ПСЫ ГОСПОДНИ - Рафаэль Сабатини

В сэре Фрэнсисе Джервас узнал высокого худощавого человека в черном с длинной седой бородой клином, что был возле королевы в тот самый день, когда ее величество принимала во дворце моряков. Он сидел за столом, заваленным бумагами, и не потрудился встать, когда сэр Джон Хоукинс пригласил к нему двух джентльменов. Он заранее договорился с министром, что тот их примет. На маленькой седой голове сэра Фрэнсиса была плоская черная шляпа с отворотами, прикрывавшими уши. Такие шляпы были в моде во времена правления покойного короля, а сейчас их носили разве что лондонские купцы. Впрочем, сэр Фрэнсис вообще не следовал моде. Его молодой секретарь, усердно трудившийся за конторкой у окна, был тоже одет во все черное, но по последнему слову моды.

Сэр Джон, представив корнуолльцев, удалился.

– Господа, – обратился к ним сэр Фрэнсис, – сэр Джон поведал мне поистине печальную историю.

Однако печали не чувствовалось ни в его ровном официальном тоне, ни в холодном оценивающем взгляде бледных глаз. Сэр Фрэнсис пригласил их сесть, указав костлявой рукой на стулья, стоявшие перед его столом. Сэр Оливер признательно кивнул и сел, вытянув перед собой длинные ноги. Джервас предпочел выслушать министра стоя. Вид у него был беспокойный и измученный, тон – слегка раздраженный. Он нашел, что внешность у министра не располагающая – уж слишком холоден – и не надеялся на его помощь. Джервас, полагавший, что все должны выражать свои чувства с тем же неистовством, что и он, счел, что в жилах министра течет не кровь, а чернила.

– Надеюсь, сэр, меня удостоят аудиенции, чтоб я мог самолично изложить суть дела ее величеству?

Сэр Фрэнсис погладил бороду. Джервасу показалось, что на губах его промелькнула усталая презрительная улыбка.

– Я, разумеется, доложу все ее величеству.

Но это заявление не удовлетворило Джерваса.

– Вы добьетесь аудиенции для меня, сэр? – это была скорее просьба, чем вопрос.

Взгляд холодных глаз был непроницаем.

– С какой целью, сэр, когда и так все ясно?

– С какой целью? – вспылил Джервас, но костлявая рука остановила вспышку негодования.

– Сэр, если бы королева давала аудиенцию каждому, кто о ней попросит, у нее бы не осталось ни секунды на многочисленные важные дела. На то и существуют министры ее величества. – Он поучал Джерваса, словно школьника, поведению в свете. – Когда я доложу королеве об этом прискорбном деле, ее величество распорядится, какие меры следует принять. А потому без всякого ущерба для дела мы, послушные долгу, избавим ее величество от этой ненужной аудиенции.

Оливер приподнялся на стуле, его звучный голос казался громким и резким после вкрадчивой речи министра.

– Сэр Джервас не придерживается того мнения, что следует избавлять ее величество от аудиенции и что она будет благодарна любому, кто ее от аудиенций избавит.

На сэра Фрэнсиса не произвела впечатления пылкая тирада Трессилиана, как и его яростный взгляд.

– Полагаю, вы меня не поняли, – спокойно произнес он с ноткой высокомерной пренебрежительности. – И я, и все мы должны щадить ее величество, а что касается королевской власти, то она вершится в полной мере. Я – исполнитель ее воли.

– Объясните попроще, что это значит, – потребовал Джервас.

Сэр Фрэнсис выпрямился в своем высоком кресле, коснувшись головой спинки. Положив локти на резные ручки кресла, он скрестил пальцы и с интересом посмотрел на двух неистовых деятельных молодых людей, вообразивших, что можно запугать министра.

– Это значит, – сказал он, намеренно выдержав долгую паузу, – что утром я в самой резкой форме сделаю заявление французскому послу.

– Французскому послу? Какое он имеет отношение к этому делу?

На этот раз сэр Фрэнсис не скрыл улыбки.

– Поскольку дипломатические отношения с Испанией сейчас прерваны, необходимо, чтоб в это дело вмешался французский посол. Я на него целиком полагаюсь.

Терпение Джерваса иссякало все быстрее.

– Гром и молния! – выкрикнул он. – А что будет с леди Маргарет Тревеньон, пока вы делаете заявление французскому послу, а он шлет послания королю Филиппу?

Сэр Фрэнсис развел руками и слегка поднял их, будто моля Бога об отвращении беды.

– Будем практичны. По вашим словам, эта леди уже три дня находится у похитителя. Дело не столь срочное, чтобы огорчаться из-за вынужденной задержки.

– Боже мой! – с болью воскликнул Джервас.

– Королева, будучи женщиной, вероятно, расценит его иначе, – раздраженно заметил Оливер, – не так хладнокровно, сэр Фрэнсис.

– Полагаю, вы ко мне несправедливы. Горячность и спешка нам не помогут.

– Я не уверен, – ответил Оливер и поднялся. – В любом случае, этим делом должны заниматься люди, а не государственные деятели. Вот мы стоим перед вами, те двое, что жертвовали и жизнью, и всем своим имуществом ради королевы, и просим взамен лишь аудиенции у ее величества.

– О, нет, вы не аудиенции добиваетесь. Она вам нужна, чтобы попросить еще кое о чем.

– Это наше право! – прогремел Оливер.

– Мы требуем аудиенции, – добавил Джервас. – Королева нам не откажет.

Сэр Фрэнсис взирал на них с той же невозмутимостью, с какой их встретил. Секретарь, сидевший у окна, прекратил работу и слушал, как посетители донимают его важного патрона. Он ждал, что сэр Фрэнсис осадит их, заявив, что прием закончен. Но, к его удивлению, сэр Фрэнсис тоже встал.

– Стоит мне отказать вам, – начал он спокойно, без малейших признаков раздражения, – в чем и заключается мой долг по отношению к ее величеству, вы будете всячески раздувать дело и в конце концов добьетесь своего. Но предупреждаю вас: это пустая трата времени – вашего и ее величества – и ни к чему хорошему не приведет. Ее величество доверит мне во всем разобраться и предпринять шаги, возможные в данных обстоятельствах. Но если вы все же настаиваете… – Министр сделал паузу и внимательно посмотрел на молодых людей.

– Я настаиваю, – решительно подтвердил Джервас.

Министр кивнул в знак согласия.

– В таком случае я немедленно препровожу вас к королеве. Ее величество ждет меня с докладом перед ужином, и мне пора идти. Если аудиенция окажется, на ваш взгляд, бесполезной, как и следует ожидать, и вы сочтете, что без нее достигли бы большего, надеюсь, вы вспомните, кому следует принести вполне заслуженные извинения.

Высокий, худой, в черной мантии, отороченной коричневым мехом, лорд Уолсингем подошел к двери и распахнул ее настежь.

– Прошу, – холодно бросил он через плечо.

ГЛАВА XIII. КОРОЛЕВА

Друзья прошли за Уолсингемом через галерею, увидели в сумеречном свете зеленый внутренний сад из окон справа и оказались перед закрытой дверью, охраняемой двумя рослыми дворцовыми стражами в красных мундирах с золототканными тюдоровскими розами. Они отсалютовали сэру Фрэнсису алебардами, украшенными кисточками; отполированные топорики сверкали, как зеркала. По сигналу лорда Уолсингема один из них открыл дверь. Сэр Фрэнсис и его спутники молча переступили порог. Дверь захлопнулась, они оказались в дальней галерее, и сэр Фрэнсис подвел их к двери слева, возле которой тоже стояли два стража.