АЛЕКСАНДР - Михаил Ланцов

Как будто отреагировав на его мысли, незадолго до прибытия Александра в Москву слег митрополит Филарет с тяжелой формой простуды. Цесаревич смутно помнил, что Владыко должен был прожить еще несколько лет, но всерьез обеспокоился, испугавшись неожиданностей.

В развитие мыслей о новой, единой общероссийской религии, именно в эти дни Сашу посетила идея о создании 'наследия' Филарета, которое надобно будет опубликовать после его смерти. Само собой - сфабриковать, так как сам Владыко вряд ли одобрит желаемые реформы в русской православной церкви, интересующие цесаревича. Спешка в таком вопросе была неуместна, поэтому, Александр собрал небольшую группу в контрразведке, которой поручалось не только тщательно изучить почерк митрополита, но и его стилистику.

Работа это большая, не терпящая суеты, зато потом очень интересно аукнется весьма качественным уровнем фальсификатов, которые не стыдно будет показать даже тем, кто вел многолетнюю переписку с престарелым деятелем церкви. В конце концов, не зря же Саша велел тайно держать задержанных в княжестве фальшивомонетчиков, оградив их от правосудия в виде многолетних трудовых работ на строительстве дорог. Такие руки нужно было ценить и находить им куда более толковое применение. Тем более что по австрийскому императору Францу-Иосифу уже аналитическая группа трудилась, тщательно собиравшая все образцы почерка этого монарха, дабы в нужный момент выдать высококачественный фальсификат, на основании которого Россия сможет включиться в войну с Австрийской империей. О наличие casus belle нужно было позаботиться заранее, чтобы потом не мельтешить.

Однако подобные дела имели второстепенный характер, требующий внимания, но не особого применения сил. Гвоздем программы стало то, что в сентябре 1865 года было завершено комплектование четырех стрелковых и двух артиллерийских полков нового строя. То есть, ядро будущего корпуса уже имелось и требовало сведения его в единый организм, в первую очередь организационного. А также подготовки к учениям летом 1866 года, нужда в коих была острейшая. Цесаревич ожидал начало войны в Австрии уже поздней осенью 1866 года, в крайнем случае - весной 1867, и стремился успеть завершить подготовку. Конечно, к войне быть готовым никогда нельзя, но пробовать должно.

В общем счете, не считая штабов, а также отдельных частей, таких как аэростатный батальон, новый корпус насчитывал двадцать четыре тысячи человек личного состава, пять тысяч двести лошадей, почти по две сотни орудий и пулеметов, без малого двадцать тысяч винтовок и шесть тысяч триста револьверов. По меркам 1865 года - очень солидная сила. Для сравнения достаточно посмотреть на Датское королевство, в котором содержалась всего лишь в полтора раза большая полевая армия в ходе войны с Северогерманским союзом. Конечно, штабы и малые части усиления доводили численность корпуса до двадцати шести тысяч, но это было уже малозначительной деталью.

Параллельно с завершением комплектования частей корпуса подошел к концу этап окончательного вывода или расформирования старых имперских частей, находившихся ранее на территории Московского генерал-губернаторства. Впрочем, Александр, понимая, что одним корпусом потребность в войсках не ограничился, продолжив формировать, хоть и не так интенсивно, прочие части. Правда, на уровне отдельных рот и батальонов, которые в будущем пойдут на пополнение корпуса и отправятся в качестве экспедиционных сил в разные уголки мира, такие как Намибия, Бразилия, Аляска и прочее.

В ходе работы с такой массой единообразных войск, возникла куча проблем, как в различных организационных делах, так и в снабжении. В частности, Владимир (младший брат Саши) на свой страх и риск внес ряд дополнений в форму, несколько доработав китель и ряд иных элементов снаряжения. Так, например, был унифицирован головной убор, который в полевой форме у всех чинов и родов войск был представлен кепи с козырьком по горно-егерскому типу. Изменения претерпели и сапоги, изготавливаемые из более грубой кожи с набивными шипами и подковками, снижающими износ обуви и улучшающими ее эксплуатационные качества. Помимо этого, снабдить все двадцать шесть тысяч человек парадно-выходной формой Владимир, стоявший начальствующим лицом при комплектовании частей корпуса, не смог. Причиной этому были слабость московских мощностей по пошиву одежды.

Поэтому, Вова, находившийся уже около десяти лет под особым вниманием Саши, решил, что полевая форма намного полезнее парадно-выходной. А так как цесаревич кроме парадных комплектов ничего не утверждал, оставив на стадии эскизов, то поступал по своему усмотрению. Иными словами, он получил на выходе что-то вроде гармонической смеси германской полевой пехотной формы времен Великой Отечественной войны с формой РККА того же периода. Преимущественно перерабатывая заготовки старшего брата, делая упор на вопросах удобства, крепости и долговечности. Основным цветом летней формы стал хаки классического советского образца, уже примененный в свое время в учебном полку цесаревичем. Лишь в аэростатном батальоне был употреблен серо-зеленый оттенок, запомнившийся ветеранам по американской кампании.

Что же касается ремней, пряжек, фляжек, походных котелков, подсумков, малых пехотных лопаток, стальных шлемов и прочего имущества, выпускаемого предприятиями цесаревича, то подобного добра было в избытке. Получилось не только полностью снабдить части будущего корпуса, но и на складе большие запасы создать.

На роль командующего будущим корпусом изначально претендовал великий князь Владимир Александрович, но Саша не желал пока его ставить на такую должность, резонно опасаясь того, что семнадцатилетний парень просто не справится. О чем Вове и было сказано. Тот, вероятно, видя перед глазами Сашу, проецировал его успех на себя, но зря. Цесаревич отлично понимал, что семнадцать лет - это семнадцать лет и если в юноше не сидит сознание взрослого мужика, то и пытаться даже не стоит. Однако видя, что парень обиделся, не считая принятое решение справедливым, Саша был вынужден устроить достаточно серьезные штабные игры, в ходе которых брат сам отказался от своего желания, осознав, что не справляется.

Впрочем, если не лукавить, то там никто из участников с ними в полном объеме не справился, так как Александр слишком увлекся и стал вспоминать боевые операции времен Первой мировой войны, вместо того, чтобы выдумывать. Как понимает уважаемый читатель, до такого уровня военное искусство еще не развилось даже при активной помощи цесаревича, а потому сотрудники штаба практически постоянно не справлялись с поставленными перед ними задачами.

Подобное обстоятельство и необходимость готовить в будущем военных офицеров достаточно высокого уровня квалификации для командования всем спектром тактических и стратегических войсковых соединений от роты до фронта, потребовали от цесаревича того, чем он раньше никогда не занимался - написания военной доктрины.

К работе пришлось подойти очень основательно, так как предстояло серьезно переработать все уровни организации в войсках - от пехотного звена до штаба армии и фронта. Причем важным моментом было то, что к формализации армии в духе Фридриха Великого цесаревич не стремился, отдавая предпочтению осознанности каждого бойца на поле боя, вне зависимости от его звания и должности. Каждый участник этой военной машины должен был понимать свое место и роль в отведенном сценарии, даже если она явно не называлась. Само собой, это было бы невозможно без высокой выучки личного состава и полноценного взаимодействия всех родов войск, задействованных в операции, то есть, брал ориентир на общевойсковую операцию, как базовую философию в планировании и проведение любых наступательных и оборонительных мероприятий.

В условиях 60-х годов XIX века подобные вещи приходили в голову единицам, причем, как правило, не носящим погоны. Однако Астафьев, его нынешний ректор военно-инженерной Академии, к счастью, был одним из них, выступая в своих работах с аналогичными требованиями. А потому хорошо понял и оценил замысел цесаревича. Собственно он и занялся разработкой новой военной доктрины, так как Александр, имея огромную загруженность в других делах, мог лишь факультативно принимать участие в разработке, выступая скорее консультантом и советчиком, чем автором.

Отдельным вопросом шла артиллерия. На вооружение вновь сформированных частей Московского корпуса пока поступали 4-фунтовые нарезные медные пушки образца 1860 года конструкции Маиевского. Как раз те самые орудия, которые сопровождали Александра в его американском походе и так его расстроившие недостаточной мощностью снаряда и крайним неудобством эксплуатации. Настолько, что он выбил из правительства Конфедерации более совершенные, хоть и менее надежные полевые пушки Армстронга, заряжаемые с казны.