между нами было. — Теперь в ее голосе прозвучали требовательные нотки.

— Я не хочу этого знать.

— Однако вам все же придется меня выслушать. Мы познакомились в Боуэне на вечеринке у общих знакомых, причем Кевин сразу предупредил, что разведен. Он никогда не рассказывал мне о подробностях вашего брака. Какое-то время мы провели вместе, а потом… — Глория глубоко вздохнула и добавила с нескрываемой печалью: — Понимаете, полтора года назад я потеряла мужа.

— Мне очень жаль, — тихо сказала Трейси.

— Мы с Кевином сразу понравились друг другу. Я была одинока, он был одинок — и на какое-то время этого оказалось достаточно. — Глория едва заметно улыбнулась. — Позднее я много об этом думала, но только недавно все поняла. К сожалению, у нас с Кевином было слишком мало общего, чтобы строить свои отношения на более прочном фундаменте. Именно об этом я и сказала ему во время вчерашнего обеда.

— И что же он вам ответил? — с замиранием сердца спросила Трейси, чувствуя внезапное облегчение.

Глория снова улыбнулась.

— Ему ничего не оставалось, как согласиться, поскольку сам он ничего этого не помнил. Могу лишь добавить, Что Кевин, как и вы минуту назад, тоже почувствовал облегчение. Наверное, он боялся, что я могу осложнить ему жизнь.

Трейси даже не знала, что на это сказать. Она еще никогда не встречала такой благородной женщины, как Глория.

— Но почему вы мне все это говорите?

— Потому, что это правда. И еще потому, что мне нравится Кевин и я желаю ему всего наилучшего.

17

Трейси вернулась домой до того, как стемнело, однако Кевина еще не было. Наверное, задержался где-нибудь пообедать или до сих пор торчит в офисе. Приняв душ, Трейси легла в постель.

В последующие два дня они почти не виделись. Кевин вновь, как когда-то в Боуэне, начал избегать общества Трейси.

На третий вечер Трейси застала его в главной спальне достающим одежду из стенного шкафа. Кевин искоса взглянул на нее, а затем вновь вернулся к прерванному занятию.

— Поскольку ты больше не являешься моей женой, — холодно заметил он, — тебе следует вернуться к своей прежней жизни.

Это было, как удар в солнечное сплетение — и у Трейси мгновенно пресеклось дыхание.

— Но я не хочу этого делать!

Кевин обернулся.

— Мне не нужна твоя жалость. Я не хочу, чтобы ты ухаживала за мной из неправильно понятого чувства долга.

Кровь бросилась Трейси в лицо.

— Так вот, как ты понимаешь мое отношение к тебе?! «Неправильно понятое чувство долга»?!

Он достал из шкафа рубашку и галстук и бросил их на кровать.

— Я знаю, что ты меня обманула. Ты притворялась и лицемерила — и это главное. Что, по-твоему, я теперь должен думать и чувствовать? — Кевин швырнул на кровать носки и гневно посмотрел на Трейси. — Откуда бы я смог узнать, что было на самом деле, а что нет?

Резко отвернувшись, он вдруг заметил собственное отражение в зеркале, вделанном в дверцу шкафа. На какой-то миг повисла напряженная пауза, а затем произошло неожиданное: Кевин изо всех сил стукнул кулаком по зеркалу, расколов его вдребезги.

После того, как взбешенный Кевин выбежал из комнаты, Трейси принялась собирать осколки. Это отняло немало времени, поскольку удар был настолько силен, что они разлетелись по всей комнате. Однако у этого занятия было свое преимущество: Трейси сумела успокоиться и принять решение.

Закончив уборку, она нашла Кевина в кухне — он готовил себе сандвич.

— Я не уйду, — просто сказала Трейси, спокойно глядя на него, — ты можешь продолжать в том же духе и переколотить в доме все зеркала, окна и посуду, но я все равно никуда не уйду.

Он уронил на пол кусок сыру, но ничего не ответил и лишь стиснул зубы.

— Я обещала это несколько дней назад, — продолжала Трейси, — и повторяю снова: я никуда от тебя не уйду.

— Я не хочу удерживать тебя, и мне не нужны одолжения.

— И уж тем более от бывшей жены, — подсказала она.

— Вот именно.

Кевин открыл холодильник и достал оттуда бутылку пива. Открыв ее, он немедленно сделал большой глоток, даже не потрудившись перелить пиво в бокал. Трейси поняла, что он хочет ее спровоцировать. Однако это ему не удастся — она никуда не собирается уходить!

— Я приехала к тебе исключительно по своей волей и собираюсь остаться здесь по той же самой причине.

— Польщен. — Кевин ехидно улыбнулся. — А можно напомнить тебе, что два года назад ты так же добровольно меня покинула?

Трейси судорожно вздохнула, пытаясь сохранить спокойствие и не отвечать на его колкости. Если она будет действовать в том же духе, что и Кевин, ни к чему хорошему это не приведет.

— И ведь ты даже не потрудилась мне ничего объяснить! Ну, с чего ты взяла, что я тебя больше не любил? Что я тебе сделал? Отвечай!

Нет, только не это! — запаниковала Трейси. Сейчас он не помнит себя от гнева, поэтому нельзя ему ничего говорить. У нее задрожали колени, и, чтобы не упасть, она отчаянно вцепилась в спинку стула.

— Мы разошлись потому, что начали сторониться друг друга и чувствовали себя несчастными. Ты слишком много работал. — Это было чистой правдой, однако не отвечало на поставленный Кевином вопрос. Но Трейси продолжала говорить, уповая на то, что чем больше скажет, тем надежнее сможет убедить его в своей правоте. — Мы не знали, о чем разговаривать, мы даже перестали заниматься любовью! Наш брак полностью распался, и я вынуждена была уйти. Все это очень больно, Кевин.

Его лицо исказилось от страдания и гнева, а голос, когда Кевин заговорил, был пропитан сарказмом:

— Однако даже после всего этого Лидия сумела уговорить тебя вернуться. Как она это сделала? Заставила тебя почувствовать себя виноватой? Или умоляла пожалеть бедного несчастного Кевина, которому некому помочь?