Отправь их в Ад! - Максим Владимирович Виноградов

Ларс видел, во что превратился проспект, после того, как по нему пронесся вихрь погони. Разруха и запустение, покореженные мехмобили, раздробленный асфальт, выбитые окна и витрины, сгоревшие остовы особо невезучих строений… Придорожную лавку Федмана так и попросту разнесло в клочья вместе с хозяином.

А потому Майер не жаловался – легко отделался! Если бы не одно но… Если бы не чертов плащ…

Ларс жил долго, и сколько себя помнил, всегда работал в магазине. Сначала – на побегушках, позже – продавцом. Наконец, после десятка лет упорного труда, стал владельцем. С тех пор дело процветало, торговля пошла в гору, марка «одежда от Майера» даже стала своеобразной визитной карточкой в определенных кругах.

Он помнил Берлин городом свободомыслия, пристанищем искусств и мастеров. Помнил надежды того времени, мечты о возрождении Республики, светлое будущее, что, казалось, вот-вот наступит.

Помнил восхождение канцлера Вальдемара Вейсмана к власти… Единый, сколько же лет минуло с тех пор? Двадцать? Тридцать? Во что превратилась страна за это время… Люди боятся пикнуть без разрешения комитета, страшатся тайной полиции и преследований инквизиции…

Но, как бы то ни было, за все время одно оставалось неизменным – потаенная власть мафии, что существовала независимо и как бы параллельно государственной. Сменялись эпохи, режимы, правители, а мафия оставалась всегда, незримо, а подчас и весьма осязаемо контролируя денежные сферы деятельности городской жизни.

Именно в силу почтенного возраста Ларс понимал, что имея дело с мафией, нужно быть предельно осторожным. У него имелся богатый опыт различного взаимодействия с нечистыми на руку людьми… Сколько историй мог бы порассказать старик… Но он не отличался болтливостью в таких вопросах. Возможно, это стало одной из причин, почему Майер дотянул до седых волос.

Хозяин магазина хорошо знал, что такое мафия, кто такие охотники за головами, члены гильдии убийц. На своем веку он повидал всякого. Порой убивали и за меньшее, чем продырявленный плащ и старая шляпа…

Ларс прошелся метлой по и без того чистому полу. Прошаркал между длинных стеллажей с рубашками и пиджаками. С другой стороны, на хозяина взирали безгласные манекены, облаченные в фирменные брюки и сюртуки. Витрина давно потухла, горело только дежурное освещение, да уличный фонарь.

Скромная стойка продавцов скрывала стальной монумент кассы, перед дверью лежал безнадежно загаженный уличной грязью коврик. Кремовая плитка пола уже отмыта от следов, а вот коврик давно пора бы поменять…

С улицы слышалось только шуршание дождя, внутри поскрипывала метла, да свистел ветер, наслаждаясь сквозняком. Привычный успокаивающий запах новой, недавно сшитой одежды смешался с ароматом сырости. Может, все и обойдется?

Майер ждал чего-то подобного, но все равно испугано вздрогнул, когда из темного угла магазина медленно выступила высокая тень. Сердце старика предательски екнуло, он едва не уселся на задницу, ноги стали слабыми, руки вытянулись вдоль тела. Звук щетки, упавшей на пол, заставил Ларса очнуться.

– Добрый вечер, мистер… То есть, доброй ночи… То есть… – Майер с трудом прервал невнятное бормотание, – Я… я… я…

Хозяин собрался с силами и протянул ночному гостю заранее подготовленный сверток. Незнакомец молча принял подношение, руки встряхнули ткань, сверкнули, разматываясь, черные полы плаща. Убийца натянул одежду, тщательно оправив рукава.

– Я взял на себя смелость подлатать дыры… – выговорил, наконец, Ларс, – И вот еще что… Ваша шляпа тоже здесь.

Майер указал на высокий столик, где лежал, дожидаясь своего часа, вычищенный головной убор.

Нергал подошел, ловким движением шляпа взлетела к лысому черепу и села там, как влитая. Когда убийца шагнул прочь, на столе остался лежать неровный кругляш желтой монеты.

Голова склонилась в прощальном кивке, холодные серые глаза скрылись под полами шляпы, убийца медленно отступил в тень. Ларс ждал хлопка двери или какого-то шороха…

Сверкнула молния, осветив темные углы. В промелькнувшей вспышке Майер увидел, что угол магазина абсолютно пуст. Как посетитель туда проник и как выбрался потом – загадка, на которую лучше не знать ответа…

Ларс облегченно вздохнул, вытирая рукавом выступивший пот. Дрожащей рукой приоткрыл дверь магазина, холодный воздух слегка взбодрил старика.

Что ж, дело сделано, теперь можно и домой…

Очень странное ощущение, будто прошелся по лезвию бритвы. Майер давно уже думал, что не боится смерти, но то пока она была далеко… А сегодня… Смерть зашла на порог, осмотрелась, и на время отступила, оставив правда, напоследок, поистине королевский подарок.

Ларс хорошо знал ценность таких монет, и выражалась она отнюдь не в денежном эквиваленте, хотя и продать можно за круглую сумму. Но, что гораздо важнее, этот золотой кругляш потертого вида мог оплатить жизнь… Или послужить пропуском в ад, тут уж как распорядишься…

ГЛАВА 27

Надсадно тарахтя, старый омнибус медленно полз по городу. Высокий, толстый, желтый, он словно пришелец из прошлого, из тех времен, когда вещи делали на века, а не до следующего поворота капризной моды. Двери со скрипом открывались на остановках, пассажиры с трудом преодолевали высокие ступени. Внутри их встречали потертые сиденья и потрескавшиеся поручни.

По осеннему времени в салоне скопилась грязь, мокрый воздух не успевал толком проветриваться. Ливень колотил по запотевшим окнам, кое-где вода просачивалась сквозь прогнившие уплотнители, скапливаясь у ног попутчиков холодными лужами. Внутри витали запахи толпы – сырость, пот, курево и перегар смешивались в душераздирающем амбре.

Пожилой водитель, по виду гораздо младше самого омнибуса, неторопливо крутил баранку. Фары едва-едва освещали несколько метров проезжей части, мотор урчал громко, с надрывом, словно собираясь издохнуть в самое ближайшее время. Шофер то и дело посматривал в громадное зеркало, где отражался салон. Свет уличных фонарей странным образом искажался, проникая сквозь грязное стекло, большинство лиц, как и силуэтов, оставались в тени. Лишь одна высокая фигура в темном плаще четко выделялась на фоне толпы. И каждый раз, когда свет падал на мрачное лицо пассажира, ладони водителя вздрагивали в невольном приступе страха.

Нергал уже давненько не ездил на общественном транспорте, мужчина успел позабыть все прелести данного времяпровождения. Не то чтобы он поразился до глубины души, вовсе нет. Просто нахлынули неприятные воспоминания о голодном детстве, нищете, изнуряющей работе на круглосуточных фабриках.

Рихтер стоял выпрямившись, рука намертво ухватилась за поручень у потолка. Он сознательно старался не приближаться к другим пассажирам, не прикасаться к сиденьям. Это была не брезгливость, скорее определенное равнодушие, неприятие. Все окружение казалось безынтересным, пресным, серым.

Люди и сами обходили статную фигуру стороной, чувствуя ее определенную чужеродность. Нергал стоял среди толпы, но он и там умудрялся сохранить одиночество,