Вторжение - Дин Кунц

Тем не менее, судя только по вещественным уликам, которые предоставляли глаза, она чувствовала, что видит перед собой что-то очень злобное. На интуитивном уровне она знала, что гриб этот грезит насилием, как затаившийся паук мечтает о том, чтобы высосать соки из мухи, которая рано или поздно попадет в его паутину. Однако своей злобностью эта тварь могла дать пауку сто очков форы. На другом уровне, даже более глубоком, чем интуиция на уровне сердца, а не разума, может быть, даже веры, Молли знала, что эта жизненная форма, гриб или нет, растение, животное или нечто среднее, не просто ядовитое, но и смертельно опасное.

И когда эта отвратительная тварь закончила «зашивать» себя изнутри, когда серые щупальца исчезли, оставив после себя гладкую черную, с желтыми точками кожу, Молли пришла к окончательному выводу, что этому существу не место во вселенной, созданной Богом света, что оно принадлежит к другой вселенной, отличной от этой, где свет заменяет тьма, а жестокость божественного помысла находится за пределами понимания.

Сложив нож и убрав его в карман, Дерек повернулся к Молли.

— Ты все еще думаешь, что это экзотический гриб, который тебе не довелось видеть раньше?

— Нет, — признала она.

Глава 23

После того как Молли и Дерек вышли из чулана, Нейл бросил еще один взгляд на гриб и вышел следом, закрыв за собой дверь и тем самым погасив в чулане свет.

— Если мы сейчас пройдемся по Черному Озеру, то найдем этих тварей по всему городу, не так ли?

— Этих и еще бог знает каких, — ответил Дерек. — Быстрый терраформинг. Период роста уже начался. На улицах и в парках, во дворах и в переулках, на школьных площадках, в лесах, на дне озера… везде, везде мы найдем новый растущий мир, ботанические чудеса, которых мы никогда не видели раньше и не хотели бы увидеть.

Внезапно Молли вздрогнула.

— Воздух.

— Я все ждал, когда же ты об этом подумаешь, — усмехнулся Дерек.

Деревья, трава, огромные поля плавающих водорослей в океане: флора Земли, поглощающая из атмосферы углекислый газ. И, в качестве побочного продукта фотосинтеза, вырабатывающая кислород. Поддерживающий жизнь кислород.

А какой процесс, аналогичный фотосинтезу, но отличный от него, задействован инопланетной растительностью? Может, вместо кислорода она вырабатывает другой газ? Может, все происходит с точностью до наоборот: кислород поглощается, углекислый газ вырабатывается?

— Сколько пройдет дней, прежде чем мы заметим, что нам не хватает кислорода? — спросил Дерек. — И заметим ли мы? В конце концов, один из симптомов кислородного голодания — забытье. Сколько пройдет недель, прежде чем мы задохнемся, как выброшенная на берег рыба?

Эти вопросы парализовали разум и давили на сердце, и Молли подумала, что обладает даром предвидения, вспомнив, как раньше она решила, что Дерек Сотель — искушение отчаянием в образе человеческом.

Резкий сосновый запах, идущий от ароматических таблеток в писсуарах, вкупе с вонью мочи жег Молли ноздри и горло. Она старалась дышать ртом, чтобы отделаться от неприятных ощущений. Не помогало, и неожиданно для себя она задышала быстро и глубоко. Тут же поняла, что этим пытается подавить поднимающуюся в ней волну паники.

— Возможно, нам лучше надеяться на то, что задохнемся мы раньше, чем позже, — продолжал разглагольствовать Дерек, — до того, как на нас набросятся чудовища иного мира.

— Если новостям можно доверять, эти монстры уже в больших городах, — напомнил Нейл.

Дерек покачал головой.

— Под «чудовищами» я подразумеваю не самих пришельцев, а животных их мира, зверей, которые бродят по их полям и лесам, хищников, змей, насекомых. Я подозреваю, что некоторые из них будут куда более злобными и ужасными, чем могли представить себе фантасты, когда сочиняли свои самые жуткие истории.

— Господи, Дерек, — голос Нейла сочился сарказмом, — я и не догадывался, что ты — фонтан позитивного мышления.

— Это не пессимизм, — ответил Дерек, — всего лишь правда. Хотя избыток правды еще никому не приносил пользы. — Он вывел их из мужского туалета в коридор. — Вот почему я приглашаю вас к своему столу. Встретьте свою судьбу среди тех, кто любит выпить, и с максимальной пользой используйте оставшееся нам время. Залейте в себя несколько стаканов анестезирующего средства.

Мы, конечно, не столь веселы, как всегда, сегодня нам тоже не до смеха, но разделенная меланхолия может успокаивать, даже греть душу. Вместо озабоченности, горя и злости мы предлагаем вам теплое, нежно укачивающее море меланхолии.

Когда Дерек попытался взять Молли за руку и сопроводить в общий зал, она уперлась.

— Мне нужно в туалет.

— Ты уж меня прости, но я дожидаться тебя не стану, — Дерек отпустил ее руку. — На данный момент в моем организме осталось слишком мало смазки, роль которой для меня играет джин, и я боюсь, в нем что-то сломается, если я незамедлительно не залью в него пинту «Гордонса».

— Я не хочу нести ответственность за поломки в твоем организме, — сухо улыбнулась Молли. — Конечно, иди.

Они наблюдали, как профессор уходит навстречу забвению, а когда остались одни в маленьком коридорчике, повернулись друг к другу.

— Ты выглядишь… серой, — сказал Нейл.

— Я чувствую себя серой. Святой боже, неужели все действительно так ужасно?

Нейл ей не ответил. А может, предпочел не облекать в слова единственный ответ, который на этот момент казался честным.

— Я не просто хотела от него избавиться, — продолжила Молли. — Мне действительно нужно в туалет. Подожди меня. Держись поблизости.

Когда она вошла в женский туалет, там, судя по приоткрытым дверцам всех трех кабинок, никого не было.

Дождь слышался здесь громче, к барабанной дроби по крыше добавились плеск и журчание воды.

Стекло в обеих оконных панелях было матовое, нижнюю панель подняли, так что в женский туалет вливался ночной воздух.

Дождь барабанил и по подоконнику, брызги летели во все стороны, на полу у окна натекла неглубокая лужица.

Вода отражала свет лампы под потолком, но сама вроде бы не светилась. И от нее не шел специфический запах, так что, возможно, дождь перешел в новую фазу.

Помня о том, к чему привела протечка в чулане мужского туалета, Молли прямиком двинулась к окну, чтобы закрыть его.

И когда потянулась к ручке, чтобы опустить нижнюю половину, вдруг замерла, убежденная, что в темноте ночи что-то есть. Что-то затаилось за окном, дожидаясь, когда она подойдет поближе, чтобы схватить и утащить в темную сырость, что-то с когтями, острыми как бритва. И когти эти уже изготовились к тому, чтобы вспороть ей живот.