Лень, алчность и понты - Игорь Галеев

- Суки, стольких людей убили! Опустошили душу, сволочи!..

- Ты что это? - Афанасий не знал, что и думать, - не стоит, не нужно, а?

Игореша повернулся и неожиданно рассмеялся:

- Нужно! Точно установлено, что через слезы выходят шлаки, здоровее буду. А вообще-то мне пора, поеду.

- А как же я?

- Выдавливай из себя желания, чего тебе ещё остается, - и он пошел к калитке.

- Послушай, - догнал Афанасий, - возьми лист "близнецов", будем держать связь.

- Не нужно, у меня есть.

И он, не останавливаясь, шагнул за калитку, оставив Афанасия в полном недоумении...

Ольга спала, Гарик посматривал укоризненно, а в душе у Афанасия клокотало смятение чувств и мыслей.

Глава десятая, описывающая жуткий пожар,

восторги Елены Сергеевны, пришествие

Игорька, отчаянье погорельца и

шизофреническое состояние Афанасия.

Проснулся Афанасий от ощущения, будто его бьют по голове резиновой дубинкой. Но тотчас он понял, что это колотят в дверь. Он быстро скатился по лестнице и услышал, как с улицы кричит Сиплярский:

- Афоня, помоги! Открой!

Афанасий открыл дверь и перед ним предстал Александр Антонович босой, в трусах и майке, измазанный чем-то черным и с кровоточащим порезом на щеке.

- Горим, Афоня! Горим! Звони, звони Афоня! - Сиплярского колотило и глаза его были безумны. Афанасий выскочил на крыльцо и увидел зарево от пожара - то горела дача Сиплярского.

- У нас же нет телефона!

- Дядя Ося!!! - завопил Сиплярский и бросился бежать назад.

Афанасий накинул куртку, сунул ноги в ботинки и заспешил следом. На улице его окликнула Елена.

- Я уже позвонила, - спокойно сказала она, - пока они приедут, все догорит.

Они вместе поспешили к огромному кострищу. Подгоняемый ветром, огонь расползался во все стороны. Две примыкающие к пожарищу дачи тоже воспламенились, угли и искры ветер разбрасывал на десятки метров. Очумелый народ толпился, не в силах оторвать глаз от этого стихийного фейерверка.

- Дядя Ося!! - истерично вопил Сиплярский и театрально воздевал руки к небу.

- Дай ему, - протянула Елена фляжку, - а я принесу какую-нибудь одежду.

Афанасий поднес фляжку к губам Сиплярского, тот сделал жадный глоток и снова запричитал. Появились пожарные машины, несчастный бросился к пожарникам, голося что-то о дяде Осе.

В толпе зевак Афанасий увидел известного композитора-певца Антона Юрьева. Певец стоял в сторонке, держа в руках испуганного пушистого кота.

- А как это случилось? - спросил он.

- Не знаю, по-моему, его дядя погиб.

- Старый?

- Да уж...

И они вместе увидели, как рухнула крыша и поднялся гигантский столб искр.

- Красиво, черт возьми, - сказал композитор. - Слава богу, что ветер не дует на мою берлогу!

И тут обалдевший кот вырвался из его рук, метнулся к забору и перемахнул через него.

- Зрелище не для слабонервных, - засмеялся композитор и пошел вдоль забора, подзывая: "Кыс-кыс, Мартын, Мартын!" От чего-то Афанасию в этот момент жутко захотелось, чтобы сгорела дача и этого любителя кошек. С чего бы это?

Пришла Елена и они отправились одевать Сиплярского, который уже не кричал, а только тупо смотрел в одну точку. Елена взяла его под руку и сказала:

- Пойдем, тебе нужно отдохнуть.

И он покорился, дал себя одеть и обуть. В доме ему смазали йодом рану и уложили на диван в гостиной, почти мгновенно он уснул.

Светало. Елена выключила лампу. Афанасий пил чай и ни о чем не хотел думать.

- Я знаю, - прошептала она, - я теперь все поняла.

Он подумал, что она вновь заговорит о поисках смысла жизни.

- Я спать хочу, Лен, - вяло возразил он.

- Те рукописи и бумаги знаешь откуда взялись?

- Ну?

- Это часть библиотеки Ивана Грозного! Кто-то её нашел, а там оказался сундук с чародейскими письменами!

- С чародейскими? Я устал, Лена, почти две ночи не сплю.

И тут у него в голове прозвучало: "А может быть она и права!" И ещё он подумал: "Не следствие ли этот пожар опытов над бумагами?"

- Нужно бросить пить, - проговорил он, не в силах сосредоточиться мысли наплывали одна на другую, сплошная мозговая муть. - Даже если и из библиотеки Грозного, то что тебе от этого? Бумаги - то похищены, тю-тю!

- Я найду их! Мне уже удалось выйти на след!

Для Афанасия это было сенсацией.

- Так ты их все ещё ищешь?

- Да, я наняла трех частных детективов. Они уже нашли одного мужика, у которого есть лист из сундука. С помощью этого листа, оказывается, можно связываться с владельцем бумаг. Он у меня, гад, за все получит!

- Леночка, - промямлил пораженный Афанасий, - зачем тебе эти бумаги? Что ты с ними собираешься делать?

Но ответить она не успела, Сиплярский застонал и неожиданно резво соскочил с дивана.

- Дядя Ося! Старая свинья! И меня хотел забрать с собой! И меня!

- Ты чего? Успокойся.

Сиплярский сел к столу и закрыл руками лицо.

- Вы ничего не знаете, - глухо говорил он, - старик занимался магией, какими-то кабалистическими опытами. У него там комнатка, а в ней вся эта белиберда, он что-то там манипулировал со знаками и зеркалами. Он всегда притворялся простачком, а сам всех насквозь видел, и тебя, Никитин!

Он поднял голову и злобно посмотрел на Афанасия.

- Он боялся тебя!

Афанасий отвернулся.

- Чего меня бояться? - пожал плечами, - мы просто мило беседовали.

- Нет, он тебя раскусил! Он говорил, что ты многое можешь, но только не созрел ещё до вседозволенности, - и вдруг по-юродивому скривившись, спросил: - Ты кто, Никитин?

- Ну я пошел, - Афанасий встал.

- Бумажки прячешь?! - в спину ему рявкнул погорелец. Афанасий так и замер, стоял, не двигаясь. Елена мигом уловила его растерянность и побледнела, не сводя глаз с его затылка.

- Надоели мне... все, - вымолвил наконец он и вышел, не оборачиваясь.

Ольга все ещё спала, и поднявшись в мансарду, Афанасий бросился упаковывать бумаги. Он понимал, что теперь настырная Елена не оставит его и что теперь "покой нам только снится"... "Все из-за этого чертового Игореши!" - бесился он и тут же на листе увидел надпись:

"Буду в 17-00. Никуда не выходи из дома. Есть разговор. Игорек."

Непонятно было, почему он не подписался "Игореша", но Афанасия сейчас больше беспокоил Сиплярский, да и вообще, у него было чувство, что все вокруг пришло в движение, что почва плывет под ногами, что его обложили со всех сторон и загоняют в глухой беспросветный тупик. Он уже сам боялся "говорящей бумаги" и всех страстей вокруг нее. И самое главное - ему н и ч е г о н е х о т е л о с ь. Поток информации и калейдоскоп событий смяли его и вовлекли в свой неостановимый водоворот. А ещё он увидел себя голым дикарем, который набрел на целехонький самолет и стоит перед этим чудом, не понимая его назначения. Он столько сил потратил на исследование бумаг, временами ему казалось, что их тайна открыта, что нет ничего проще - бери желание и требуй его исполнения. Весь мир лежал у его ног. Все ему было подвластно. Да, да, он был, словно хозяин мира, властный карать и миловать, он мог бы сказочно разбогатеть, прославиться, безраздельно править и изменять все что угодно и кого угодно... А на деле оказалось сложнее: он не умел выразить свои сокровенные желания, не смог докопаться до них, определить их. И в голове у него был пожар. Потому что все былые идеалы и ценности воспламенялись и сгорали, стоило ему только попытаться сформулировать их. Когда-то у него были маленькие, но красочные радости и привязанности, когда-то было предвкушение достижений задуманного, новых открытий и знаний... Сегодня осталась пустота - он все знал, все мог и одновременно ничего не понимал и был бессилен что-либо предпринять...

Ольга застала его спящим, положившим голову на стол в груду белых злополучных листов. Она уже знала о пожаре и не сомневалась, что это дело рук спящего Афы. Она тоже не понимала, что происходит. В её нормальную обычную жизнь вклинилось нечто сказочное, нереальное, и, как оказалось, совершенно никому не нужное, а наоборот - опасное и вредное, сводящее с ума. С появлением этих бумаг началась уже не жизнь, а какое-то полубезумное существование в чьей-то хитроумной игре. Она даже физически ощущала присутствие чужой силы в доме. Словно кто-то играл с ними шахматную партию, вот разве вместо фигурок в игре участвовали живые люди и их судьбы. И иногда ей казалось, что она слышит чей-то с трудом сдерживаемый смех. "Сжечь к чертовой матери!" - решилась она и может быть попыталась бы сегодня это сделать, если бы не появилась Елена. Она поднялась бесшумно и остановилась ошеломленная.

- Ну и... дела! - сказала она, хотя было понятно, что вместо слова "дела" должно было прозвучать "сволочь".

- Да пошли вы все!.. - не выдержала Ольга и сбежала вниз.

Афанасий открыл глаза и сглотнул слюну. Он мигом оценил обстановку и как ни в чем не бывало стал собирать листы в стопку.

- Так значит Сиплярский прав?

Он не ответил, аккуратно выровнял стопку и уложил её в чемодан.