Исцеляющее безумие: между мистерией и психотерапией - Дмитрий Соколов

Фантазия развернулась. Мы захотели поставить сцену «Саша в сумасшедшем доме». Саша, конечно, стала отказываться. Ее роль вызвалась играть та самая ее подруга. Мы притащили сетчатую железную кровать и разыграли, под руководством нашего психиатра и еще одного парня, лежавшего когда-то в психушке, первый день в клинике. Привязали подругу к кровати, сыграли хамских медбратьев, окрестных шизиков и врача, который на все говорит «да-да», а сам все пишет во всесильный журнальчик.

Когда сцена подисчерпалась, Саша опять принялась перечислять свои обиды. Она упомянула изнасилование несколько лет назад, после которого она и гуляет теперь только со здоровенным псом, а сексуальные дела имеет только с юными мальчиками, и то в основном по интернету. Я предложил разыграть изнасилование, чтобы она попробовала другое при этом поведение – ну, например, драться. Может быть, от ужаса перед этой мыслью Саша согласилась наконец попробовать себя в «сумасшедшем доме». Мы привязали ее к кровати и повторили расклад «приемного отделения». Ее не «проняло», она не очень играла, и тогда я спросил «консультантов», может ли медбрат, скажем, смазливую девочку раздеть. Получив подтверждение, я стал это делать. Пациентка стала требовать прекратить игру. Но «грубый мир» не стал ее слушать. Страсти накалились нешуточно. Саша билась в рыданиях и кричала, требуя «прекратить игру», консультанты мои тоже испугались и стали говорить мне про уголовную ответственность, если она даст психотический криз или просто пойдет жаловаться на меня родителям, а с ними – в милицию.

Это была крепкая, настоящая жертва! И чтобы выбить Сашу из этой роли, а может (как обвиняет меня жена) чувствуя садистское удовольствие, я продолжал ее раздевать, хотя в конце концов не тронул трусики. Со спущенными штанами она лежала на голой металлической сетке. Потом Саша сменила тактику и стала громко доказывать, что она все-все поняла. И еще через какое-то время мы решили сцену закончить. Когда мы развязали веревки, Саша натянула одежду, а потом одним прыжком подскочила к кирпичу, на котором лежали часики, схватила молоток и разбила их. А потом с тем же молотком двинулась на меня. Очень серьезно. Я стал отходить, защищаясь от удара. Через несколько шагов я понял, что меня она бить не будет и испугался за мебель и стекла. Но и это миновало. С молотком наготове она прошла к вешалке, оделась вышла на улицу.

Так мы все-таки разыграли изнасилование, и Саша все-таки подняла против главного насильника молоток (который я ей потом подарил, но она его все же у меня дома «забыла»). Конечно, то, что она при этом разбила собственные часы, наводит на грустные мысли (это, как ни крути, удар по самой себе, что она и делает, погружаясь в стихию жертвы). Все же продолжение оказалось хорошим – во всяком случае, по рассказам той же подруги, кетамином она теперь не колется. Я склонен, правда, это связывать с тем, что по всему Крыму его запретили продавать без рецепта с несколькими врачебными подписями. В психушку она не попала. Уже хорошо. Дай Бог ей счастья.

И вот в марте 2006 года опубликовал я эту историю в Интернете, в своем «Живом Журнале». И если вы спросите меня, зачем, то я начну лепетать, примерно как Веничка про херес, что вот хочется же рассказать людям, как оно происходит на самом деле, а то ведь в книжках про психотерапию всё приукрашено, да подрезано, да закруглено, да теориям адекватно соответствующее. А хочется правды!

– 

Кому здесь херес?! Надо мной – две женщины и один мужчина, все трое в белом. Я поднял глаза на них – о, сколько, должно быть, в моих глазах сейчас всякого безобразия и смутности – я это понял по ним, по их глазам, потому что в их глазах отразилась эта смутность и это безобразие… Я весь как-то сник и растерял душу. – Да ведь я… Почти и не прошу. Ну и пусть, что хересу нет, я подожду, я так… – Это как то есть "так"?.. Чего это вы "подождете"?! – Да почти ничего… Я ведь просто еду в Петушки, к любимой девушке (ха-ха! К "любимой девушке"!) – гостинцев вот купил… Они, палачи, ждали, что я еще скажу. – Я ведь… Из Сибири, я сирота… А просто, чтобы не так тошнило… Хереса хочу. Зря я это опять про херес, зря! Он их сразу взорвал. Все трое подхватили меня под руки и через весь зал – о, боль такого позора! – через весь зал провели меня и вытолкнули на воздух. Следом за мной чемоданчик с гостинцами – тоже вытолкнули. Опять на воздух. О, пустопорожность! О, звериный оскал бытия!

Там, на самом деле, было опубликовано много историй – и про «брачное свидетельство», и про «Проделки ворона», и многие иные прочие. Но шухер и «изгнание из ресторана» произошли из-за двух. Я уж сразу расскажу заодно и вторую.

Честное слово! – вскричал декабрист. – Как хорошо, что мы все такие развитые! У нас тут прямо как у Тургенева: все сидят и спорят про любовь…

В этой истории сплошь такие умные, взрослые, серьезные люди.

Итак, действующие лица и исполнители:

Секс-гуру – я.

Чудо-клиентка – Света.

Умный муж (остается за сценой) – Миша.

Всем нам лет по 30-35.

Сцена начинается там и тогда, когда еще вообще никто не подозревает, что может произойти. Живут себе Миша и Света, хорошая семейная пара. Много лет живут, довольно мирно и счастливо. Где у них особенно мирно, так это в постели. Они почти не спят друг с другом, уже давно. Как-то не тянет. Мишу еще как-то тянет, а Свету вообще нет. Ну и ладно, ну и живут. Однако такая ситуация камень точит.

И тут к ним в город приезжает «секс-гуру». Он устраивает психологические группы на какую-то такую тему типа «Мифология сексуальной жизни». И Миша приходит на презентацию группы. Часа два он смотрит на распинающегося меня, и по всей видимости, я ему нравлюсь. Таково его официальное мнение, когда он приходит домой. Он говорит жене: «Ведущий – умница. Продвинутый чел. Если хочешь, иди поучаствуй в его семинаре».

И вот Света действительно идет на семинар, и ей на этом семинаре очень нравится. А уж ведущий нравится – слишком. Она ему прямо об этом заявляет в конце: «Просто влюбилась!» Ну, ведущему приятно, но ничего особенного. Он и сам в себя в это время влюблен.

Потом Света возвращается домой, и тут-то начинается самое интересное. Ее сексуальная жизнь и взаправду куцая и неинтересная, а лучик надежды, почувствованный на семинаре, она связывает исключительно с его ведущим. Миша это видит, он вообще в этой истории человек очень чувствительный и понимающий (а если вы мне скажете, что таких в природе не встречается, я, во-первых, поклянусь, что в этой истории все правда, а во-вторых, замечу, что я Мишу-то никогда практически не видел (на презентации людей было много, и я его там не идентифицировал), и все рассказываю со слов его жены.

Так вот, Миша и Света договариваются о том, что она может позаниматься своим сексуальным пробуждением с тем самым Митей, и что в течение всей «терапии» он в это дело суваться не будет, какие бы странные формы всё это ни принимало.

Я балдею, когда Света приходит и рассказывает мне всё это. Доверие ужасно приятно. А уж сам заказ просто приводит меня в гордость. Или нет, не совсем так – я кайфую скорее от прямоты предложения. Немало я видел женщин, которые овивались вокруг меня с подобными темами, но почти всегда очень завуалировано, искаженно, запутанно. А тут – нате.

Я, на самом деле, не знаю точно, что делать. Я вообще считаю, что терапию надо ДЕЛАТЬ, что когда начинаешь, по ходу дела становится понятно, что делать и как, а заранее это вычислить трудно и даже не очень реально. Просто надо начать, причем достаточно серьезно. Так мы и решаем. Не спеша (после нескольких говорильных встреч) мы находим время и место для практики.

Вечер. Уютная квартира. Мой друг подарил мне пару таблеток «экстази», специально для этого случая. Стоит оговорить, что в семье у Светы и Миши все «наркотики» строго под запретом. Но «со мной» она решается и на это, и он тоже не против (это, в сущности, было последним моментом, который она обговаривала с ним заранее). И вот мы съедаем эти самые «экстази» и совершенно не знаем, что будем делать дальше.

Опять: я целые группы так раньше проводил – на импровизации. Я встаю и начинаю кружиться по комнате. Потом останавливаюсь и начинаю трогать Свету с закрытыми глазами. И ей говорю: «Закрой». Так мы стоим какое-то время, пока волны психеделической энергии не начинают нас переполнять. Тогда я иду в душ, а Света идет со мной.

Я не буду всю ночь описывать – не порнография же. Вот что мне кажется важно: Света начинает вести себя как маленькая девочка. Голос ее становится таким высоким, и смех, и усюсюканья, и причитания. На самом деле, это не самый любимый мной образ. Но мне очень нравится другое: когда человек начинает вести себя ВЗАПРАВДУ. Вот ей хочется так себя вести – и она это делает на полную катушку. Ее сексуальность видится мне примерно так же: такая подростковая (инфантильная), со здоровенным комплексом неполноценности. То есть ей как бы мое тело нравится, а свое – нет. Это одной гранью подходит к садо-мазо, но я не зацикливаюсь на этой грани. Я стараюсь – а мне, на самом деле, очень легко – именно с ней с такой заниматься любовью. С таким неумелым, стесняющимся себя подростком. То есть, с другой стороны, мне же пофиг ее образы. Передо мной зрелая и реально наполненная сексуальностью женщина. Просто она об этом пока не знает.