Леди Удача - Патриция Гэфни

– Правда, что он выдал правительству моего отца и его товарищей?

– Куинн тебе так сказал?

Кассандра повернулась к нему в ярости:

– Ты хочешь сказать, что это не правда?

Риордан поднял руку умиротворяющим жестом.

– Я этого не говорил. Вполне возможно, что правда. Просто наверняка ничего не известно, никто не может ничего доказать. От твоего отца и его приятелей не удалось добиться показаний против Уэйда, когда их арестовали. Они не назвали его имя, даже когда им сказали, что это он принес их в жертву. Просто я немного удивлен тем, что Оливер рассказал тебе об этом. Я знаю, он может показаться страшно бесцеремонным в достижении своих целей, но в душе он человек порядочный. Касс? Что случилось?

Ее лицо посерело. Как только Риордан произнес слова «добиться показаний», в голове у нее мелькнула страшная догадка, и всего остального она уже не слышала. Внутри у нее все оледенело. Ей хотелось замереть и никогда больше не двигаться: это отчасти помогало вытерпеть боль. Но Кассандра заставила себя заговорить. Все-таки лучше знать правду, чем мучиться неизвестностью до конца своих дней.

– Ты можешь мне кое-что сказать честно? – спросила она еле слышным дрожащим голосом.

Риордан смотрел на ее убитое горем лицо в полном замешательстве.

– Да, если это в моих силах. Касс, Бога ради, скажи мне, что с тобой?

Она судорожно сглотнула и перевела дух.

– Моего отца в тюрьме били?

Риордан тихо выругался и попытался ее обнять. Кассандра отшатнулась, но он крепко схватил ее за плечи.

– Послушай меня, милая.

– Его били, не так ли?

Как ни старалась она сдержаться, слезы хлынули у нее из глаз и потекли по щекам. Она позволила ему увести себя с дорожки в более укромное место в тени небольшой рощицы; когда он снова обнял ее, она уже чувствовала себя опустошенной и не оказала сопротивления, – О Господи, – рыдала Кассандра, заливая слезами его рубашку. – Я думала, он не захотел меня видеть, потому что не любил меня. Боже, Боже…

Он позволил ей выплакаться. Слова вперемешку с горестными рыданиями выходили у нее так невнятно, что он не понимал и половины. «Какая же она юная», – думал Риордан, обнимая ее и тихонько, успокаивающими движениями поглаживая по спине. Ее волосы щекотали ему рот, пока он шептал ей на ухо бессмысленные слова утешения, а ее тонкие руки, прижатые к его груди, напомнили ему вечер их первой встречи. На этот раз плотского желания не было, но каждой клеточкой своего естества он остро ощущал ее женственность.

– Все, я уже успокоилась, – прошептала Кассандра, оттолкнув его.

Это было совсем не так. Риордан протянул ей свой носовой платок и снова обнял ее.

– Послушай, милая моя. Я не знаю этого наверняка, возможно, его и не били. Но…

– Замолчи! Не говори больше ничего. Прошу тебя.

Кассандра оттолкнула его изо всех сил и повернулась к нему спиной.

Риордан беспомощно смотрел на нее, пытаясь найти нужные слова.

– Я никогда не встречался с твоим отцом, Касс, и не стану притворяться, будто восхищаюсь его поступком. Но я знаю, что он верил в правоту своего дела и честно следовал выбранным для себя правилам. Никто не сможет отрицать, что для этого нужна большая смелость. А отдать жизнь за правое дело – это ведь не самый худший конец, верно?

После долгого молчания Кассандра обернулась. Лицо у нее было заплаканное, но она высоко держала голову и голос у нее не дрогнул, когда она заговорила:

– Нет, это не худший конец. Быть может, ему стоит даже позавидовать. Прошу прощения за то, что устроила сцену. Мне следовало раньше догадаться, в чем суть дела. Закрывать глаза на правду было глупо и наивно с моей стороны. Я не видела, потому что не хотела видеть, хотя вряд ли это меня извиняет. Если хочешь продолжить прогулку, я готова.

Ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не поддаться искушению вновь ее обнять. Но она считала, что он испытывает к ней лишь жалость, а ему не хотелось, чтобы после пережитого потрясения ее начал мучить стыд. Поэтому Риордан сцепил руки за спиной и с поклоном посторонился, пропуская ее вперед на дорожку.

Он опять принялся болтать о чем попало: о прелести предвечерней поры, о какой-то странной болезни, поразившей все кизиловое деревья в этом году, и через некоторое время был вознагражден бледной, дрожащей улыбкой. Кассандра даже произнесла несколько тихих слов в ответ. Осмелев, Риордан рассказал ей анекдот – длинный, запутанный и глупый. Услыхав в конце концов ее смех, он решил, что она смеется над ним, а не над солью шутки. Звук этого смеха согрел ему сердце. С этой минуты он был готов пройтись колесом, лишь бы еще раз услышать ее смех.

– Филипп! Филипп Риордан!

– О, чертово семя, – выругался он сквозь зубы. Кассандра строго взглянула на него, а Риордан небрежным жестом обнял ее и притянул к себе.

– Кажется, сейчас ты будешь иметь удовольствие познакомиться кое с кем из обезьяноподобных, которых мне приходится называть друзьями, – мрачно предупредил он.

Его снова окликнули; он остановился и повернулся кругом. К ним торопливым шагом поспешали две пары.

– Привет, Уолли, привет, Том! – прокричал Риордан таким голосом, что Кассандра покосилась на него в изумлении.

– Я же знал, что ты меня слышишь, старая скотина! – любезно приветствовал его один из джентльменов, подходя поближе.

Быстрая прогулка заставила его запыхаться; он вытер свое заплывшее жирком лицо надушенным платочком и испустил шумный вздох.

– Ты что же, сукин сын, не хочешь познакомить нас со своей прелестной подружкой?

– Нет.

– Ха! Тогда я представлюсь сам.

Он отвесил Кассандре самый низкий поклон, какой позволяло сделать его объемистое брюхо.

– Ваш покорный слуга, сударыня, Уоллес Дигби-Холмс. А это Том Сеймур, грубый мужлан, недостойный вашего внимания. А эти три дамы – наши приятельницы.

– Две, – терпеливо поправил его Том. – Эти две дамы.

– Черт побери, а разве я не так сказал? Вот это Грэйси… верно? А это Джейн. Готов побожиться, ее звали Джейн. И куда же вы оба направляетесь? Мы пойдем с вами. А если ты куда-то спешишь, Филипп, можешь отправляться по своим делам. Я буду счастлив сам проводить эту леди – мисс Мерлин, не так ли? – до дому. Ей-богу, вы, олухи из палаты общин, ни черта не смыслите в хороших манерах. Прошу прощения, мэм. – Он приподнял воображаемую шляпу.

– Да пошел ты, Уолли, – огрызнулся Риордан слегка заплетающимся языком.

– Ай-яй-яй! Немного перебрал, да? А с виду вроде не похоже… Слушай, дружище, а у тебя часом с собой нет? Есть? Вот это парень, разрази меня гром!

Он принял из рук Риордана серебряную фляжку, которую тот вытащил из кармана, отхлебнул большой глоток, потом передал ее Тому. Обе девицы захихикали и зацокали языками. Обе были грубоваты на вид и пестро разряжены; Кассандра сразу поняла, что они шлюхи.