Ричард Длинные Руки – коннетабль - Гай Орловский

С погодой повезло: чередой идут на редкость ясные солнечные дни, только больно короткие. День начинает клониться к вечеру, не успев разгореться, солнце совсем крохотное, проходит крадучись вдоль горизонта и торопливо погружается в лиловую тучу на западе, а там опускается за край земли.

Снег в лунном свете выглядит особенно мертвым, зловещим, и вся планета кажется каким-то Плутоном. Синеватые тени залегают в любой выемке, уже на расстоянии сотни шагов кажутся почти черными, а мертвое небо сливается с тенями на земле.

Позлившись, что и мне приходится, как простолюдину, ждать весны, я пил на ночь кофе и лез под одеяло. Кофе сну не помеха, а с ясной головой сны лучше смотрятся. Тут же, как бы крепко ни спал у камина этот черный бегемот, он тут же вскакивает и бежит ко мне.

А затем начинается пыхтение, сопение, вздохи – это выспавшийся бездельник устраивается на коврике у ложа. Сегодня, чувствуя, как слабеет моя стальная и несокрушимая воля, я с особой нежностью прислушивался к пыхтению.

Мелькнула мысль разрешить взобраться ко мне, но ведь этот свиненок только ложится тихонько-тихонько, а во сне начинает потягиваться, упирается в твою спину шершавыми лапами и все подталкивает, подталкивает к краю кровати…

Практически все собачники ловятся на жалость: берут жалобно повизгивающего щеночка к себе на кровать, он привыкает спать там, а когда вырастает в кабана, вроде бы и неудобно согнать. Не поймет за что, будет обижаться за несправедливость.

Но собачий век недолог, поплакав и нарыдавшись, берут нового щеночка, но на постель уже не пускают. Думаю, бывшим хозяевам Бобика удалось осуществить заветную мечту всех собачников: чтобы их милая собачка не умирала! Над человеком так не рыдают, как над умершей собакой. Человек успевает прожить долгую жизнь, а собака вот только что была веселым игривым щеночком, а теперь вот старая и седая, быстро дряхлеет и смотрит на тебя с немым укором: ну как же так, почему меня не спасешь? Бобика кто-то спас, то ли с помощью высоких технологий, то ли с помощью продвинутой магии. Гены перекомбинировали или еще как, но теперь Бобик есть то, что есть: нестареющий сильный и веселый пес, быстрый, ловкий, с повышенной выносливостью и прочими характеристиками, которые хотел бы любой собачник видеть в своем пэте.

Я начал погружаться в сон, как скрипнула дверь, в покои тихохонько проскользнула легкая фигурка Фриды. Она приблизилась на цыпочках, пугливо обходя огромного Пса. Я приподнял край одеяла, и Фрида, быстро сбросив платье, торопливо юркнула на указанное ей место.

– Как обживаешься? – спросил я.

– Спасибо, ваша милость, – прошелестела она. – Люди здесь очень добрые…

– Еще бы, – проворчал я. – Им оставлена жизнь!.. Но ты не усердствуй на кухне. Лучше Миртусу помоги. Это наш дворцовый маг. У него там и книг уйма…

– Ваша милость, я грамоте не обучена!

– Обучись…

Она лежит рядом тихая, как мышка, все еще худая, миниатюрная, как и положено ведьме-метлолетательнице. Огромные карие глаза смотрят на меня с вопросом.

– Постараюсь, – ответила она с запинкой. – Если вы так велите…

Я вздохнул.

– Я не велю, я просто советую. Сам я грамоте обучен, и от этого у меня больше силы.

Она спросила тихонько:

– Какой?

– Всякой, – ответил я сердито. – Не знаю, на что ты намекаешь, свиненок, но ты лучше спи. Пригрейся и спи. Ты хорошо лопаешь? Надо набираться сил.

Она повернулась ко мне, мягкая горячая грудь коснулась моего бока.

– Я набираюсь, ваша милость.

– Эй-эй, – сказал я предостерегающе, – не начинай доказывать, что полна сил. Я тверд, аки скала библийская.

Она хихикнула:

– Да, я это уже чувствую.

– Ты яблоко и змея, – обвинил я, – в одной коробочке… Ладно, иди сюда. Только не увлекайся, не увлекайся! У меня здоровье хрупкое. И вообще, будь со мной понежнее.

…Да что я ее пытаюсь вразумить, мелькнула мысль утром. У женщин – все сердце, даже голова. Она и думает сердцем, а я, как дурак, всех стараюсь стричь под одну гребенку: учиться, учиться и учиться! Как же, щас ломанется в академики…

Она сладко спала, свернувшись в комок и подогнув колени. Под щекой детская ладошка, губы сложились сердечком, брови нахмурены.

Хорошо, подумал я, хоть сегодня не снилась инквизиция. Я поднялся на цыпочках, быстро оделся и вышел. Стражи в коридоре готовились грохнуть древками копий в пол, но я показал кулак, они понимающе закивали и притихли.

Внизу разноголосый гомон, за столом все выглядит так, словно никто и не ложился. Сэр Растер вскочил и ринулся навстречу, распахивая объятия.

– Сэр Ричард! Такое счастье!.. Великая пророчица Ягуанда по дороге к святым местам изволила заехать в наш замок!.. Она нам тут такого напророчила!

– Так вам и надо, – буркнул я.

– Ах, сэр Ричард, – воскликнул сэр Растер с укором, – она хорошее напророчила! И великие дела и даже подвиги во славу… забыл чего, но во славу. А еще богатств наобещала всяких и разных!

– Попробовала бы не наобещать, – сказал я зловеще, – чей хлеб жрешь, тому и песни пой.

В малом зале рыцари сгрудились, теряя достоинство, благородные люди не должны стоять так тесно. Я сразу ощутил враждебность по отношению к тому или чему, что заставило хоть на миг забыть, что они лучше и чище тех, кто не держит себя в руках.

Поверх голов увидел сидящую за низким столиком женщину в длинном платье. На столике традиционный шар из стекла или чего-то подобного, внутри что-то трепещет не то крылышками, не то разрядами крохотных молний.

Ощутив мое присутствие, рыцари раздвинулись, но я остался на месте, рассматривая ее с дистанции, это выглядит эффектнее.

Женщина прервала негромкую речь, подняла голову. Я ощутил некоторую оторопь, лицо резкое, даже гротескное, словно помесь тролля с одухотворенным эльфом: крупные, глубоко посаженые глаза, поднимающиеся уголками к вискам, широкие скулы и резко запавшие щеки, однако подбородок выступает вперед, выказывая, как говорят, силу характера.

Я тоже выдвинул нижнюю челюсть и смотрел на нее бараньим взглядом владетеля замка, которому зимой скучно и он жаждет шутов и клоунов.

Она встала и поклонилась.

– Я счастлива наткнуться на ваш замок, сэр Ричард, – произнесла она низким, но все же женским голосом. – У меня за время странствий остался только один слуга, его сейчас отогревают у вас на кухне…

– В моем замке вы найдете все, – заверил я свысока, – что вам понадобится. Отдыхайте, на кухне снабдят едой в дорогу. Если понадобится одежда потеплее, поговорите с управителем. Он может что-то подобрать, здесь много осталось… после смены владельца. Вы смелая женщина, раз путешествуете зимой, когда волки ходят стаями. Зима, знаете ли…