Приказ: дойти до Амазонки - Игорь Берег

Сцену на берегу наконец сняли. Теперь можно было подойти к Сидни, пока рабочие разбирали рельсы, а актеры, укрывшись в палатках, отдыхали и приводили себя в порядок.

— Закончили на сегодня, господин творец? — шутливым тоном обратился Миронов к режиссеру.

Тот поднял голову от сценария.

— А, это вы, Джек! Куда там — закончили! Пока солнце стоит высоко, можно еще поснимать. Мы тут, неподалеку, присмотрели чудную полянку, очень подходящую. Сейчас перебазируемся туда и продолжим.

— Тяжелый у вас труд, — посочувствовал Евгений.

— Хлеб в кино дается очень большим потом! — назидательно поднял палец Лазарофф. — Учтите это, если соберетесь перебираться из документалистики в наш огород.

— Избави бог! — рассмеялся «Джек Уилсон». — Я уж как-нибудь перебьюсь без высокого искусства.

— Все мы так говорим, — философски вздохнул режиссер. — Я ведь вам уже рассказывал, что когда-то тоже снимал документальные фильмы. И неплохо получалось, честное слово! Но потом что-то произошло, как русские говорят «взыграло ретивое», и вот я в художественном кино. «Оскаров» пока не получал, даже номинаций не было. Но вы заметили — я сказал «пока»! — Он вновь поднял вверх указательный палец. — Все мы начинаем с малого, с каких-то проходных фильмов, вроде этого «Зеленого ада». А потом уже и за серьезное беремся. Вот, к примеру, мой приятель Мел Гибсон. Австралиец, актеришка так себе. Но какой у него потенциал! Сразу чувствуется! Сейчас у него так себе роли, но все знают — и он в первую очередь — приближается что-то очень серьезное. Пока наберет вес, как актер. Но уже задумывается (это он мне за бутылкой как-то сказал) о режиссуре. И знаете, что хочет снять? Историю Христа! Причем все актеры будут говорить на древнееврейском и муки сына Божьего он покажет во всей их красе!

— Муки — в красе? — не понял Евгений. — Как это может быть?

— Не знаю, не знаю, — отмахнулся Лазарофф. — Ему виднее. Скорее всего, будет полный натурализм, так, чтобы люди в зале в обморок от ужаса падали.

— Сомнительная идея, — покачал головой Миронов. — Я считаю, что зрители приходят в кинотеатр, чтобы отдохнуть душой от тягот жизни. А если им и там будут показывать муки и страдания, то кто же тогда пойдет в кино?

— Не скажите, не скажите! У русских вот, например, есть такой режиссер — Тарковский. Я видел один его фильм, кажется, «Андрей Рублев» называется, про старинного художника. Так там в кадре живую корову поджигают, и она бежит, пылая. Жуткое зрелище, до глубины души пробирает! А вы говорите — отдыхать. Человека нужно заставлять сопереживать вместе с режиссером и актерами.

Забавный дядька был этот Сидни Лазарофф, потомок каких-то русских Лазаревых. И ведь, собака, даже кое-что из языка предков знал. По крайней мере «взыграло ретивое» сказал, хоть и коверкая слова, но по-русски. Надо с ним осторожнее, не дай бог, кто-нибудь из парней вставит русское словцо в свою английско-ирландскую речь. Хлопот потом не оберешься…

— Я не видел этого фильма, — сказал Евгений и не соврал. У него случалось не так уж много свободного времени, когда он был в Москве. А, по слухам, фильмы Тарковского крутили редко и в маленьких кинотеатрах на окраинах. Миронов не был таким уж завзятым киноманом и предпочитал картины не с философским содержанием и глубоким смыслом, а что-нибудь попроще: комедии или шпионские со стрельбой и погонями. На комедиях он просто смеялся, а на приключенческих автоматически отмечал ляпы авторов и дивился несуразности происходящего на экране. Неужели так трудно было посоветоваться со знающими людьми, прежде чем браться за постановку? И ведь в титрах всегда стояли фамилии консультантов, вымышленные или настоящие, каких-то полковников и генералов. Он подозревал, что консультанты вместе со своими фамилиями или были высосаны режиссером из пальца, или если эти консультанты реально существовали, то, получая, наверное, немалые деньги за свои советы, просто дурачили киногруппы, потихоньку хихикая в сторону.

— У нас, в Ирландии, русские фильмы совсем не показывают. Нет, неправда. Был когда-то один, «Война и мир» назывался. Большая картина, почти как голливудская, много скачут на лошадях и стреляют.

Сидни посмотрел на него укоризненно.

— Джек, вы когда-нибудь слышали о таком писателе — Лео Толстом?

— Ну, что-то в школе говорили. Он русский?

— Русский, русский. Между прочим — великий писатель. И «Война и мир» — его роман. Попадется — обязательно прочтите!

— Он и сейчас что-то пишет? — с невинным видом спросил Миронов. В душе он не то чтобы смеялся, прямо ржал как лошадь.

Взгляд режиссера стал еще более укоризненным.

— Он умер в начале века! Ох уж эта мне современная молодежь… Ничего не читают и, соответственно, ничего не знают!

— Полно, мистер Лазарофф… Виноват, исправлюсь! Как только вернемся, обязательно пойду в библиотеку и возьму книги этого русского. Все прочту от корки до корки. Я ведь больше футболом увлекался, другими видами спорта. Не до книжек как-то было.

— Всего Толстого вы вряд ли одолеете, он очень много написал. Но «Войну и мир» прочтите обязательно!

Роман Льва Николаевича Миронов, разумеется, в школе читал. Не перечитывал потом, это правда. Действительно, иные были интересы. До Толстого ли курсанту десантного училища, а потом и офицеру? Жизнь и служба берут свое. Кому-то книжки читать, а кому-то и с парашютом прыгать…

— Как ваши дела? — сменил тему Сидни.

— Что вы имеете в виду? Охрану или съемки?

— И то, и другое.

— Все в полном порядке. Мои парни прочесали джунгли вокруг на пару километров. Ничего подозрительного, кроме обезьян и змей, не обнаружено. Тот парень, что вы нам дали, сейчас присматривает наиболее живописные места для съемок. Если ему что-то понадобится, мы тут же сообщим.

— Давайте, давайте, работайте. Кстати, насчет змей. Тут, должно быть, полно этих ядовитых тварей?

— Хватает. Но не беспокойтесь, Сидни. Перед началом съемок в джунглях мы просто пошумим вокруг площадки, пошелестим кустами, постучим по деревьям. Змеи не любят, когда их беспокоят, они просто расползутся. Но все же на всякий случай предупредите своих людей об этой опасности, пусть будут осторожнее.

— Нехорошие новости… Если группа чрезмерно испугается, может случиться забастовка.

Евгений взвыл про себя. Только еще забастовки не хватало! И так драгоценное время утекает, как песок между растопыренных пальцев. Если киношники забастуют, работа совсем остановится. Неужели придется брать командование на себя и гнать потом пароход к границе уже безо всякой маскировки? Очень бы этого не хотелось…

— Но зачем забираться глубоко в джунгли? — попытался он исправить ситуацию. — Нельзя планируемые вами сцены снять где-нибудь поближе, на опушке?

— Достоверности не будет, — промычал режиссер, пребывая в глубокой задумчивости.

— Какой достоверности? — возмутился Миронов. — Это же кино, великий обманщик! Джунгли на экране будут присутствовать, а насколько далеко вы в них забирались, в зрительном зале не будет знать ни одна собака. Сколько фильмов о Тарзане было снято на крошечном пятачке с чахлыми пальмами и бассейном! И ничего, смотрели и похрюкивали от удовольствия.

— Вы не понимаете, Джек. Сейчас совсем другое время! Зрители и критики улавливают малейшую фальшь, и режиссеру за это достается по полной программе.

— А если случится забастовка, что тогда?

— Не знаю, — признался Лазарофф. — Или придется снимать все в декорациях, или нанимать людей, чтобы гарантированно очистили территорию съемок от всякой ползающей гадости.

— Но ведь это дополнительные расходы? — вкрадчиво осведомился Евгений. — И время потребуется дополнительное, да? У вас же существуют жесткие сроки?

— Да, — горестно кивнул Сидни.

— Тогда у меня есть план, — сообщил хитроумный «Джек Уилсон». — Давайте скажем всем, что никаких змей здесь нет. Для общего спокойствия.

— А если…

— А если вдруг и обнаружится какая-нибудь, мы объявим ее неядовитой, совсем безвредной, вроде ужа.

— Но ведь это обман! — попытался возмутиться режиссер.

— Во-первых, кино и так сплошной обман. А во-вторых, как вы будете отчитываться перед бухгалтерией за непредвиденные расходы? Уж бухгалтеров точно не обманешь! Надо выбирать из двух зол меньшее. Деваться вам некуда. Снимете, что требуется, здесь, рядышком, вон в тех кустиках. А мы, со своей стороны, постараемся действительно разогнать всех змей, а также ящериц и комаров. Вы же нам платите за охрану. Вот мы и будем охранять изо всех сил. Устраивает вас такой вариант?

Лазарофф выдавил бледную улыбку.

— Ну, раз вы гарантируете…

— Мы не гарантируем, мы просто очень постараемся! — не стал лгать Миронов.

— Действуйте, — обреченно махнул рукой режиссер и вновь уткнулся в сценарий.