Общество сознания Ч - Александр Сегень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Да кого вы ищете-то? - прозвучал голос батюшки.
- Так, святой отец, - раздался ответ, - давай по-хорошему. Ты отдаешь нам черного Дионисия, и мы сразу отваливаем.
- Какого черного Дионисия?
- Понятно. Ваньку будешь валять.
Чижов услышал костяной удар, затем возмущенные голоса отца Василия и Натальи Константиновны:
- Да за что же вы бьете-то меня?
- Ой! Да что ж вы бьете-то его, объясните яснее!
- Так, ты, бабка, ложись на кровать.
- Зачем?
- Да не бойся, не будем насиловать. Свяжем только по рукам и ногам, да и все, чтоб не рыпалась. Свяжи ее, Билли.
Наконец сквозь струи слез Чижову удалось начать что-то видеть. Но пока еще очень неявно, расплывчато. Тот, которого назвали Билли, спутывал проволокой руки и ноги Натальи Константиновны. Другой продолжал допрос:
- Ты, бабуля, знаешь про черного Дионисия?
- Да и я не знаю, миленькие! - слезливо отвечала та. - Что хоть это такое?
- Да икона, икона! Черный Дионисий называется. Где она у вас?
- Батюшки, не знаю никакого черного Дионисия.
- А ты, поп?
- И я не знаю такого, черного, - пробормотал отец Василий, стараясь припомнить.
- А сейчас? - спросил верзила с лицом Ельцина и ударил отца Василия рукояткой пистолета по лысоватой голове.
- Да хоть убейте! - отвечал священник, прокряхтев от боли.
Чижов еще раз усиленно сморгнул слезы и, выпучивая глаза, постарался оглядеть картину творящегося беззакония. Теперь только ему стало ясно, почему Ельцин и почему Билли. Один из негодяев имел на лице резиновую маску, отражающую образ всенародно избранного президента России, другой - такую же маску Клинтона. Вот какие высокопоставленные гости заявились в столь поздний час к отцу Василию Перепелкину, митрофорному протоиерею, настоятелю храма Преображения Господня в селе Радоницы: сам Борис Николаевич со своим другом, президентом США. Правда, если Ельцин соответствовал своему высокому росту, Клинтон был помельче, нежели как его показывают по телевизору. Оба были в перчатках. У Ельцина в руке пистолет, у Клинтона - нож.
Отец Василий смиренно сидел за столом. Со лба его из двух ранок стекали две тонкие струйки крови.
Слезы снова заслонили картину происходящего.
- Вы хоть поточнее объясните, какого черного Дионисия просите, - произнес Чижов и сам не узнал своего голоса. К величайшему его огорчению, голос звучал трусовато.
- Просят в райсобесе, понятно? - отозвался «Клинтон», являя удивительные познания бытовой русской жизни.
- Это что за фрайер? - кивнул «Ельцин» на Василия Васильевича.
- Сын мой, - отвечал отец Василий.
- А, ну коли сын, то не должен от папки отставать. - «Ельцин» приблизился к Чижову и дважды подряд ударил его рукояткой пистолета по голове.
В сравнении с тем, что Василий Васильевич испытал от слезоточивого газа, эта боль была вполне терпимой и даже лестной - он пострадал наравне с отцом Василием.
- Ну его-то за что, кудеяры вы эдакие? - простонал священник.
- А чтоб не чтокал, - отвечал остроумный «Клинтон».
Тем временем «Ельцин» вновь воздвигся над отцом Василием, занес над ним руку с пистолетом:
- В третий раз спрашиваю: где черный Дионисий?
- Бог ты мой… - почесал бороду батюшка. - Уж не ту ли вы маленькую иконку имеете в виду, что мне привез… В общем, один благодетель. Ее? Как раз маленькая и черненькая такая.
- Молодец, поп, вспомнил, - похвалил «Ельцин», опуская руку. - Которую тебе Лоханов подарил.
- Точно, Лоханов! - обрадовался отец Василий. - Так вам она нужна?
- Давай ее сюда, - приказал «Клинтон».
- Дак сейчас подам, Господи! А я-то, дурак, думаю: какой такой черный Дионисий? Божья Матерь с Младенцем… Да написаны как-то необычно… Глаза какие-то у них… Я ее, грешным делом, в шкаф припрятал. Господи, где же она?
Он рылся в шкафу, спешил, боясь, что разбойники опять станут бить его или Чижова.
- Дионисий… Он говорил, что не Дионисий, а из круга Дионисия. Вот теперь я вспомнил. Какой-то ученик Дионисия, Никифор Конец. Вот кто автор-то иконы. А вы спрашиваете черного Дионисия, мне и непонятно. Зря только башки нам расшибли с сыном.
- Считайте, что за веру пострадали, - сказал «Ельцин».
- Можно сказать, в борьбе с иконоборцами, - засмеялся отец Василий, будто негодяи вдруг по волшебной палочке превратились в добрых прихожан.
- Молодец, попяра, бодрости духа не теряешь, - похвалил «Ельцин». - Может, когда и приду к тебе каяться. Нравишься.
- Вот он, ваш псевдо-Дионисий, - с удовлетворением обнаружил икону отец Василий, вытащил ее из шкафа, распеленал - она была завернута в полотенце.
Еще раз сморгнув слезы, которые все еще текли, Чижов увидел в руках батюшки небольшую и действительно черную иконку.
- Что это - «псевдо»? Ненастоящая, что ли? - грозно прогудел из-под своей резиновой личины «Клинтон».
- Опять же поясняю, что это не сам Дионисий писал, а один из его многочисленных учеников, - терпеливо отвечал отец Василий. - Видите, какое особенное письмо. Сразу видно - не Дионисий. Берите, коли пришли за ней. Видать, ценная. А так-то я стремлюсь у себя ценных икон не держать, чтобы не вводить в соблазн слабых мира сего, таких, как вы.
- Кончай агитацию, опиум, - усмехнулся из-под своей маски «Ельцин». Он взял из рук священника икону, разглядел ее как следует и засунул во внутренний карман куртки. - Ну все, теперь спасибочки. Давай, друг Билл, вяжи попа. К стулу его. Руки к подлокотникам, ноги к ножкам. К вам еще кто-нибудь должен приехать?
- Завтра должны, - наконец-то подала голос Наталья Константиновна. - Что ж вы, так нас и оставите связанными?
- так и оставим, - отвечал «Ельцин». - Раз завтра кто-то приедет, спасут вас. Удобно, святой отец?
- Удобно, сынок, не волнуйся, иди с Богом, - отвечал отец Василий.
- Погоди, надо еще твою бабу и сына к кроватям привязать, а не то они так, спутанные, выбраться могут.
«Клинтон» привязал к кроватям сначала Чижова, потом Наталью Константиновну.
- А если мне с сердцем плохо станет или отцу Василию? - спросила простодушная матушка.
- Ну, тогда исповедуйтесь друг другу и - в рай, - засмеялся «Ельцин».
- Нам же надо подальше отъехать отсюда, а то ж вы сейчас своего молодого в ближайший пункт, где есть телефон, отправите.
- Логично, - сказал Василий Васильевич. Глядя на спокойствие отца Василия, он тоже стал чувствовать, что ничего на свете не боится. Никаких издевательств, зверств, пыток.
- Какие-нибудь еще пожелания есть? - спросил «Ельцин».
- Воды дайте напиться, а то ж до утра теперь не пить, - сказал отец Василий.
- Билл, дай им попить, - повелел «Ельцин». Давно уж было ясно, что он в этой банде из двух человек главный, а не так, как у настоящих Клинтона и Ельцина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});