Будешь моей! (СИ) - Савельева Алина

— Я забираю у тебя Аристову, — дождавшись, когда я загоню байк в гараж, безапелляционно сказал отец. — И не бухти. Хочешь заполучить девчонку, делай это красиво!

Спорить с Борзовым Александром — только нервы терять, но я и не хотел. Он прав. Бегать за ней с телохранителями не лучший способ заставить ее посмотреть на холопа другими глазами.

Конечно, не обошлось и без санкций. Отец отправил меня в Питерский филиал на неделю, сказав, что и мне надо успокоиться, и Ленточке поскучать. Некогда ей там скучать, в соседях одни интеллигенты же, ждут свиданий!

По информации от охраны Котенок зону обитания своих дедов практически не покидала, притащив туда и мою младшую сестренку Вику, и Саньку. Эта часть информации радовала, но вот то, что они катались на мотоциклах, купались в пруду и закатили вечеринку, куда пригласили весь благовоспитанный сброд в округе, меня злило до такой степени, что я рычал и расхаживал по дочерней базе как цербер, за малейшую оплошность разгоняя бойцов. Хоть в этом папе угодил, он всегда говорит, что лучше слышать их недовольное бурчание, чем произносить пламенную речь у свежевырытой могилы.

Вредная Ленточка, ко всему прочему, забанила меня во всех сетях, и ни позвонить, ни написать я со своего номера я не могу, но и с других не стал. По телефону не то, мне нужно видеть ее глаза… трогать ее и купаться в жасминовом яде. За эту неделю я понял не только, что мне не безразлично, с кем она проводит время, но и то, что я невыносимо дико по ней скучаю. Мысль, что она больше не захочет со мной даже поговорить, приносила физическую боль. Я не хочу ее терять, не могу…

Едва спустившись с трапа самолета, я уже летел в подмосковный элитный поселок, узнав, что моя глубоко засевшая заноза на пруду. Хочу объяснить ей, что не хотел ничего плохого, наоборот, в моих планах было подарить ей массу впечатлений о каникулах в России. Я ведь мог пойти и другим путем, но так мне казалось, что так все останутся довольны, включая объект «А4».

Сам поселок находится на закрытой территории, куда невозможно попасть без пропуска. Даже близко не подъедешь, потому что первый пост охраны стоит сразу, как съезжаешь с основной магистрали, и повсюду знаки, запрещающие проезд. Благо у меня с этим проблем нет, пропуска я могу нашлепать себе на любой охраняемый агентством «Borzz» или нашими партнёрами объект.

Родовое дачное гнездо Аристовых все время меняется, на фотографиях двадцатилетней давности мы тут рассекали вокруг дома, и он сам казался тогда огромным, и пространство вокруг было свободнее. Теперь и дом подрос и ввысь и вширь, и появились постройки на территории.

— Лена где? — забежав в домик охраны, решил уточнить, чтобы не лазить по этому гектару в ее поисках.

— На пруд ушли купаться, — отчитался наш сотрудник.

Терпения ждать у меня не было, так же как и уверенности в том, что эта коза не строит глазки какому-нибудь соседскому ботану.

Внешне сохранял спокойствие каменной глыбы, а внутри меня раздирали эмоции. И порхающая радость от того, что увижу ее, и терзающие сомнения, что станет меня слушать. Мне часто говорят, что я слишком самоуверен и пру как танк, не боясь ничего, но с Аристовой и это не помогает.

Жаркий день пригнал на благоустроенный пляж на пруду кучу народа, из ближайшего к нему дома вытащили колонки, на мощном сабвуфере разгоняющие звук на всю округу. Я остановился аккурат по песчаной линии и как коршун следил за девчонками, по привычке опершись на капот своего железного резвого коня задом.

— Поберегись! — заорал пухлый подросток, с разбега прыгая на тарзанку, и, плюхаясь в воду, обдал пищащих девчонок брызгами.

Моя боевая сестренка тут же понеслась за пацаненком, Санечка осталась наблюдать за ними, а Ленточка пулей вылетела на берег, прыгая на одной ноге, и как вкопанная остановилась, увидев меня в паре метров.

Какая она красивая! Легкий загар золотится на коже и переливается в бисере воды. Густая шевелюра собрана в пучок на макушке, и выбившиеся из него локоны вьются, обрамляя личико с опасно горящими зелеными глазами.

— Поехали, поговорить надо, — киваю ей на дверь машины и жду, что пошлет меня лесом-полем подальше.

— Отнеси меня в машину, Рон! — задирает нос королева, говорил же, просчитать, что она выкинет, невозможно.

На деле я и рад бы ее носить на руках, но не хочу, чтобы ее корона облака на небе поцарапала. Поэтому просто открываю пассажирскую дверь и склоняю голову, подглядывая, как она натягивает на влажное тело сарафан, и до меня доходит, что это не каприз, она так и стоит, поджимая правую ножку на пальчиках.

Вот видят небеса, что не хотел я повышать градус заносчивости стервы, но злой рок нагибает сильнее. С напускным безразличием волокусь к ней, и если бы у члена были руки, он бы их уже потирал в предвкушении полапать соблазнительную русалочку, распустившую свои шикарные волосы по плечам.

Парню, провожающему нас взглядом бульдога, у которого отобрали косточку, мне хочется все зубы в глотку запихать, но сейчас не до него. Лица подружек Ленточки вытягиваются, возможно, даже чуть больше, чем моя ширинка, когда я, усадив Лену на сиденье, принялся осматривать ее ступни. Порезов и ушибов нет, судорогой свело просто.

— Что тебе нужно, Койот? Я целую неделю старательно сижу дома, проблем охране не доставляю. Можешь быть спокоен, тебе удалось отбить у меня желание покидать безопасную территорию! — окатывает меня ледяным тоном Ленточка, задирая пятки, перепачканные песком, на сиденье.

Рычать на нее за то, что пачкает сделанные на заказ чехлы, не могу, видя, как она глубоко обижена на меня. Сидит как воробушек, растрепанный на ветру, обхватив свои длиннющие ноги и уткнув подбородок в колени. Я и не думал, что это не реализовавшееся фальшивое приключение настолько ее расстроит.

Останавливаю машину у ворот Аристовых и блокирую двери, чтобы не сбежала краса моя ненаглядная.

— Вот, читай, — протянув ей досье на нее же, намеренно хмурю брови, чтобы не думала, что она тут правит балом.

— Зачем? — фыркает Ленточка. — Дописать то, чего ты не понял?

— Ты ошиблась, я прочел его трижды, прежде чем решил организовать для тебя этот квест. Там написано, что ты увлекаешься паркуром, любишь участвовать в уличных гонках, рафтинг. Так?

— Допустим, — насторожилась Ленточка, еще не понимая, к чему я веду.

— При всем этом в Штатах ты сильно ограничена учебой и контролем, поэтому тебе приходится постоянно искать возможность заниматься всем этим, зачастую убегая от охраны. Поэтому мне захотелось дать тебе эту возможность здесь вдоволь.

— Какую? Ковыряться по уши в грязи на развалинах? — фыркнула Ленточка.

— Ты бы там не задержалась и пары дней. Я намеренно рассказал тебе о месте в лесу. Именно оттуда и началось все самое экстремальное для меня, когда я, как и ты, решил найти этот тайник. В том, что он существует, я не сомневался. Захар знал, что рано или поздно его прищучат, и в тайнике находились не только подарки его зазнобе, но и мешочки червонцев и еще куча всего, что он решил припрятать до лучших времен. У черного байкера тоже была интересная роль.

По распахнутым глазищам было понятно, что Ленточку гложет любопытство, но сама она ни за что не признается. Хорошо хоть перестала фырчать на меня и внимательно слушает. Частично недоговариваю я намеренно, чтобы сама не выдержала и спросила, когда перестанет дуться.

— Родники это первая точка, потом переход через практически высохшее русло реки по качающемуся мосту через него. Не Гранд-Каньон, конечно, но тоже высоко над землей. Дальше нужно было пробраться через мелкую, но быструю речушку, где в нависающих с крутого обрыва деревьев только с реки видно вход в небольшую пещеру, где и был тайник наших влюбленных. Именно поэтому его не могли обнаружить ни после революции, ни немцы, захватившие усадьбу и долгое время там находившиеся. На протяжении маршрута были запланированы разные препятствия и на локациях, и по пути. Я включил все, что ты любишь: гонки на квадриках или мотоциклах, хоть каждый день, труднодоступные маршруты, да и на территории усадьбы ты могла скакать со своим паркуром сколько влезет, рафтинг, пусть и не с самыми опасными порогами и поворотами, но тоже есть пара мест, где адреналин зашкаливает. Ну и в заключение — поездка в Петергоф.