Через ее труп - Сьюзен Уолтер

она хочет, чтобы мы оспорили завещание? Надеется урвать чуть больше? О чем она думала, спрашивая, разочарована ли я? С ней было приятно болтать, но следующий вопрос пересек черту:

– Почему ваша мама так на вас злилась?

Она могла бы спросить о чем угодно. Считала ли я себя в детстве обделенной ее вниманием (да), сожалею ли, что осталась в Сан-Хосе после окончания колледжа (нет), чувствую ли себя полной дурой из-за того, что не предугадала такого финта (еще бы!), но вопрос, почему мама лишила меня наследства, закрыт.

– Прости, мне нужно поговорить с Чарли, – сказала я.

Я точно не желала рассказывать, почему мама ненавидела нас с Чарли.

Глава 30. Чарли

– Эй! – окликнул я женщину, которая только что украла мое наследство. – Эй!

Я догнал ее уже у лифта, в котором она хотела укрыться от моего гнева.

– Вы кто? – спросил я.

Она не ответила и даже не повернулась в мою сторону.

– Эй! Я задал вам вопрос!

– Оставь ее в покое, – раздался за моей спиной мужской голос.

Я оглянулся и увидел спешащего к нам Нейтана.

Дзинь. Приехал лифт. Женщина проскользнула в него, делая вид, будто меня не замечает. Я попытался зайти вслед за ней, но Нейтан схватил меня за руку.

– Отпусти!

– Понимаю, ты расстроен, – произнес Нейтан. – Но она не виновата.

– Если ты вдруг не заметил, эта женщина только что получила десять миллионов долларов, мои деньги, – сказал я и тут же поправился: – Наши деньги. И ты просто позволишь ей уйти?

– Это было решение твоей мамы. Если ты набросишься на Эшли, ничего хорошего из этого не выйдет.

– Погоди-ка. – Я внезапно припомнил, что в офисе адвоката Нейтан тоже назвал ее по имени. – Вы знакомы?

– Да… Нет… Не совсем.

– Это как понимать? – напирал я. – Либо ты ее знаешь, либо нет.

После секундного колебания он признался:

– Мы ходили на свидание.

У меня словно выбили почву из-под ног. Пришлось схватиться за стену, чтобы сохранить равновесие. Это что, какой-то заговор?

– В чем дело, мальчики? – спросила появившаяся в вестибюле Винни. – И кто эта женщина, которая оставила нас нищими?

– Я с ней поговорю, – сказал Нейтан. – Мы что-нибудь придумаем.

– Да? Так ты ее знаешь? – удивилась Винни.

– Она его подружка, – бросил я обвинительным тоном, о чем ничуть не жалел.

– Это не так, – возразил Нейтан. – Я только что с ней познакомился. У нас было единственное свидание.

– И как вовремя! – подколола его Винни.

– Ничего смешного, Винни! – рявкнул я. – Ты слышала, что сказал адвокат. Это завещание имеет полную юридическую силу!

– Я с ней поговорю. Давайте выждем пару дней, чтобы все успокоились, – сказал Нейтан, как будто не случилось ничего страшного – подумаешь, лишились наследства.

– У меня нет пары дней, – огрызнулся я. – У меня дети. Чтобы приехать сюда, я отпросился с работы, как и моя жена. Если я не получу эти деньги, я в полной жопе.

– Успокойся, Чарли, – приструнила его Винни. – Нейтан же обещал с ней поговорить. Мама все-таки отдала свое состояние не случайному прохожему, в этом случае все было бы намного хуже, хотя и вполне в ее духе.

– Откуда мама вообще ее знала? – Я по-прежнему не понимал, каким образом девушка Нейтана могла украсть наше наследство. – Это ты их познакомил?

– Нет! Они соседи. Я познакомился с ней одновременно с вашей мамой. Эшли – актриса, думаю, просто так совпало.

– И она отодвинула нас ради актрисы? – с наигранным удивлением спросила Винни. – Ну, это не в первый раз!

Ее сарказм был вполне обоснован. Мы с сестрой все детство состязались с актерами за материнское внимание, так что ее последнее решение предпочесть нам актрису на редкость предсказуемо.

Винни вызвала лифт. Двери открылись, и она шагнула внутрь.

– Вы идете?

– Мне нужно поговорить с адвокатом, – сказал Нейтан. – Встретимся в доме.

Если б я считал, что это Нейтан заставил нашу маму отдать деньги своей новой пассии, то разозлился бы на него. Но никто не принуждал мою мать. Нейтан был такой же овечкой в ее стаде, как и все остальные.

К парковке мы с Винни спустились молча. Я чувствовал запах спиртного, просачивающийся через поры ее кожи. Я знал, что во время поездки, когда сестра думала, что никто не видит, она постоянно прикладывалась к фляжке с виски, или что там у нее было. Она уже много лет так делала. Я неоднократно пытался убедить ее взять себя в руки, но ни к чему хорошему это не привело. Поэтому я просто избегал этой темы, да и саму Винни избегал. Преданный брат настоял бы на своем, и, может быть, когда-нибудь я так и поступлю. Но я боялся с ней ссориться, а теперь нужно разбираться с надвигающейся катастрофой, гораздо более серьезной, чем проблемы Винни с алкоголем.

Мы сели в мою машину и поехали к выходу. За парковку начислили тридцать долларов, и Винни протянула мне кредитку.

– Не надо, – отмахнулся я.

– Нет, возьми.

Мы выехали с парковки в роскошный центр Беверли-Хиллз. Небо было таким же мрачным, как и мое настроение. Плотная пелена дождя как метафорически, так и буквально отгораживала нас от лощеных витрин магазинов и недостижимой роскоши, манящей изнутри. Въезжая в город, я чувствовал себя ребенком в магазине сладостей, пуская слюни на ослепительно-белые рубашки в «Барни», ручки «Монблан» и «Праду» для женщин – не то чтобы мы нуждались в этих вещах; просто приятно было помечтать, как мы балуем себя после стольких лет лишений.

Но сейчас при взгляде на все это изобилие мне хотелось выколоть себе глаза. Да, знаю, я похож на высокомерного говнюка, но мне надо кормить детей, а жена, выходя за меня замуж, ожидала, что я буду их обеспечивать. Мама воспитала меня в убеждении, что сдаются только неудачники, поэтому после уроков игры на гитаре я организовал группу, и эта «работа» обходилась мне дороже, чем заработок от нее. Я исчерпал лимит по кредитным картам, за которые поручилась мама, и мы жили буквально на грани. Может, я и безответственный, но мама позволяла мне это, наставляя вести жизнь, «которой можно позавидовать». Когда я объявил, что в мою версию достойной жизни не входит управление кастинговым агентством, она назвала меня дураком, но не стала напирать. А сейчас совершила полное и окончательное предательство. Выбросила меня из самолета без парашюта. Я был в ужасе. А еще безумно зол.

– Почему ты не в бешенстве? Как тебе это удается? – спросил я сестру, чья беззаботность еще больше меня злила.

– Да брось, Чарли, не