Заставь богов смеяться (СИ) - Власова Ксения

— Но боишься?

В этот раз парень долго молчал, но все же ответил:

— Как бы я ни старался, но окончательно избавиться от страха не могу.

Эмили прикрыла глаза, втянула носом наполненный свежестью и запахом моря воздух и улыбнулась уголками губ:

— Хорошо. Не люблю ставить на самонадеянных глупцов.

— Разве страх — не страшный грех в глазах Афины?

Эмили серьезно посмотрела на него:

— Трусость — позор для воина. Но не страх. Трусость толкнет на самые низкие поступки, в то время как страх убережет от самонадеянных решений. Всегда разделяй эти два понятия. — Она вновь перевела взгляд на очертания острова, которые все четче проступали вдали. — Запомни. Тебе это пригодится.

— В бою с Минотавром?

Эмили задумчиво коснулась волос, заплетенных в длинную косу, и усмехнулась:

— Нет. В схватке, которая развернется между тобой и отцом по возвращению в Афины.

— Вы думаете…

— Ты и сам это знаешь.

Эмили грустно улыбнулась. Ирония заключалась в том, что, даже победив Минотавра, Тесей все равно будет в опасности. Едва ли царская семья с радостью примет незаконнорождённого старшего сына. Да еще и снискавшего себе славу и любовь народа! Нет, его непременно уберут от престола. И в этот раз уже не обойдутся списком жертв — будут действовать наверняка.

— Сейчас не время об этом думать, — мрачно ответил Тесей; на его лбу пролегла глубокая складка.

— Это верно, — согласилась она и искоса взглянула на него.

Его взгляд вновь приобрел ясность, из позы ушло напряжение.

«Сложно бояться схватки, когда знаешь, что она будет лишь одной из многих на твоем пути», — с удовлетворением подумала Эмили.

Они еще некоторое время молча постояли на носу корабля, вглядываясь в остров, который становился все ближе и реальнее, а затем разошлись.

Корабль медленно входил в порт. Бесконечное путешествие подошло к концу, но это было лишь начало долгого пути.

***

На пристани их уже ждали.

Спустившись по трапу, они шагнули на мощеную каменными плитами портовую площадь и выстроились в две линии: девушки слева от корабля, юноши — справа. Последним с корабля сошел Тесей и остановился между двумя получившимися шеренгами, как полководец перед своей армией. Черный парус развивался за его спиной, как огромный флаг враждебного государства. К Тесею крайне неторопливо и с явным желанием припоздниться следовала длинная процессия, в которой Эмили опознала представителей царского двора Крита.

Впереди с чувством собственного достоинства вышагивал невысокий толстый мужчина в украшенном роскошной вышивкой хитоне. Дорогая ткань с золотым орнаментом спускалась вниз многочисленными складками, в которых угадывались висящие на боку ножны из драгоценного металла с поблескивающим в них мечом. Оружие на заплывшей жиром талии смотрелось неуместно и наигранно. А учитывая статус мужчины — еще и глупо. Впрочем, Эмили быстро вспомнила, что Минос славится своей мнительностью. Это подтверждали и многочисленные стражники, следующие за царем по пятам. Эмили насчитала пятнадцать человек охраны, вооруженных не только мечами, но и копьями, и метательными кинжалами, и вновь перевела взгляд на Миноса. Золотой обруч обвивал его начинающие редеть черные волосы. Небольшая бородка на его лице была тщательно уложена с помощью восточных масел. Капельки этих масел на солнце блестели особенно ярко, и казалось, что Минос просто испачкал бороду, вкушая жирную пищу. В жизни критский царь производил еще более отталкивающее впечатление, чем на фотографиях на слайд-шоу. Дряблая кожа лица, как будто обвисшие щеки, небольшие, поросячьи глазки и оскал мелких белых зубов, который должен был изображать улыбку. Да, внешность Миноса действительно вызывала отвращение, а вкупе с жестким, глумящимся взглядом откровенно пугала. Заметив, как часто задышала Калисса, Эмили напряглась: только девичьего обморока им не хватало!

Кажется, об этом подумала не только она. Кэролайн бочком протиснулась к девушке, чтобы при необходимости подхватить ту под руки.

Эмили вновь скользнула взглядом по процессии, от которой их теперь отделяло всего несколько шагов. За Миносом семенила его жена Пасифая. Закутанная с ног до головы в роскошно драпированный хитон, со сверкающими на руках и в ушах драгоценностями, она все равно выглядела жалко. Чуть согнутая спина, нервно подрагивающие тонкие губы, затравленный взгляд — все это сводило на нет присущую царице красоту. Всматриваясь в тонкое лицо с правильными чертами лица, сложно было поверить, что Пасифая вдвое моложе своего мужа. Она выглядела гораздо старше своего настоящего возраста. Казалось, что в темных волосах, забранных гребнями наверх и украшенных нитями жемчуга, уже посверкивает первая седина. А ведь Пасифая — третья жена Миноса — была ровесницей его старшей дочери.

Эмили нахмурилась, ища в процессии Дедала. Она была уверена, что изобретатель будет присутствовать при таком торжественном моменте. Однако, как она ни высматривала его в толпе, так и не смогла найти.

«Странно…»

— Приветствую, Минос. Я — сын Эгея, Тесей, и прибыл на Крит для…

— Я знаю, зачем ты прибыл, — перебил тот, рассматривая парня словно зверька в зоопарке. — Ты решил разнообразить рацион Минотавра царской кровью, — в толпе, сопровождающей Миноса, как по команде, послышался смех. Сам Минос лишь слегка улыбнулся и, выдержав паузу, добавил: — Впрочем, царской крови в тебе слишком мало, чтобы насытить Минотавра

Эмили заметила, как побледнели стоящие напротив нее афинские парни. Тесей же остался спокоен, лишь бросившаяся в лицо краска говорила о том, что сын Эгея разгневан. Дождавшись, когда новая волна смеха и перешептываний утихнет, он ответил:

— Я прибыл на остров, чтобы сразиться с Минотавром. В письме ты обещал отцу дать Афинам шанс смыть с себя клеймо позорной дани. Негоже царю нарушать слово.

Тут же на площади воцарилась тишина. Толпа, угодливо хихикающая над замечаниями Миноса, в ужасе застыла и затаила дыхание.

Шея Миноса покрылась красными пятнами, глаза налились кровью, причем перемена произошла настолько быстро, что Эмили сразу поняла: слухи о психической неуравновешенности Миноса правдивы. Пасифая сделала быстрый шаг назад, словно стремилась оказаться в безопасности. Правой рукой она схватилась за собственное горло.

— Я никогда не нарушаю своих обещаний, запомни это, щенок, — выплюнул Минос и, сделав широкий шаг вперед, встал к парню вплотную, так что брызжущая у него изо рта слюна попадала на грудь Тесея, который был намного выше него. — Эгей настолько глуп, что верит в чудо? Что ж, пускай надеется, что его сын сможет одолеть Минотавра голыми руками. С тем большим удовольствием я посмотрю на твое, Тесей, изуродованное тело, на раздробленные кости, на вырванные с мясом ноги…

Калисса громко вскрикнула и все же лишилась чувств, но была подхвачена чертыхнувшейся себе под нос Кэролайн. Эмили поспешила помочь. Вдвоем они уложили девушку на мостовую. Нюхательной соли под рукой не оказалось, поэтому пришлось ограничиться похлопыванием по щекам.

Минос с каким-то плотоядным интересом смотрел на обморок девушки и сопутствующей ему возне и неожиданно пришел в хорошее расположение духа.

— Впрочем, возможно, я буду настолько благороден, что позволю тебе взять с собою меч или какое-нибудь другое оружие. Это будет зависеть… от моего настроения. — Черные маленькие глазки Миноса маслянисто заблестели и пробежались по сжавшимся афинским девушкам и остановились на Кэролайн.

— Только попробуйте, папаша… — с угрозой прошипела та, заметив брошенный на нее взгляд.

— Эй, не сейчас! — прошептала Эмили, локтем пихнув напарницу.

В этот момент Калисса наконец очнулась и застонала. Скрипнув зубами, Кэролайн отвернулась от Миноса и помогла той встать на ноги.

Минос продолжил:

— К Минотавру вы направитесь на заре. Сегодня же мы даем пир в честь важного события — унижения Афин. Как сына Эгея, я приглашаю тебя, Тесей, посетить наше торжество. А также великодушно разрешаю присутствовать на нем и всех тех, кто прибыл с тобой… — Минос сделал паузу, и его взгляд, мгновенно ожесточившись, утратил свой пошловатый блеск: — А с рассветом вас всех, словно откормленных свиней, отправят в качестве завтрака к Минотавру.