Мы не навсегда - Елена Левашова

Надеюсь, сарказм, звучащий в ее голосе, мне только кажется…

– А это… вас не касается, уважаемая…

– Наталья Ивановна я, – сухо произносит она. – И меня это касается, Софья Васильевна. Без одобрения органов опеки ребёнка вам не видать. Так что… Вам лучше со мной не ссориться. Таких умников я ем на завтрак, а усыновителей… пруд пруди. Здорового мальчика все хотят заполучить.

– Наталья Ивановна, вы рассуждаете о ребёнке, как о… бездушном биоматериале. Мне противно, что я являюсь невольным свидетелем дурацкой системы в нашей стране, – голос предательски надрывается. – И все равно, я не отдам вам больного мальчика. Просто перестану себя уважать… Надеюсь, мне не придётся писать объяснительную? – перевожу взгляд на Гударенко.

– Софья Васильевна, я вам доверяю, – подаёт он голос. – Главный врач и заведующий отделением отзывались о вас, как о порядочном человеке и хорошем специалисте. Думаю, Наталье Ивановне не стоит беспокоиться… Вы же не собираетесь похищать мальчика?

– Нет. Можете не волноваться, – киваю сухо. Похитителя во мне ещё никто не подозревал! – Я вылечу ребёнка и привезу его к родным бабушке и дедушке. Они очень заинтересованы в оформлении опеки над Ванечкой.

– Исключено! – грохочет Наталья Ивановна. – Пожилым людям никогда не одобрят опеку. – Так что… Отвыкайте от мальчика, Софья Васильевна. Скоро он попадёт в другую семью. Идемте, – она элегантно взмахивает ладонью.

Дама командует, парни покорно соглашаются… Непонятно, кто из них власть?

Дверь протяжно скрипит, клацает замок. В палату возвращается уютная тишина. Мягко ступает, как пухлый кот и сворачивается у ног…

– Вот и все, Ванечка. Будем спокойно лечиться. И никто не посмеет нас…

Не договариваю – жмурюсь от внезапно выступивших слез и жалобно всхлипываю. Визит названных гостей явился той самой пресловутой последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Плачу горько и от души, зарываясь носом в детскую макушку… Что им всем от меня надо? И… как я устала… Поднимаю голову к небу в молчаливой мольбе. Хочу крепкое сильное плечо рядом. Хочу понимания и любви. Заботы, а не лжи и манипуляций… Ванюшка кряхтит в моих руках и неуклюже ёрзает. Чувствую, что мое состояние ему не нравится…

– Все, маленький, успокойся. Няня Соня уже не плачет. Все будет хорошо, – произношу чуть слышно и впервые целую малыша в щеку. Не понимаю, как так вышло? Совсем скоро его будет обнимать и целовать другая, приемная мама… А папа Паша будет унижаться перед ней и просить о свидании с внуком. Всплывшая перед глазами картинка пугает и заставляет сердце больно сжаться. Не знаю, как поступить? Из меня выйдет неважная мама, да и мальчика этого я не люблю… Мне его просто жалко, вот и все. Возможно, кто-то долго мечтал о ребёнке? Ваня осчастливит эту семью и станет достойным человеком…

А у меня при мысли об усыновлении подкашиваются от страха коленки… Ванюшка успокаивается, а вместе с ним и я… Обдумываю происшедшее, все больше убеждаясь, что моей жизнью кто-то играет… Умело подстраивает неприятные ситуации, манипулирует… Ну не может все свалиться на голову одномоментно! Да и опека никогда не спохватилась бы так скоро… Кому это нужно – загнать меня в угол?

– Ничего, Вань, мы справимся, – решительно произношу я.

Нас с Ванюшкой выписывают через неделю. Пребывание в больнице больше не портят случайные посетители. Приходят близкие и Аленка, Арзамасов, Марина… Один раз в палату является бывший заведующий отделением… Тактично напоминает мне о работе. А что я? Оформила больничный, пользуясь служебным положением и… погрузилась в заботу о чужом мальчике… Папуля встречает нас с Ваней на пороге больницы. Мама Галя утирает слезы, держа букетик багровых астр, а папа Паша суетливо выхватывает из моих рук мальчишку.

– Слава богу, выписали, – резюмирует он, покачивая Ванечку. – Процедуры мы и дома сделать сможем, да, внучок? Твои бабка с дедкой еще ого-го!

У меня сердце заходится от волнения и предвкушения неприятного разговора. Я должна сказать о визите представителя органов опеки и ее замечании: «Исключено!». О расследовании убийства Вики, об интересе к мальчику потенциальных усыновителей…

– Папуль, Ване нужно купить теплую одежду и… хорошую коляску, – вместо этого произношу я.

– Да понимаю я все, Сонька, – вздыхает он, укладывая Ванечку в плохонькую коляску, оставленную Викой. – Никто нам с Галей не позволит заботиться о мальчике. А ты… Я и твои чувства понимаю.

Глубоко вдыхаю терпкий осенний парфюм – ароматы мокрой листвы и влажной пыли, озона, астр и древесной коры, собираясь с мыслями…

– И что делать теперь, пап?

– Позвони Барсову, дочка. Попроси помощи, он сможет обойти закон… Он влиятельный человек, порядочный, что бы ты ни говорила…

– Пап, да ты не знаешь, что…

– Позвони, Сонь. Ради нас с Галей.

Глава 36

Соня.

Я медлю выполнять просьбу Павла Ивановича… Что я скажу Барсову? Он ведь может воспринять мой звонок как попытку помириться… Да и слабость свою я не желаю показывать. В конце концов, я без пяти минут заведующая отделением, а не… простая домохозяйка… Софья Васильевна Тарасевич успела за свою жизнь обзавестись связями и нужными знакомствами. Так что Барсов пусть… идет лесом! И без него справимся!

В квартире папули пахнет свежими ватрушками и борщом. Ричард скулит и пытается неуклюже прыгать, встречая меня на пороге. Я так рада оказаться в родных стенах, что с трудом сдерживаю слезы… Сколько же здесь прошло счастливых лет… Целая эпоха, полная грусти, радости, встреч и расставаний. И мне здесь так хорошо, несмотря ни на что…

– Сонечка, оставайся сегодня с нами, детка, – папуля ласково гладит меня по голове. – Вон Галя как расстаралась, аж поясницу свело. С утра с этим тестом, будь оно неладно, возилась.

– Ну зачем вы, Галина Александровна? – сетую я, вынимая Ванечку из коляски и передавая в руки папули. – Вам себя беречь надо. О здоровье заботиться. У вас внучок теперь.

В подтверждение моих слов Ваня гулит и пускает пузыри. Ну вот как не остаться? Я мою руки, переодеваюсь в халат мамы Гали и показываю свекрам, как правильно промывать Ване нос и делать ингаляцию. К слову, ингалятор-небулайзер мне пришлось купить, чтобы поскорее выписаться из больницы. Правда, педиатр меня убеждал, что аппарат пригодится и в будущем. В ответ на ее слова я лишь неуверенно пожала плечами – кто знает, в какую Ванечка попадет семью?

Галина Александровна кормит нас вкусным борщом, боясь расспросить меня о главном – дальнейшей судьбе мальчика… Мы молчим, наслаждаясь моментом долгожданной встречи, приятной близостью встретившихся родственных душ. Папа Паша чувствует, что мне сейчас хорошо… И не хочет разрушать