Убить пересмешника - Харпер Ли

Дилл, раскрыв рот, посмотрел ему вслед.

– Это он шутит, - объяснила я. - Он хочет сказать - выкупайся. Видишь, я же говорила, он не станет к тебе приставать.

Джим стоял в углу, тихий, пристыженный - так ему и надо, предателю!

– Я не мог ему не сказать, Дилл, - выговорил он. - Нельзя же удрать из дому за триста миль, и чтоб мать ничего не знала.

Мы вышли, не ответив ему ни слова.

Дилл ел, ел, ел… У него маковой росинки во рту не было со вчерашнего вечера. Все свои деньги он истратил на билет, сел в поезд - это ему было не впервой, - преспокойно болтал с кондуктором (тот его давно уже знал); но у него не хватило смелости прибегнуть к правилу, которое существует для детей, когда они едут далеко одни: если потеряешь деньги, кондуктор даст тебе на обед, а в конце пути твой отец вернёт ему долг.

Дилл уплел всё, что оставалось от ужина, и полез в буфет за банкой тушёнки с бобами, и тут в прихожей послышался голос мисс Рейчел:

– О боже милостивый!

Дилл прямо затрясся, как заяц.

Он мужественно терпел, пока гремело: «Ну погоди, вот отвезу тебя домой! Родители с ума сходят, волнуются!»; спокойно выслушал затем «Это всё в тебе кровь Харрисов сказывается!»; улыбнулся снисходительному «Так и быть, переночуй сегодня здесь, Дилл» и, когда его, наконец, удостоили объятием и поцелуем, ответил тем же.

Аттикус сдвинул очки на лоб и крепко потер лицо ладонью.

– Ваш отец устал, - сказала тетя Александра (кажется, она целую вечность не промолвила ни словечка. Она всё время была тут, но, верно, просто онемела от изумления). - Вам пора спать, дети.

Мы ушли, а они остались в столовой. Аттикус всё ещё утирал платком щеки и лоб.

– Насилия, драки, беглецы, - услышали мы его смеющийся голос. - Что-то будет через час…

Похоже, всё обошлось как нельзя лучше, и мы с Диллом решили - будем вежливы с Джимом. И потом, Диллу ведь придётся спать у него в комнате, так что не стоит объявлять ему бойкот.

Я надела пижаму, почитала немного, и вдруг оказалось - у меня глаза сами закрываются. Дилла с Джимом не было слышно; я погасила лампу на столике и у Джима под дверью тоже не увидела полоски света.

Наверно, я спала долго - когда меня ткнули в бок, всё в комнате чуть освещала заходившая луна.

– Подвинься, Глазастик.

– Он думал, он не может не сказать, - пробормотала я. - Ты уж на него не злись.

Дилл забрался в постель.

– А я и не злюсь, - сказал он. - Просто хочу спать тут, с тобой. Ты проснулась?

К этому времени я проснулась по крайней мере наполовину.

– Ты это почему? - лениво спросила я.

Никакого ответа.

– Я говорю, ты почему удрал из дому? Он правда такой злой?

– Н-не-ет…

– А помнишь, ты писал - будете мастерить лодку? Не смастерили?

– Ничего мы не мастерили. Он только обещал.

Я приподнялась на локте и в полутьме поглядела на Дилла.

– Из-за этого ещё не стоило удирать. Большие много чего обещают, а не делают…

– Да нет, я не потому… просто им не до меня.

Никогда ещё я не слыхала, чтобы из дому бегали по такой чудной причине.

– Как так?

– Ну, они всё время куда-то уходят, а когда вернутся домой, всё равно сидят в комнате одни.

– И что они там делают?

– Да ничего, просто сидят и читают… А я им совсем не нужен.

Я приткнула подушку к спинке кровати и села.

– Знаешь что, Дилл? Я сегодня сама хотела сбежать, потому что наши все были тут. Они нам тоже не всё время нужны…

Дилл устало вздохнул.

– Спокойной ночи… а знаешь, Аттикуса целыми днями нет дома, а вечером часто тоже, то он в законодательном собрании, то уж не знаю где… они нам тоже не всё время нужны, Дилл, если они всё время тут, так и делать ничего нельзя.

– Да я не потому.

Дилл начал объяснять, и я подумала, что бы у меня была за жизнь, будь Джим другой, даже не такой, как стал теперь; или вдруг бы Аттикусу не надо было всё время, чтоб я была тут, и помогала ему, и советовала, - что тогда? Да нет, он без меня дня прожить не может. Кэлпурния и та не может без меня обойтись. Я им нужна.

– Дилл, ты что-то не то говоришь… твоим без тебя не обойтись. Просто они, наверно, на тебя злятся. Вот я тебе скажу, что делать…

В темноте Дилл опять заговорил упрямо:

– Нет, ты пойми, я тебе вот что хочу сказать: им и в самом деле куда лучше без меня, и ничем я им не помогаю. Они не злые. И покупают мне всё, что я захочу. А потом говорят - ну вот, на тебе и иди играй. У меня уже полна комната всего. Только и слышно - вот тебе книжка, иди читай. - Дилл старался говорить басом. - Что ты за мальчик? Другие мальчики бегают, играют в бейсбол, а не сидят дома и не надоедают взрослым. - Тут Дилл опять заговорил своим обыкновенным голосом. - Нет, они не злые. Они меня и целуют, и обнимают, и говорят спокойной ночи, и доброе утро, и до свиданья, и что они меня любят… Знаешь, Глазастик, пускай у нас будет ребёнок.

– А где его взять?

Дилл слышал, что есть один человек и у него лодка, он уходит на вёслах к какому-то острову, где всегда туман, и там сколько угодно маленьких детей, и можно заказать ему привезти ребёночка…

– Вот и неправда. Тетя говорит, бог кидает их прямо через каминную трубу, да, по-моему, она так и сказала.

(На этот раз тетя говорила как-то не очень разборчиво.)

– Нет, всё не так. Детей рождают друг от друга. Но у этого человека с лодкой тоже можно взять… у него на острове их сколько хочешь, только надо их разбудить, он как дунет, они сразу оживают…

Дилл опять замечтался. Он всегда придумывал необыкновенное. Он успевал прочесть две книги, пока я читала одну, но всё равно больше любил сам сочинять какие-то удивительные истории. Он считал с быстротой молнии, решал задачки на сложение и вычитание, но больше любил какой-то свой туманный мир, где младенцы спят и только ждут, чтобы их собирали, как цветы, рано поутру. Он всё говорил, говорил и совсем убаюкал сам себя и меня тоже, мне уже мерещился тихий остров в тумане - и вдруг смутно привиделся унылый дом с неприветливыми побуревшими дверями.

– Дилл…

– М-м?

– Как по-твоему, отчего Страшила Рэдли не сбежал из дому?

Дилл протяжно вздохнул и повернулся на бок. И сказал через плечо:

– Может, ему некуда бежать…

15

Много было телефонных звонков, много речей в защиту преступника, потом от его матери пришло длинное письмо с прощением, и, наконец, порешили, что Дилл останется. Неделю мы прожили спокойно. После этого мы, кажется, уже не знали покоя. Всё стало как в страшном сне.

Это началось однажды вечером после ужина. Дилл ещё был у нас; тетя Александра сидела в своём кресле в углу, Аттикус - в своём; мы с Джимом растянулись на полу и читали. Неделя прошла мирно: я слушалась тетю; Джим, хоть и стал уже слишком большой для нашего домика на платане, помогал нам с Диллом мастерить для него новую верёвочную лестницу; Дилл придумал новый верный способ выманить Страшилу Рэдли из дому и самим остаться целыми и невредимыми: надо просто насыпать лимонных леденцов по дорожке от чёрного хода Рэдли до калитки, и он сам пойдёт по ней, как муравей. В дверь постучали. Джим пошёл открывать, потом вернулся и сказал, что это мистер Гек Тейт.

– Так пригласи его войти, - сказал Аттикус.

– Я уже приглашал. Там во дворе ещё какие-то люди, они хотят, чтоб ты вышел к ним.

В Мейкомбе взрослые остаются за дверью только в двух случаях: если в доме покойник и если замешана политика.

Я подумала, кто же это умер? Мы с Джимом пошли было к дверям, но Аттикус крикнул:

– Сидите дома!

Джим погасил свет в гостиной и прижался носом к стеклу. Тетя Александра запротестовала.

– Одну секунду, тетя, - сказал он, - я только посмотрю, кто там пришёл.

Мы с Диллом стали смотреть в другое окно. Аттикуса окружили какие-то люди. Кажется, они говорили все разом.

– …завтра переведём его в окружную тюрьму, - говорил мистер Тейт. - Я вовсе не хочу никаких неприятностей, но не могу поручиться, что их не будет…

– Не глупите, Гек, - сказал Аттикус. - Мы не где-нибудь, а в Мейкомбе.

– …говорю, мне просто неспокойно.

– Гек, мы для того и получили отсрочку, чтобы не надо было ни о чём беспокоиться, - сказал Аттикус. - Сегодня суббота. Суд, вероятно, состоится в понедельник. Неужели вы не можете подержать его здесь одну ночь? Навряд ли кто-нибудь в Мейкомбе поставит мне в вину, что я не отказываюсь от клиента, все знают - времена сейчас тяжёлые.

Все вдруг развеселились, но сейчас же затихли, потому что мистер Линк Диз сказал:

– Из здешних-то никто ничего не затевает, меня беспокоит эта шатия из Старого Сарэма… А вы не можете добиться… как это называется, Гек?

– Передачи дела в другой округ, - подсказал мистер Тейт. - Сейчас от этого, кажется, толку не будет.

Аттикус что-то сказал, я не расслышала. Обернулась к Джиму, но он только отмахнулся - молчи, мол.

– …и потом, - продолжал Аттикус погромче, - вы ведь не боитесь этой публики, верно?

– …знаете, каковы они, когда налакаются.