Пират - Конни Мейсон

Охотник внутренне содрогнулся от негодования. Как у нее только язык поворачивается говорить такое?! Лгунья! Предательница!

– И что же случилось потом? – спросил Охотник сквозь стиснутые зубы.

– Потом? Потом была дуэль. Джеральд почему-то считал меня своей невестой, хотя я ему никогда не обещала, и послал вызов Гаю. Гай серьезно ранил его. В это время появился мой отец в сопровождении полицейских и обвинил Гая в краже породистой лошади. Гая схватили и отправили в Калабосо – его обвиняли в том, что он едва не убил одного из самых уважаемых граждан Нового Орлеана и украл скакуна, – Блисс немного помолчала, заново переживая события тех ужасных дней. – Отец и Джеральд приложили все усилия к тому, чтобы суд над Гаем так и не состоялся. В этом им помогли их высокопоставленные друзья. Сама же я много раз пыталась добиться свидания с Гаем, но безуспешно...

– Так значит, твой муж до сих пор в тюрьме? Но, уж наверное, твой отец позаботился о том, чтобы ваш брак был расторгнут. Не понимаю только, почему ты до сих пор не вышла за Фолка. Все это выглядит очень странно.

В голосе Охотника явно сквозило осуждение, но Блисс не заметила этого, поглощенная собственными мыслями.

– Гай умер в тюрьме, так и не дождавшись суда. Мне сказали, что от лихорадки... Отец хотел расторгнуть наш брак сразу же после дуэли, но обнаружилось, что я беременна от Гая, и поэтому он отложил свое решение.

Охотник был потрясен.

– У тебя есть ребенок?!

Он чувствовал себя так, словно его погрузили в озеро с кипящей серой. Боже, какая адская боль!

– Все это довольно трудно объяснить, но я попробую, – вздохнула Блисс. – Пока я была беременна, вопрос о расторжении брака даже не обсуждался. Честь семьи, понимаешь ли... Но затем Гай умер в тюрьме, и брак наш фактически распался: больше не было необходимости объявлять о его расторжении.

– А где сейчас твой ребенок? – хрипло спросил Охотник. Он все никак не мог осознать, что у него есть ребенок! Их с Блисс ребенок! – И кто это – мальчик или девочка?

– Мальчик, – ответила Блисс. – Сын, которого я никогда не знала. Отец сказал, что он умер сразу после рождения, и у меня тогда не было оснований не верить ему. Роды были трудными, я в то время тяжело болела... Представляешь, я долгие годы оплакивала смерть своего малыша, а на самом деле его просто отдали на воспитание каким-то дальним родственникам! Совсем недавно я обнаружила, что мой сын жив, и первым делом бросилась на судно, идущее в Мобиль. То самое, что захватил в море Гаспарилла...

Блисс вдруг поняла, что напрасно все это рассказывает: ведь перед нею точно такой же пират.

Охотник некоторое время молчат, потом негромко спросил:

– Почему же Гаспарилла сказал, что Фолк – твой жених? Может быть, это неправда?

– Нет, это правда, – вздохнула Блисс. – В конце концов отец вынудил меня согласиться на брак с Фол-ком. Дело в том, что я наследница фамильных денег и должна была вступить в права наследования в двадцать пять лет. А Джеральду необходимы были мои деньги, чтобы спасти свою погибающую морскую торговлю. Пираты совсем разорили его: они или топили суда Джеральда, или грабили их. Мой отец – деловой партнер Фолка, и потому ему тоже нужны мои деньги – не меньше, чем Джеральду. Так я попала в западню... Основным капиталом я имею право распоряжаться, только будучи замужем, в противном случае мне положено лишь ежемесячное содержание. Тут-то ловушка и захлопнулась: я не могла спокойно наблюдать за агонией отца, не могла допустить, чтобы его дом пошел с молотка за долги. Так я дала согласие стать женой Фолка.

– А как ты узнала о судьбе сына? – спросил Охотник.

– Случайно подслушала разговор между отцом и Джеральдом. Пришло письмо от человека, который воспитывает моего сына, и они обсуждали его содержание. Тогда-то я впервые и узнала о том, что мой сын жив. Позже я нашла то письмо и прочитала его. Мой мальчик находится в доме некоего Эноса Холмса. Я запила адрес: он живет на Уотер-стрит в Мобиле. В своем письме Холмс требовал прибавить денег на содержание ребенка и в противном случае грозился выгнать его из своего дома. Все это так потрясло меня, что дальше я действовала не раздумывая. Украла деньги из шкатулки отца и купила билет на первое же судно до Мобиля. В море на нас напал Гаспарилла... Ну, а дальнейшее ты знаешь сам.

Блисс закончила свой рассказ, и в спальне повисла тяжелая тишина.

– Охотник! – окликнула наконец Блисс. – Ты слушаешь меня?

– Слушаю, – каким-то странным голосом ответил он.

У него есть сын! Сын! Это слово гулким эхом отдавалось в голове Охотника. Мальчик, которого отняли у матери сразу после рождения и отдали в руки каких-то случайных людей.

Проклятье! С тех пор, как он стал Охотником, ничто еще не потрясало его так, как эта новость. Рассказ Блисс буквально перевернул ему всю душу. Еще бы! Его сын, его родная плоть и кровь скитается, может быть, в эту минуту по грязным улицам, прося подаяния, вымаливая кусок хлеба...

Ярость душила Охотника, ему даже трудно было говорить. Черт бы побрал Блисс, и трижды – ее папашу!

– Так ты отвезешь меня в Мобиль, к сыну? – спросила Блисс.

– Я... Мне нужно подумать.

Охотник вскочил на ноги. Блисс услышала, как он шарит вокруг, разыскивая свои брюки.

– Куда ты?

– Возьму ненадолго ялик.

Ему было просто необходимо побыть сейчас одному, без Блисс. Успокоиться и обо всем хорошенько подумать.

– Ты уезжаешь? Прямо сейчас? Но на дворе еще темно!

– Скоро рассвет. И не волнуйся, если я немного задержусь.

В сумерках негромко хлопнула дверь спальни, и Блисс осталась в одиночестве – удивленная и ничего не понимающая.

Охотник быстро дошел до берега, спустил на воду ялик и взялся за весла. Вскоре подул попутный ветер, Охотник перестал грести и поднял небольшой квадратный парус. Ветер дул прямо в спину, и ялик резво мчался на запад, к острову Санибель. Там, на этом острове, под охраной Лафиттских Братьев хранились сокровища Охотника. Остров Санибель вообще был центром всех торговых операций Братствд. Здесь награбленное добро грузили на суда Лафитта, которые брали курс на Новый Орлеан. Там роскошные вещи и драгоценности продавались городским богачам, пополняя казну Братства. Деньги текли рекой, и деньги огромные.

Пока ялик с легкостью разрезал носом спокойную морскую волну, Охотник откинулся на спину и еще раз мысленно пережил весь рассказ Блисс. Итак, у него есть сын, и у него по-прежнему есть жена! Ведь если бы Гай Янг был жив, их брак с Блисс оставался бы в силе.

«Черта с два этот проклятый Фолк получит ее! – с бешеной яростью подумал Охотник. – Джеральду нужна вовсе не Блисс, ему прежде всего нужны ее деньги. Вот мерзавец! Деньги!»