Это не орлы – это чайки - Артем Каренович Галустов

— Мам, ты не переживай, мы найдём её. Найдём, слышишь? Вот увидишь. С ней всё будет хорошо.

— Найдёт она её, тут мужики в темноте уже который час рыщут, а она найдёт. Пришла и найдёт. Ой, дура ты, Алёна. Какая же ты дура. — твердила она и снова закрыла лицо руками от отчаяния.

В дом зашёл Алексей уже осведомлённый от мужиков о случившемся. Он вбежал как-то бодро, готовый действовать, лишь быстро подошёл к Алене, погладил ее по спине и обратился к Галине.

— Вы не переживайте. Сейчас найдём. — повернувшись ко всем. — В какую сторону она убежала? — все отрицательно покачали головой. — Хорошо, у кого-то в доме есть телефон? — все замялись и недоверчиво смотрели на него, и тут Алексей вспылил. — Блядь, я же не по приколу тут звонить собираюсь, надо девчонку найти, хрен ли вы молчите? Я могу вам деньги дать.

Одна женщина вызвалась его сопроводить к себе домой. Алексей молча вышел вместе с ней. Женщины ушли за ними. Алёна с матерью осталась. Вместе они находились в полной тишине и темноте. Лунный свет падал на стол. Мама сидела, закрыв лицо руками. Она будто хотела ослепнуть. Ничего больше не видеть. Дети не редко пропадали в таких станицах. Они убегали от родителей алкоголиков, а потом их находили мертвыми где-то у берега Дона. Дон забирал всех беспризорников к себе навсегда. Он похищал их души. А куда? Только ему известно куда. Одно лишь можно сказать, только такая быстротечная река может прервать молодую жизнь, спрятать от несчастий. Все жители у Дона это знали. А потому эти фонари, маячащие в темноте, были предсмертными вестниками. Мало на что уже можно было надеяться.

Они долго сидели. И снова полил дождь. И зашумел Дон. Поднялся ветер. Капли стали барабанить по подоконнику. Надсадно зарокотал гром.

— Говорила я тебе, не гуляй с ним.

— Мам, да причём здесь это?

— Причем? Ты знала, что у неё такие оценки. Знала и не ври мне. Она тебе всё рассказывает, но ты ничего не сказала мне. Не предупредила меня.

— Хорошо, я виновата, но Лёша тут причём?

— Да потому что у тебя пятки сверкают, ты бежишь к нему. Тебя дома не бывает. Сестру ты забросила. Она постоянно одна. Была бы ты здесь… — она внезапно осеклась от мысли, и тут уже не могла простить ей этого Алёна.

— Что? Была бы здесь, что? Он бы тогда просто побил меня? И было бы хорошо? Тогда бы ты меня простила? Что вы за родители такие?

— Закрой свой рот, идиотка. — как только она это сказала, она посмотрела страшным взглядом за её плечо.

На пороге стоял отец Алёны. Алёна с грохотом соскочила с табуретки, уронив ее. От него разило перегаром. Он ухватился за притолоку двери и стал раскачиваться, а потом начал подходить к дочери, а та, наоборот, пятиться назад. Она поставила перед собой руки. Вся дрожала. Подкашивались ноги. Она смотрела куда-то в бок, отворачиваясь, понимая, что сейчас ударит. Она уже практически села. Но тут боковым зрением увидела, что отец дёрнулся, его волоком потащили от неё назад.

Это был Алексей. Он схватился за шиворот его куртки. Потащил на улицу под дождь. Ноги мужчины почти не держали, он ими лишь семенил в ту сторону, куда его волокли. На улице размякла грязь и он падал на ней. Тут Алексей остановился, держа его за воротник. Тот не отпускал его руку и пытался выпрямиться. Алексей от злости тряс его и сквозь зубы что-то проговаривал. Вокруг стояли люди. И тут Алексей ударил его ногой по рёбрам. Звук был такой глухой, будто он попал по чему-то пустому. Громыхал гром. А Алексей с чувством, словно по мячу, калашматил его в бок, как шавку. Он пытался найти в этом усладу, но не смог и просто швырнул его, ударив об дверь машины.

Отец Алёны упал спиной на грязную землю. Дождь бил ему по лицу. Машина орала сигнализацией. Алексей весь мокрый вернулся к Алене в дом и грубым голосом, не нашедшими никакого удовольствия, которого он искал в этом избиении, сказал ей, чтобы она собирала вещи. Её мать он заверил, что поиски будут проходить по всему посёлку, пока не найдут. Алексей предположил, что девочка убежала в город, где работает Алёна.

***

За окном громыхала молния. Обливала пурпуром серые облака. Свет был выключен. Гроза создавала помехи для телевизора.

Митя и Оксана сидели на кухне за столиком. Грызли семечки. Болтали. Телевизор был фоном включён на музыкальном канале.

Тот вечер прервал телефоний звонок. Он лежал на барной стойке. К нему подошла Оксана. Она подняла трубку и услышала голос сына. Прошла пара секунд, и Оксана позвала Митю. Она осталась стоять рядом, Митя лишь внимательно слушал с вострым взглядом.

Он положил трубку и резко стал собираться. Объяснил Оксане, что сестра Алёны убежала из дома и сейчас, возможно, где-то в городе. Он нацепил на себя толстовству, наскоро завязал шнурки на кедах и выбежал на прокуренную лестницу. Он вышел из подъезда. Моросящий дождь витал и лип к одежде и волосам. Митя напялил капюшон и пошёл. У дома он увидел стаю лягушек, которые прыгали вдоль стен. Они ехидно квакали.

В небе хлестала молния. Казалось, что своим зигзагом она показывала направление. Митя выбежал на пустую дорогу и стал подниматься наверх к памятнику Ленина. Вдруг дождь усилился, и не успел оглянуться Митя, как он уже шёл по водопаду. Вода стекала по щиколотку. Митя ни на шутку поверил, что он ведомый грозой. Но Настены нигде не было.

Тут молния сверкнула над парком победы. Митя последовал своему проведению. На удивление для себя, у вечного огня Митя заприметил силуэт. Гром сиренево рокотал в облаках. Не поверив своим глазам, Митя побежал вперёд. И это оказалась Настена. Она пыталась согреться. Пламя исходило из выпуклой звезды, которая лежала на широком постаменте. Именно на него и залезла девочка. На ней было очень легкое платьице.

Настя посмотрела на него. Митя