Княжеская школа магии (СИ) - Малиновский Дмитрий

— Мы тебя и не собирались бросать, — спокойно подключился Профессор. Булгаков подошёл к озеру и сказал: — Мне кажется, что мы можем разыграть для родителей Щелкунчика новый спектакль. Вот только на этот раз играть будем все. И Жук, я надеюсь, поможет составить нам план.

— Поддерживаю Профессора.

— Да, Профессор херни не скажет.

— Обеими руками за.

— Хорошо, — стало мне «немного» легче. — Что скажешь, Жук? Какой у нас план, раз уж все доверяют тебе?.. включая меня…

— План очень простой. Раз ты наплёл родителям Щелкунчика, что он проходит обучение, чтобы не грызть вещи Пушкина, то теперь нужна новая история, чтобы родители поверили в неё и дали нам время до рассвета.

— Они и так не хотели давать…

— Я знаю! — эмоционально перебил меня Жук. — Дай мне договорить. В этот раз подключимся и мы. В качестве жертвы возьмём Пушку.

— Опять я?!

— Да, ты! Не перебивай, Саня! — Жук почувствовал себя королём, поэтому сделал королевский выдох, мол, достали перебивать… слушайте лучше короля и молчите. — Итак, Пушка скажет Александре Андреевне и Илье Петровичу, что их сын перестал грызть всё подряд.

— Да она же переключится на меня и начнёт орать, как на Димона, что…

— Да закрой рот! — крикнул Жук. — Дайте мне договорить, иначе я свихнусь и замочу всех… кроме Гоголяна. Ещё раз, ты скажешь то́, что сказал я. Потом мама Щелкунчика начнёт…

— Но…

— …начнёт!..

— Ладно, — сдался Пушкин.

— …говорить, что Пушка ещё ребёнок. Переключится на Димона. Тот скажет, что всё хорошо. И вот тогда…

Все дети напряглись.

— Что? Что «тогда»? — тихонько спросил Толстый.

— …тогда Александра Андреевна начнёт снова орать на Димона. И вот здесь должны подключиться все остальные. Мы должны сказать, что видели, как Щелкунчик познал энергию, которой поделился якобы наш учитель из Японии. Больше ничего говорить не нужно. Ждём реакцию от родителей Чайковского. Если они продолжат кричать… если мать Щелкунчика продолжит кричать, — исправился Жук, — тогда уже я один что-то ещё придумаю. А потом ещё… и ещё. Так до тех пор, пока Александра Андреевна не заткнётся.

— Значит, мы должны заткнуть мамашу Щелкунчика. Что дальше?

— А дальше, Димон, самое интересное. Когда женщина молчит и слушает, нужно повторить всё то же самое, но более ласково, чтобы внушить ей, что она во всём права. А так как мы для неё не незнакомцы, а очень даже знакомые лица, Александра Андреевна доверится нам.

— Я в этом сильно сомневаюсь. Кроме того, чему она должна довериться?

— Димон, — улыбнулся Жук. — Поверь мне, она доверится. Если мы все расхвалим её сына, что он стал звездой, с которой очень интересно играть, то она с радостью согласится подождать до утра. Мы обязательно предупредим, что Щелкунчик стал для нас не изгоем, которого не хотят брать на пикник, потому что тот грызёт все столы и стулья, а лучшим другом, с которым хочется проводить всё своё свободное время.

— А, ну если так, тогда ладно. Может, и сработает. — Я решил поинтересоваться: — А он что, реально изгой у вас?

— Ну как тебе сказать, — подключился Профессор. — Он действительно грызёт нашу мебель. Нет, он хороший друг. Но когда начинает что-то грызть, то вечно страдают все, поскольку наши родители, чтобы не обидеть родителей Щелкунчика, сваливают всё на всех, а не на одного Щелкунчика, который это и сделал. И самое обидное, что все всё понимают, но всё равно страдаем мы все.

— Согласен, — поддержал Пушкин. — Вот скажи: тебе приятно, когда ты ничего не сделал, а какой-то зубастик сделал много пакостей, но в итоге виноват и ты и зубастик?

Я улыбнулся.

— Конечно, это не есть хорошо. Но друзей не выбирают.

— Ага. Ну-ну. — Гоголян похлопал по плечу Пушкина. — Димон, скажи ещё, что есть дружба между парнем и девушкой.

— Так, ну эту тему я поддерживать не стану, поскольку вам только по восемь лет. Давайте, — махнул я рукой, — идём к родителям Щелкунчика, раз действуем по плану Жука.

***

А мы реально действовали по его плану, ведь уже через час стучались в роскошный дом родителей Чайковского.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нет, мой дом тоже был очень роскошным. Но дома́, которые построили на улице Петровская, намекали, что мой домик — это элитное дерьмо. Как бы эли́тное, но в мире роскоши — это всё ещё дерьмо.

Касалось это не только площадей самого дома, но и королевских садов, где ландшафтный дизайн дал бы фору эльфийскому городу… скажем, Ривенделлу.

Что касается нашего разговора с Александрой Андреевной и Ильёй Петровичем, то всё шло замечательно.

Конечно, женщина волновалась… даже позволила себе несколько оскорблений при детях в мой адрес. Но я её примерно мог понять. Моя мать бы вообще замочила придурка, который «похитил» её сына. Так что я ещё очень легко отделался.

Но вернёмся к сути.

Мамаша Щелкунчика обрадовалась, когда дети расхвалили её сына. И совсем не обрадовалась, когда мы сказали, что нужно подождать до утра.

Ушло больше часа, чтобы успокоить женщину. А это, между прочим, дольше, чем мы добирались до её дворца… будем называть вещи своими именами.

В итоге всё было бы хорошо, если бы не один косяк со стороны Пушкина. Я бы даже назвал это длинным языком.

Мелкий решил под конец добавить, что Александре Андреевне не сто́ит волноваться, поскольку её сын теперь не только сдерживает свои зубки, но и научился плавать.

Во-первых, парень соврал, ибо «научился» плавать только сам Пушкин, а во-вторых, Саня сказал, что мы всей оравой ходили на запретное озеро. То есть оно, может, и не было таковым, но не зря же над озером голограмма полянки была.

И вот такой вот конец полностью «изуродовал» наш план действий, который заключался в том, чтобы ночью сбежать всем детишкам из своих домов и отправиться на поиски Щелкунчика.

Спросите: как мы собирались его искать?

Думаю, очевидно, что без волшебного клубка здесь не обойтись.

Но ещё раз… Это бы́ло бы так, если бы Пушкин не добавил слова, которые прозвучали выше. А так как он проболтался, да ещё и наврал, Александра Андреевна и Илья Петрович решили поднять на уши всю Петровку.

Поднять пришлось и директора, который ох как не любил такого рода «поднятия». Я бы сказал, что он вообще не любил двигаться и что-то решать, если дело касалось не его личного обогащения.

Напрашивается вполне естественный вопрос: и что было дальше?

Глава 14. Димон нарасхват

А дальше было всё то, что я и хотел сделать.

Клубок одолжить мог, поскольку Скотт — это достаточно добрая душа.

Дети мне доверяли… я надеюсь.

Осталось только не попасться на глаза взрослым, которые ночью решили искать Щелкунчика.

Чтоб вы понимали, днём никто не мог его найти, а вот ночью — это то самое время, когда лучше всего искать.

Ага… флаг в руки.

Но взрослые портят всю малину, поскольку мы и так в глухой заднице с этим непонятным исчезновением Щелкунчика. Ещё и поиски со стороны ненужных мне лиц, причём ночные. А ночь, как известно, усложняет задачу и нам.

— Почему это на́м усложняет задачу ночь?! — возмутился Жук. — Если я правильно понял, то волшебный клубок может спокойно найти Щелкунчика. А раз это так, то ночка нам только на руку.

Жуков был прав. Я как-то и не додумался до этого. Может, просто не думал так далеко. Но сейчас полностью согласен.

Осталось только произнести речь перед мелкими и забрать волшебный клубок, с помощью которого мы быстро найдём Щелкунчика. Сделаем всё тихо ещё до того, как взрослые с фонариками закончат поиски зубастика.

— Итак, парни, — начал я, пока дюжина сорванцов стояла со мной на заднем дворе у Чайковских. Была уже полночь и родители моих учеников успокаивали Александру Андреевну. — Ваши родичи не хотят искать Щелкунчика. А кто хочет это делать ночью! Но уже как есть. И ваши родители вынуждены это делать, раз подписались на такой… такой…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Такой же жест понимания, как и с пикником, когда Щелкунчик погрыз мебель, а свалили на нас всех, — дополнил Пушкин.