Последний вагон в рай - Борис Иванов

– Свяжите шпиона! – распорядился гвардии капитан.

– Вы совершенно неправильно представили суть… – наконец выдавил из себя Муг.

Злюка подал голос, и смотритель испуганно заткнулся.

Дирк его не слушал. Он переключил звук с наушника на динамик.

Бешеное стрекотание несущегося аппарата заполнило узкие своды.

– «…мою долю… – донесло до них радио голос Хромого. – Ты сам сказал, какое это рисковое дело, и хочешь теперь, чтобы я делал его за те же деньги, что и рядовую проводку блатных? Ты можешь свернуть мне шею, но… Нет! Не надо!! Ты не понимаешь шуток, Жвала!!

– Понимаю, еще как понимаю!.. – скрип голоса Жвалы был ласково-ужасен. – И зачем вы с Плешивым завели свой собственный канал связи со Спонсорами, я тоже хорошо понимаю…

Все слушали с интересом. Даже Муг.

– Не надо, Жвала! – вел свою, уже привычную партию Хромой. – Не надо!! Не отвлекайся!! Не на… Ты ведь за ру…»

Ужасный скрип и скрежет, завершившиеся гулким ударом, подтвердили, что Жвала действительно находился за рулем и что ему действительно не стоило бы отвлекаться.

– Кажется, эти порождения глисты влипли в аварию, – в ужасе предположил Муг. – Как теперь…

Характеристика принимаемого звука резко ухудшилась – верно, досталось и «жучку». Зато исчезло стрекотание механических ног кара. Но галдеж, слава Богу, возобновился. Тихо и уходя вдаль.

– Если бы ты смотрел на дорогу… – ныл неутомимый Хромой.

– Нет, если бы ты не…

Голоса смолкли.

– Так, – сказал Дирк, выдержав паузу. – Тому, что идти на Заброшенную не стоит, я верю, господин смотритель. А вот куда идти следует? Кто теперь нам подскажет?

– Н-на… – заверещал Муг, уклоняясь от кляпа, который норовил засунуть ему в рот ретивый Кунц.

Дирк поднял руку, призывая к вниманию.

– Н-надо… – выдавил из себя отплевывающийся Муг, – надо идти к Крутой Свечке!

– Вы сегодня явно не в духе, господин Аудитор. Столько яда в голосе… Чем, интересно, вас смогла так достать очаровательная мисс Дэвидсон?

– Своей очаровательной тупостью… или наглым притворством – я не могу решить точно. – Каю надоело скрывать свое мнение о происходящем, да и не входила в его «легенду» слава страстотерпца или полного идиота…

– Фу, как вы грубы, – с удовольствием констатировала Джейн. – Разве можно так говорить о женщине?

– Возможно, я погорячился, но, если двадцать маленьких кусков обогащенного урана соединить вместе, произойдет ядерный взрыв. Так и я за последнее время, кажется, переобщался с прекрасным полом, и теперь меня просто мутит от разговора со здешними красавицами, особенно столь очаровательными, как мисс Памелла Дэвидсон. Скажите мне честно, Джейн, она имеет хоть малейшее отношение к горно-обогатительному комбинату?.. Ну что вы отвели глаза? Я и сам об этом давно догадался. Почему вы не свели меня с настоящими специалистами в области металлургии?

– Вам легко обвинять во всех грехах бедных женщин. – Джейн потихоньку стала переходить в наступление. – А между тем что прикажете делать нам, если мужчины бросили планету на произвол судьбы? Не женское это дело – руда, порода, плавильные печи… Сами поставили нас в такое положение, а потом еще предъявляете претензии!

– Позвольте, – Кай был слегка ошарашен неожиданным напором. – Но ведь это именно вы вышвырнули представителей сильного пола с планеты. А теперь их в этом еще и обвиняете! Вот она – женская логика в чистом виде! Именно это выводит меня из себя на Химере – полная невозможность логичной беседы. В конце концов, все сводится к эмоциям.

– А как вы хотели? Мы ведь не бездушные механизмы.

– Спасибо за сравнение, – обиделся Кай, – но я тоже не веду свой род от «Ай-Би-Эм». Однако же в споре предпочитаю аргументированные доказательства сумасбродству и неожиданным переменам настроения. Взять хотя бы вашу прелестную Памеллу. Я ее спрашиваю, зачем они смешивают обогащенную руду с отходами, а она мне в ответ: «Нам пока металл не нужен, так зачем простаивать механизмам». Я ей: «Поберегли бы энергию, планета и так в долгах», а она мне: «Нельзя быть таким занудой». Ну, как вы прикажете дальше продолжать разговор?

– Сменили бы тему. Рассказали о себе, о своей работе… – с невинным видом предложила Джейн. – Или лучше – что носят сейчас в Метрополии…

– Джейн?!!

– Что Джейн, Джейн? Я ведь тоже женщина, черт побери! И мне надоедает говорить с вами только о работе. Мы с вами выбрались наконец сюда. Я уже тысячу лет не бывала за геостационарной, и вот, когда в кои веки появляется свежий человек Оттуда, я вынуждена рыться в счетах, балансах, отчетах и накладных!

Кай смущенно крякнул, наконец поняв, что с ним просто-напросто шутят.

– Ладно, мисс Гранж. Будем считать, что вы меня сразили. Я хочу предложить вам отвлечься от службы. Давайте свернем вон на ту живописную просеку и устроим себе небольшой пикник. Мне кажется, мы его сегодня заслужили. Я – потому что похоронил одну дурацкую мертворожденную версию моего руководства, а вы – потому что вот уже третий день безропотно возитесь с эгоистичным кретином, не замечающим рядом с собой столь очаровательной женщины. – Неожиданно для самого себя и тем более для Джейн он взял ее тонкую изящную кисть и неумело прикоснулся к ней губами.

– Так как насчет пикника?

– Ну, если вы этого хотите…

– Не просто хочу, но даже настаиваю. Осторожней сворачивайте – вот туда, за дерево. Какие у него огромные листья и запах – что же он мне напоминает?

– Не догадываетесь? Сразу видно, что вы некурящий! Это же наше сигарное дерево. Между прочим, по содержанию никотина втрое превышает знаменитый вирджинский табак с Земли. А аромат какой! При полном отсутствии канцерогенов в продуктах сгорания.

– Почему же его не выращивают? Табачные плантации – что может быть выгоднее?

– К сожалению, к нашему табачку почти мгновенно возникает сильнейшая зависимость. Еще тот наркотик! Первые колонисты погорели именно на этом. Жуткая абстиненция плюс необходимость ежедневного повышения дозы. Мало кого удалось вылечить. Потом хотели уничтожить заросли, да оказалось слишком дорого. Решили махнуть на табачок рукой. Кроме того, и это, наверное, самое главное, – пристрастие к сигарному дереву возникает только у мужчин! У женщин – другой метаболизм мозга. Иная система внутренних опиатов… Там, кажется, замешан тестостерон… Ну вот и требуемая полянка. Вы знаете, Санди, я хочу костер! Не вспомню уже, когда я сидела у огня – наверное, в монастыре святой Дианы.

– Вы воспитывались в монастыре?

– По-вашему – не в настоящем. Здесь просто говорят так… Это – нерелигиозная воспитательная структура. Что-то вроде военизированной спортивной организации для молодежи. Типа ваших скаутов. Их много видов. Есть с более мягким уставом, бывают и пожестче… Кстати, вам я поручаю набрать веток для костра, а сама займусь приготовлением сандвичей. У нас есть два сорта паштета, сыр и булка. Особого разнообразия не обещаю, но будет съедобно.

Кай послушно встал, легким взмахом руки к виску лихо отдал честь и отправился на поиски топлива. Однако элементарная на первый взгляд задача оказалась не столь простой в выполнении. Лес был сыроват – очевидно, после недавнего дождя, да и валежник что-то не попадался. Гибкие зеленые ветки, которые он с трудом отломал от ближайшего дерева, явно не годились для растопки. Санди встретился глазами с насмешливым взглядом Джейн и понял, что ему придется изрядно потрудиться для того, чтобы сдать экзамен на образцового бойскаута. Он пожал плечами и углубился в чащу.

Солнечные блики плясали по изумрудно-зеленой листве, ветер раскачивал верхушки деревьев, напевая монотонный усыпляющий мотив, неведомые твари чирикали, скрипели и посвистывали в кустах, и Кая вдруг охватило такое полное ощущение покоя и внутренней свободы, какого он не испытывал уже много лет. От неожиданности он даже остановился. Что-то надломилось в безупречном автомате, предназначенном исключительно для распутывания преступлений. Его уже не интересовали недоимки Химеры, ему было глубоко наплевать на Министра Кристиана-Ганса Фогеля и даже на конфиденциальное задание родного Управления. Всё! Ведь он же человек в конце концов, а не механизм, как выразилась сегодня Джейн. При всей банальности этого умозаключения… Господи, неужели после стольких лет иссушающей тоски и злых воспоминаний его душа еще не очерствела окончательно и сохранила способность любить? Кай слегка вздрогнул от последней мысли. Он уже давно старательно избегал этого слова, а особенно в приложении к себе, считая себя неспособным на столь неразумные эмоции. И вот – пожалуйста – от сумы, тюрьмы и любовного недуга не стоит зарекаться… Свистящий шелест оборвал его мысли, и короткая стрела с ярким оперением вонзилась в дерево в двух дюймах от его лица.

– Стой, где стоишь, и не двигайся, – раздался из кустов трагический шепот, довольно странного тембра. То ли низкий дискант, то ли басовитое сопрано. – И лапы вверх, да побыстрее!