В барханах песочных часов. Экстремальный роман - Olga Koreneva

- Угу, я поняла, - промямлила Леночка, - про Калугина и Лэю…

- Что, крошка, ты так странно реагируешь? - насторожился Влад. - Если не хочешь, если тебе неприятно в этом участвовать, то ради Бога…

- Нет-нет, миленький, я просто еще себя неважно чувствую, и временами на меня находит прострация, нервозность какая-то, - успокоила она мужа. - Я все буду делать, как ты скажешь.

- Ну тогда, крошка, у нас с тобой будет все о’кей! - улыбнулся Влад и поцеловал ее в мочку уха.

Больше они ни о чем не говорили. Влад целовал жену еще и еще. Он щекотал бородой ее щеки и шею, с нарастающим нетерпением ласкал ее тело под одеждой.

- Ты щекочешь меня как щеночек, борода словно шерстка, - пробормотала Леночка. - Пощени меня еще.

- Я просто жажду тебя пощенить, крошка, - прошептал он, подхватывая ее на руки и шутливо урча.

- Миленький, я же программистка, я еще на работе, - сопротивлялась Леночка.

- Ах, на работе, - севшим голосом произнес он. - На работе так на работе.

В этот миг она очутилась на массивном письменном столе. Распаленное страстью лицо Влада, его полуобнаженное тело, его яростные ладони…Он входил в ее горячую влажную плоть, повторяя перехваченным голосом:

- На работе так на работе, на работе так на работе.

Леночка вновь была счастлива, ощущая каждой клеточкой своего содрогающегося в сладкой истоме тела, как он любит ее, и она была готова на все ради своего мужчины. Она так разомлела, что не заметила, как муж осторожно перенес ее в постель, раздел словно ребенка, и она сладко уснула на его мускулистой ласковой руке.

Глава 15

Абасов с утра был не в духе. Собственно, последнее время он часто пребывал в этом подвешенном состоянии. Мысли об ольховском руднике не давали покоя. Мучили парадоксальные догадки по поводу исчезновения документов. Но все же еще теплилась надежда на какую-то случайность. «Может, лежат себе в шкафу, в какой-нибудь папке, а из-за них такая каша заваривается. Уже Туркин плотно устроился мне на хвост, но с этим как-нибудь сладим», - думал он, все больше раздражаясь. Больше всего он боялся, что придется утрясать дело с первыми хозяевами рудника, наверняка знаюшими о золотой жиле.

Он подошел к шкафу, сердито распахнул дверцу. Полки были заполнены пухлыми папками с документацией. Он решил просмотреть их все. «В конце-концов, секретарша могла сунуть бумажки любую».

Выдернув первую, Абасов принялся пересматривать истрепанные листки. «А ведь мы вместе с Владом, кажется, эти бумажки в дело подшивали», - вновь вонзилась в душу мысль, но он тут же отогнал ее. Он не мог понять, зачем Владу могли понадобиться документы, которые он самолично предоставил ему на рассмотрение. «Хотя, если на него наехали бывшие хозяева рудника или предложили лучшие условия… черт знает что и думать», - все больше заводился Абасов. - «Так-так», - промычал он, - «вот и это письмо из Лезнолота, ответ на запрос о состоянии рудника с перечнем причин, благодаря которым его спокойненько прикрыли. Вот и «Замечания по реконструкции» здесь, а расчетов Французова как не бывало! Кто мог стырить? Для чего?» Он напрягал память, силясь восстановить весь тот день по минуте. Абасов всегда подшивал особо важные документы сам, но тогда… Ух, палки-колеса!..

Он перевернул очередную страницу «дела» и вдруг явственно ощутил, что на него кто-то смотрит в узкую щель приоткрытой двери кабинета. Чей-то взгляд горячо отпечатался на его щеке. Абасов осторожно скосил глаза и резко обернулся… Нет, ничего особенного. Дверь как дверь. Никаких глаз.

Замотался совсем, кутнуть надо.

Он перелистнул последнюю страницу, и принялся все просматривать сначала. Может, нужные листы сцепились, склеились с другими?..

Дверь кабинета скрипнула. Абасов снова резко оглянулся, но никого не увидел. «Чушь какая-то мерещиться. Нет, надо срочно кутнуть с девками, а то…»

Зазвонил телефон. Абасов догадался по звуку, что городской аппарат в приемной переставлен на подоконник. Небось, Лидка. Дурацкая привычка все переставлять. Он посмотрел в проем приоткрытой двери и увидел, как девушка, сидящая за компьютером, инстинктивно протянула свою полненькую ручку в угол стола и схватилась за воздух, потом обернулась, подскочила к подоконнику и взяла трубку.

- Алло? Да?

Миниюбка обнажала ее полные рыхлые ляжки. Ягодицы Лидочки еще слегка вздрагивали, и Абасов вперился в них жадным взглядом. «Давно я тебя, кобылу, по баньке не катал да не мял. Нынче же оседлаю, стерву», – распалялся он, щекоча свою фантазию.

Между тем пышка словно почувствовала на своих ягодицах настойчивый и горячий взгляд шефа, оглянулась и ласково пропела в трубку:

- Минутку, он сейчас подойдет.

Она потянулась к диску местного телефона, не сводя шаловливых глаз с Абасова. Тот смачно крякнул, подмигнул ей и, сделав рукой жест ниже пояса, захлопнул дверь кабинета.

Звонил Туркин и просил выделить несколько минут для важного разговора.

- У тебя все разговоры важные, Федя. Но делать нечего, заходи, мент проклятый, потолкуем, - с дружеской грубинкой в голосе согласился Абасов. - У меня к тебе тоже есть предложение, и оно наверняка приятнее твоего ко мне разговора.

Сухой, высокий и широкоплечий Туркин быстро вошел, по-военному прижав локти к бокам. Он пересек кабинет мягкой настороженной походкой, сел в дальнее кресло и, прежде чем заговорить, закурил. Абасов с неприязнью рассматривал его сосредоточенно спокойное, тщательно выбритое лицо, его безукоризненно отглаженный костюм, сидевший на нем великолепно, накрахмаленные манжеты, схваченные янтарными с золотом запонками, и думал раздраженно, что у Туркина никогда не бывает срывов ни в настроении, ни в работе. Всем своим видом Туркин как бы давал понять, что Абасов здесь временное явление, а он удержится на коне при любых обстоятельствах.

Голос Туркина прервал его невеселые размышления.

- Ну вот, Леонид Иваныч, с вашим Ольховским рудником вопрос почти решен, - сказал он, в упор глядя на Абасова. В его узких глазах сквозила какая-то непонятная, затаенная усмешка. Через секунду взгляд его заблуждал по кабинету, будто что-то выискивая на стене, и снова вперился в Абасова. В этот миг Абасов поймал себя на мысли, что хочет понравиться Туркину, словно тот его начальник. Это привело его в бешенство, и он почти заорал:

- Что ты, Федор, тянешь нищего за хрен! Говори прямо, что вы там еще в своей ментовке решили!

Он вышел из-за стола и развалился в кресле напротив Туркина, уставясь на него тяжелым взглядом.

Туркин докурил сигарету, притворно вздохнул и сказал:

- Все, мой дорогой друг Леня, решено с этим рудником, долго вы мне мозги компостировали, но я все же докопался до истины. Пора звонить в Иркутск. Собственно, я уже днем звонил, но не мог дозвониться. Сначала не соединяли, потом все там ушли обедать.

- Говори, что ты вынюхал, - прервал его окольные разговоры Абасов. - Меня ты не напугаешь, потому что я сам ничего не пойму в этой хрени. Так что валяй, я тебя внимательно слушаю. И только не зыркай на меня, как на подследственного. Я ведь чую, ты меня уже сейчас представляешь в этой роли где-нибудь в Иркутских застенках, с багровой от страха ряжкой и трясущимися щеками. Ты это брось, - добавил Абасов, окончательно успокоившись и посуровев.

- Вот, теперь ты вошел в норму, - улыбнулся Туркин. - Теперь с тобой по душам можно говорить, а то когда я вошел, за твоим столом что-то непонятное сидело. Начну по порядку, Леня. Когда мне дали задание проверить, какого черта вас заинтересовали документы по закрытию Ольховского рудника, я сделал первую ошибку: пошел к тебе еще дома и поинтересовался этим. Вторая моя ошибка состояла в том, что после того, как ты мне в дружеской беседе навешал лапши на уши про выявление в отработанной руде попутных полезных ископаемых, я прямиком подался к твоему заместителю, осуществляющему в паре с главным геологом эти исследования на Ольховском руднике. Влад оказался умнее, чем я предполагал - это моя третья и последняя ошибка в этой игре. Влад перечислил мне целый ряд «спутников», которые находятся в руде кроме золота, и как бы между прочим просветил, что те же, например, висмут и германий стоят практически дороже золота. Он рассчитал верно. Я был ориентирован на золото и, узнав, что существуют в отработанной руде попутные ископаемые, превосходящие ценой золото, естественно, успокоился. Прошло несколько дней, пока я понял свою промашку и примчался к тебе в кабинет продолжить разговор уже возле документов, но их к тому времени у тебя спокойно спиздили. А ведь имей я такой опыт, как у тебя, Леня, я бы сразу допер, что хоть германий и дороже золота, но добыча его на старом руднике обойдется дороже лунных камней. Несмотря на все, - продолжал Туркин, попыхивая очередной сигаретой, - ситуация была небезнадежной. Я упорно продолжал собирать информацию по рудникам. Сделал запрос в Управление. Мне ответили, что месторождения, подобные Ольховскому, эксплуатируются до 60-ти лет, да и то исчерпываются не все запасы золота. Нашему же руднику едва исполнилось тридцать лет, а его прикрыли… Короче говоря, дальше все было делом техники. Я просмотрел список руководящих работников рудника за несколько последних лет и сделал любопытное открытие: четыре года назад в должности заместителя директора Ольховского месторождения там трудился некий Михаил Алексеевич Кравцов, который год назад по неуточненным данным погиб во время лесного пожара в иркутской тайге. А точнее - уехал на глухариную охоту и не вернулся. Ты, конечно, уже догадался, Леня, что этот, якобы покойный, Кравцов является родным папой нашего Виктора Михайловича Кравцова, друга и заединщика нашего общего друга Влада Французова. «Теперь пришла пора тебе потирать руки, - сказал я сам себе. - Я обладаю информацией, о которой мои друзья не догадываются».