Самба «Шабаш» - Эрве Жюбер

— Ты не видела самого интересного, — шепнула ей Хлодосвинда.

Колдунья узнала бакалейную лавку, булочную, улицу Музея изобразительных искусств. К зданию бежала группа уцелевших. Лица тех, кто бежал впереди, стали четкими. Роберта узнала их...

— Папа! Мама! — воскликнула она.

Ее родители исчезли в здании. Волна яростно обрушилась на дорические колонны фронтисписа, сокрушила часть их и ринулась вслед за людьми в выставочные залы. Изображение вновь потеряло четкость, стало зыбким и уже не поддавалось расшифровке.

Роберта открыла глаза. В ушах гудело. Она дрожала всем телом. Хлодосвинда бесстрастно наблюдала за ней.

— Музей был поглощен, как и остальная часть города. От подвалов до чердаков. Многие там погибли. Но не твои родители. Можешь мне поверить.

Роберта ничего не понимала. Она видела, как они вбежали внутрь. Но какой смысл Основательнице лгать ей? Неужели она была невероятно лукава или безумна?

— Я не видела их там, — сообщила Хлодосвинда. — И нигде в других местах.

Стенания снаружи усилились. Роберта, все еще переживающая видение, не обратила внимания на мольбы.

— Эй, Золушка, — напомнила Основательница. — Скоро прозвучат двенадцать полночных ударов. Если не убежишь, я буду вынуждена проглотить тебя.

— Что?

Хлодосвинды уже не было рядом. Роберта несколько секунд оставалась в забытьи, пока не ощутила рев, сотрясавший Джайсалмер. Она вышла из дворца и инстинктивно вскинула голову. На крыше здания стояла дама в синем. И, раскинув руки, благословляла толпу поклонников.

«Прилив!» — сообразила колдунья.

Она сбежала по лестнице и застыла на площадке последнего марша — врата города закрылись и были до середины залиты водой.

— Эта мерзавка решила нас утопить.

Роберта поднялась на несколько ступенек, вбежала в ближайшее здание, отыскала лестницу, поднялась на террасу.

— А что теперь? — разозлилась она на саму себя, кружа по террасе, как хищник в клетке.

Вода достигла дома и вскипала на лестнице, по которой только что шла колдунья. Она достала из кармана Ганса-Фридриха и с помощью ежа позвала Ренара на помощь. Потом склонилась над бездной. От лагуны ее отделяло всего два метра. Город тонул.

У врат раздался взрыв. Из-под воды показалась рубка подлодки. Корпус коснулся парапета террасы. Луи Ренар выбросил трап. Роберта пробежала по нему, когда вода уже ворвалась на террасу. Быстро ринулась внутрь подводного судна. Луи захлопнул люк. Колдунья привязала Лилит к креслу и вцепилась в перископ. Тревожные сирены рвали воздух. Мощные удары сотрясали подлодку, которая буквально звенела от ударов чьих-то могучих кулаков. Пират, стоявший у руля, проворчал:

— Нас утянет на глубину.

Роберта не теряла надежды. Они выкарабкаются. Иначе и быть не могло теперь, когда она знала, что ее родители живы. Она все еще видела, как они, схватившись за руки, вбегают в здание до того, как пришла волна. Как им удалось избежать смерти? Что произошло в музее?

Сильнейший удар вернул ее к реальности.

— Клянусь бородой! — выругался Луи. — Пробоина спереди!

Аварийное освещение погасло. Взвыли сирены.

ГЛАВА 21

Поезд остановился у перрона безымянного вокзала и выплеснул из себя японских туристов, к которым бросилась местная голь в лохмотьях, предлагая ведра освежающих напитков. На спине последнего пассажира, вышедшего из вагона, болтался рюкзак, костюм был потрепан, а на голове сидела широкополая шляпа. Он двинулся по дороге. Ни один из продавцов не решился подойти к нему.

Путник добрался до портика из двух коринфских колонн. Когда он миновал его, туристы уже направлялись по Священному пути по ту сторону от входа. Поезд за его спиной спускался к Ла-Пасу, а навстречу поднимался другой. Высоко в небе парил кондор. Мужчина нерешительно мялся на вершине холма. Ему казалось, что под ногами разверзлась бездонная пропасть. Он схватился за поручень, чтобы справиться с головокружением.

Он ускользнул из Базеля по суше, перейдя через массив Черной горы и попав в дикие и беспокойные края. Он прятался днем, двигался по ночам, ориентируясь по звездам. В конце концов добрался до города, в котором был аэродром. Пилот согласился переправить его в Южную Америку — ему пришлось расстаться почти со всей наличностью. Перелет был ужасным, но они все же приземлились в Ла-Пасе. Последние талеры он потратил при переходе границы. Но там, куда он направлялся, деньги не были нужны.

Он ступил на Священный путь, ведущий вниз меж двух рядов магазинчиков. В витринах были выставлены разнообразные сувениры и копии сокровищ святилища. Красочные вывески соперничали между собой, завлекая паломников. На крыше одной из лавочек игрушечный Зевс пускал в небо электрические молнии. На другой в порфировой вазе пылал костер из колыхающихся бумажных лент. Зазывалы надрывали глотку:

— Линии рук! Линии рук!

— Гадание по огню! Самый великий хиромант в мире!

— Цыганское Таро!

— Зайдите к мадам Правиле, медиуму коронованных голов!

— Иной Мир, словно вы побывали там!

Мужчина приостановился. Стоящий рядом зазывала воспользовался случаем, чтобы привлечь его внимание.

— Гадание, чужестранец. На костях, на пепле, на облаках или на птицах. Спрашивайте, я вам отвечу. Вы услышите правду и только правду.

— Пропустите меня.

— У меня есть и лицензия на лицегадание. Покажите, что вам уготовило будущее. — Он протянул руку, чтобы ощупать лицо незнакомца. — Всего пять талеров.

Мужчина схватил гадальщика за запястье и вывернул ему руку.

— Э! Вы делаете мне больно!

Две атлетически сложенные женщины в черных одеяниях, наблюдавшие за порядком в святилище, повернулись в их сторону. Мужчина заметил, что они держали в руках луки, а на плечах висели колчаны со стрелами. Он оттолкнул зазывалу, и тот с руганью плюнул ему под ноги:

— Чума тебя возьми! Да будет нелегкой твоя смерть!

Гадальщик исчез, поглощенный толпой. Мужчина прошел мимо часовых, низко опустив голову. Они его не остановили. Он вышел на небольшую террасу, нависавшую над поселением. Там стояла подзорная труба на штативе. Он сунул в щель десять сантимов и прижал глаз к окуляру.

Святилище выглядело опрокинутым отражением сооружений, существовавших в Дельфах. То, что прежде было наверху, оказалось внизу. В подзорную трубу открывался весь Священный путь к великому храму Аполлона, где священнодействовала Пифия. Перед главным входом стояла длинная очередь. И повсюду виднелись вооруженные женщины. Многие гарцевали на лошадях.

— Охрана оракула, — недовольно проворчал наблюдатель. — Пресловутые амазонки.

Путь тянулся и за храмом по территории, предназначенной для мистерий и запретной для простых смертных. А страннику надо было попасть именно туда, ибо в самом конце пути, около театра с едва различимыми верхними рядами, находился последний этап его путешествия — самый великий из существующих на суше храм Бахуса, который камень за камнем перенесли из Фокиды, когда спасали его от Потопа.