Нелюдь - Василий Горъ

Дочитав молитву до конца, брат Ансельм вернул солнце на подставку и повернулся к своей пастве.

Паства замерла: лицо главы Ордена выражало не счастье, а сочувствие:

— Братья во Свете! Как вы знаете, ровно год назад замироточили лики пророка Аллаяра Светоносного в Иверской, Парамской и Книдской Обителях, а на его плащанице, хранящейся в моей личной молельне, возникла тень Двуликого…

Знали не все. И не всё. Поэтому по стройным рядам молодых парней пробежали еле слышные шепотки.

Насладившись ужасом, появившимся во взглядах паствы, Ансельм добавил в голос трагических ноток и вздохнул:

— В тот день нарушилось равновесие Небесных Сфер, и мир в ужасе вздрогнул…

У совсем молоденького, но истово верующего брата, стоящего в первом ряду, расширились глаза, а из прокушенной губы потекла струйка крови.

«Черное Поветрие?» — еле слышно прошептал мальчишка.

Ансельм мысленно усмехнулся: его слова вызывали именно тот эффект, к которому он стремился.

— Две десятины мы молились Вседержителю и, наконец, получили долгожданное знамение. Правда, знамение оказалось… страшным: молния, сорвавшаяся с пальцев Бога-Отца, ударила в Древо Жизни, росшее во дворе обители. И в считанные мгновения превратила его в пылающий факел…

Руки избранных сжались в кулаки: они поняли, что это значит!

Изобразив на лице нешуточное страдание, брат Ансельм процитировал некоторые строки Последнего Пророчества. Естественно, делая акцент на тех моментах, которые были наиболее созвучны его планам. И подчеркивая ужасы того, что ждет мир и населяющих его людей в последние дни существования Горгота…

Монахи представляли предсказанный катаклизм так ясно, как будто видели его воочию. И все глубже и глубже погружались в пучину отчаяния. А когда достигли ее дна, брат Ансельм дал им надежду:

— … Когда Вседержитель понял, что я прозрел, он ниспослал мне еще один сон. В котором показал лица тех, кто принесет на Горгот Черное Поветрие. А потом показал Путь к Спасению…

В глазах монахов загорелись огоньки мрачной решимости.

— Этот Путь — нелегок… — отвечая на незаданные вопросы, сказал брат Ансельм. — Он потребует от всех нас истинной Веры и высочайшего самоконтроля. Ибо проходит по самому краю Бездны Неверия…

Монахи услышали, осознали и… засомневались. В себе. Что здорово порадовало главу Ордена Вседержителя: для выполнения его планов требовались исполнители — чистые, искренне верующие и абсолютно не способные к анализу ситуации…

— Почти целый год мы искали Избранных. Тех, кто сможет пройти этот Путь… — брат Ансельм сделал небольшую паузу и, дождавшись понимания, продолжил: — Тех, кто выдержит самое страшное испытание на свете — испытание соблазном…

Еще одна пауза — и следующее предложение, воздействующее на самолюбие каждого из братьев:

— Да, это — вы, стоящие в этом зале! И пусть вас немного — всего пять сотен — но вы сила, способная остановить посланников Двуликого. Тех, кто вот-вот принесет в мир Черное Поветрие!

Братья во Свете замерли: их только что назвали избранными! И не кто-нибудь — а сам глава Ордена, человек, отмеченный вниманием Бога-Отца!

Монах, стоящий ошую от брата Бенора, побледнел. Видимо, засомневался в своей способности выдержать будущие испытания. Поэтому брат Ансельм отвлекся от основной нити церемонии и постарался развеять его сомнения:

— Да, Путь, который вам предстоит пройти, будет нелегким. Но у вас нет права на сомнение. Ибо кроме вас этого не сделает никто. А еще… А еще с вами будет сам Вседержитель! Бог-Отец, который подарил вам эту жизнь, свет знаний и Будущее! Вы — сила! Ну, и кто сможет вам противостоять?

— Никто… — шевельнул губами мальчишка.

— Никто!!! — гаркнули остальные.

— Никто… — кивнул брат Ансельм. Потом поднял с подставки Изумрудную Скрижаль и медленно поднес ее к правой половине груди. Так, чтобы дать возможность брату Магнусу направить на нее нужное зеркальце: — Итак, первое испытание, которое вам предстоит пройти — это испытание чревоугодием…

На лицах монахов тут же появилось недоумение: они слышали об испытании голодом, жаждой, воздержанием и не представляли себе, как можно испытывать себя тем, с чем надо бороться. Пришлось объяснить:

— Да, это не обычное воздержание, к которому вы привыкли, а… Великая Аскеза! Испытание, на которое обычно благословляются лишь те, кто достигает воистину алмазной твердости духа…

У абсолютного большинства в глазах мелькнул испуг. А пара десятков самых неуверенных в себе даже изобразила отвращающий знак и зашевелила губами в привычном «спаси и сохрани…».

Ансельм понимающе улыбнулся:

— Я вижу в вас сомнение в своих силах. И… горжусь вами! Ибо это значит, что среди тысяч достойных Вседержитель действительно выбрал достойнейших!!!

Десница со скрижалью легонько шевельнулась, дабы брат Маркус не упустил нужный момент.

— Поэтому я благословляю вас на Великую Аскезу и присваиваю каждому из вас сан брата-Защитника!

По рядам братьев пронесся восхищенный вздох: Изумрудная Скрижаль вспыхнула зеленым огнем! А через мгновение заполыхало и солнце…

…- Ваше преподобие, все прошло просто замечательно! — не успев ввалиться в кабинет Ансельма, затараторил брат Фарид. — Церемония потрясла даже меня…

Хозяин кабинета свел брови к переносице и раздул ноздри:

— Потрясла, говоришь?

— Да… А что?

— А то, что трястись и хлопать ресницами должны простые монахи. Ты же обязан работать! Скажи-ка мне, что слышно от тех, кто должен был перехватить Неддара Латирдана?

Иерарх недоуменно пожал плечами:

— Пока никаких вестей: видимо, принц до них до сих пор не добрался…

Ансельм приподнял бровь и с сарказмом поинтересовался:

— Да ты что? Правда, что ли?

Брат Фарид оглядел мрачные лица остальных иерархов и, наконец, сообразил:

— Он… что, как-то объехал мою засаду? Но это невозможно: в том месте — одна-единственная дорога! Даже не дорога — тропа. И…

— Вейнарский Лев перешел через Орринский хребет… — перебил его брат Ламм. — И сейчас находится где-то около графства Молт…

Иерарх сглотнул… и замотал головой:

— Не может такого быть: меня уверяли, что единственная дорога, по которой можно перевести лошадей через горы — это перевал Белой Стены! А там — засада!!!

— Тебе сказали «перешел»! То есть пешком. Вместе со своими хейсарами. А лошадей для дальнейшего пути позаимствовал у барона Олдарра… — вздохнул брат Рон. — Так что ты его упустил…

— Невероятно! — воскликнул Фарид. — Кто мог предположить, что он на такое способен?