Ловушка памяти - Николай Зорин

Он никогда не любил пауков, он их боялся, даже совсем безобидных в углу сарая на даче, с крестом на спине. Боязнь пауков – его крест…

Крест окна! Если шторы раздернуть, все станет ясно.

Шторы раздернуть!

Синее разгадано, синее – небо. В синее головой сквозь крест окна. Выход в семь сорок.

Радость и торжество – выход в семь сорок – смысл расшифрован, разгадан.

Штору отдернуть, избавиться от гнетущей темноты! В радость, торжество и счастье. В синее небо, в синий экран. Синий экран смерти.

Дребезжание стекла – и сильный удар по лицу. Боль, ужасная боль. Откуда боль? Боли быть не должно…

Андрей открыл глаза – над ним склонился Илья, жутко испуганный Илья.

– Все в порядке! – закричал Илья, только не своим, а чьим-то чужим, но знакомым, очень знакомым голосом, не разлепляя губ. – Глаза открыл, значит, жить будет.

Это не Илья кричит, Илья только смотрит испуганно. Это… это Венька кричит. Да вот и он сам!

– Венька, откуда ты взялся?

– Черт! Откуда? С неба упал! Ты чего, Андрюха? Я же уже полчаса как здесь. Забыл? – Вениамин тоже склонился над ним, чуть-чуть оттолкнув Илью. – Впрочем, немудрено – так треснуться головой! Ты же чуть монитор не снес, прямо рожей в экран со всего размаха тюкнулся.

Рожей в экран? Вот откуда боль. И голова. Ну да, с головой совсем плохо. Виски словно в тиски зажаты, а затылок расплющен. Что же произошло?

– Андрюха, ты как? – Илья озабоченно потряс головой.

Хорошо ему трясти головой, она у него не болит.

– Поднимайся, Андрюха, хватит на полу валяться! – Вениамин протянул руку.

Хорошо ему протягивать руку, она у него есть, в отличие от… Ни руки, ни лица, ни тела – только скопление мельчайших паучков, образующих целое, – вот что у него самого. И голова – скопление паучков, потому так и болит. Сейчас она взорвется, разлетится на части, на молекулы, как тело паука, и тогда…

– Андрюха!

– Черт! Он опять! Что будем делать, Илья?

Полет в небытие – вот что тогда. Сквозь раму окна в вечернее синее небо.

Щеку обожгло – распад вещества. Нет, возврат, новый возврат в боль, в жизнь. Илья держит чашку в руке, синюю, любимую Настину чашку, а другой рукой почему-то трясет.

Щека и рука. Илья дал ему пощечину, чтобы вернуть в жизнь.

– Плесни, плесни ему на лицо! Нашатырь бы сейчас.

Венька. Возможный убийца. Сначала фильм, а теперь вот паук.

Вода из синей Настиной чашки затушила пожар щеки, вызванный оплеухой Ильи.

– Андрюха!

– Все, я в порядке. – Андрей сел на полу, посмотрел на Илью, потом на Вениамина.

Теперь он вспомнил. Они с Ильей пили пиво, позвонил Венька, минут через двадцать пришел с новым диском. Вид у него был торжественный и радостный. Нет, это у паука вид был торжественный и радостный, а у Веньки самодовольный и гордый. Он сказал, что будем смотреть новое кино.

А потом? Что было потом?

Потом был паук. Членистоногая гадина. Состоящая из множества гадин. Он шел по его руке, отвратительно перебирая лапами и издавая омерзительный писк. Андрей всегда ненавидел пауков! И всегда их боялся.

Горло сжал спазм, затылок пронзила новая волна боли, и что-то случилось с желудком. Держась одной рукой за затылок, другой зажимая рот, Андрей бросился в ванную, оттолкнув попавшегося на пути Вениамина.

Андрей пустил воду и подставил под струю больной затылок. Стало легче.

В дверь постучали, потянули на себя ручку.

– Андрей, у тебя все в порядке? – Голос Ильи до предела озабочен.

Отвечать не хотелось. Андрей пустил воду сильнее. Стянул с себя рубашку и засунулся под кран чуть ли не целиком.

– Андрей! Открой! – голос Вениамина.

Друг называется… Чуть на тот свет не отправил, а теперь беспокоится, гад.

Боль в затылке разбилась на две равные части и переместилась в виски. В дверь ванной теперь стучали уже без всяких церемоний. Голос Бородина стал доминирующим, Венькин отошел на второй план.

– Андрей! Андрей! – надрывался Илья, а дальше шла полная нецензурщина, смысл которой сводился к тому, что, если дверь немедленно не откроется, Бородин ее просто вышибет.

Придется открывать, с Ильи станется.

– Да, сейчас, подожди! – проговорил Андрей еле слышно.

Он закрутил кран, надел на мокрое тело рубашку. В дверь снова долбанули – не кулаком, как прежде, а всем телом. Видимо, Илья начал осуществлять свою угрозу.

– Да сейчас же, сейчас! – каким-то жалобным, плаксивым голосом прокричал Андрей. Чего они к нему пристали? Не понимают разве, что человеку плохо?

Дверь сотряслась от нового мощного удара. Ему представилось, как Илья разбегается и со всего размаху бухается в дверь, как разгневанный бегемот.

Андрей взялся за щеколду – холодом той, другой, щеколды обожгло пальцы! – дождался промежутка между ударами, чтобы не стукнуть Бородина, и открыл наконец дверь.

– Андрей!

– Андрюшка!

Илья и Вениамин бросились к нему.

– Что с тобой было?

– Ты почему не открывал?

– Как ты себя чувствуешь?

– Ты нас так напугал!

– Ты что, там снова в обморок грохнулся?

Они дергали его с двух сторон, тормошили. Кажется, они его возвращению были искренне рады. Андрей стоял – еще не живой, но уже и не мертвый, – смотрел на них и через силу улыбался.

– Да что вы, ребята, какой обморок? Съел, наверное, что-нибудь неподходящее. И чего вы ко мне так рвались?

– Мы хотели помочь, думали, тебе плохо, – стал оправдывать свои разрушительные действия Илья.

– Чем помочь? Подержать голову над унитазом?

– Ну, не знаю…

– А как ты сейчас, ничего? – Вениамин заискивающе заглянул ему в глаза. Снизу вверх заглянул – понимал, собака, что виноват.

– Да нормально.

– Точно?

– Точно.

– Тогда, я думаю, мы можем продолжить? – радостно предложил Вениамин.

– Что продолжить? – испугался Андрей.

– Ну, мы ведь культурно выпивали, перед тем как я диск поставил.

– Это мы с Ильей пиво пили.

– Ты что, в самом деле забыл или притворяешься? – обиженно спросил Венька. – Я же принес бутылку водки. Вы с Ильей до меня пили пиво, а потом я к вам подключился. Мы по стопарику выпили, тогда я диск и поставил. Если с тобой все в порядке, может, продолжим? А, Илья, как ты думаешь, ему не повредит?

– Не знаю, – Илья с сомнением посмотрел на Андрея.

– То, что я имею вам сказать, на сухую не выговорится. Это такой разговор… его без водки вести никак нельзя. Андрюх, точно говорю. А то еще и Илюха за тобой в обморок проследует, да и я вслед за вами.

– Ладно, – решил наконец Бородин, – пошли! Водка еще никому не вредила.

– Правильно! – обрадовался Венька. – Идем, Андрюха. – Он подставил плечо, будто намереваясь тащить тяжело раненного, и предложил (в шутку, конечно): – Опирайся, доведу до санчасти.

– Спасибо, медсестрица, я уж как-нибудь сам доковыляю, – отказался Андрей. Прикасаться к Вениамину ему отчего-то показалось неприятно.

– Я виноват перед тобой, Андрюха, – Вениамин откашлялся. – Должен был сначала сам… а потом уже к тебе обращаться. Но я и не виноват. Разве я мог предположить…

– Говори толком, в чем там дело! – прикрикнул на него Илья. – Развел таинственность, в меня даже водка не лезет.

– Хорошо, скажу толком. Видишь ли, – Вениамин придвинулся к Андрею, – когда ты вчера от меня уехал, я решил завязать с пьянством, водку допивать не стал, а сделал себе крепчайшего кофе и еще раз просмотрел фильм. И тут…

– Что? – Андрей насторожился. – Ты почувствовал, что он на тебя как-то странно действует?

– Ну…

– Тебе захотелось пересматривать его снова и снова? Ты начал ощущать себя Максимом?

– Нет-нет! – Вениамин в испуге замахал руками. – Бог упаси! Ничего такого со мной не произошло. Но я почувствовал, что в фильме что-то не то.

– Что не то? Что?!

– Выпей еще водки, Андрюха, и успокойся. – Илья плеснул в его стопку «Гжелки».

– Да оставь! – Андрей отстранил стопку, но подумал и все-таки выпил – не для собственного успокоения, а для того, чтобы выглядеть нормальным в глазах друзей. – Так что «не то» ты почувствовал?

– Скажем так: меня заинтересовала техническая сторона вопроса. Не буду утомлять вас умными терминами, тем более что вы все равно ни хрена не поймете. – Вениамин снисходительно усмехнулся. – Но я вдруг понял, что фильм не так прост, как кажется на первый взгляд, а заключает в себе какую-то фишку. Я просмотрел фильм снова, очень внимательно, но в чем она, та фишка, состоит, так и не смог просечь. Тогда мне пришло в голову, что фишка не в изображении, а в звуке. Я стал просто слушать, сидел с закрытыми глазами и слушал. Но опять ничего не уловил. То есть кое-какие догадки у меня возникли, но нужно было проверить, чтобы знать наверняка, а мощности моего компа не хватало.