Северянин - Алексей Ермоленков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мудро. Так выходит, что чем больше мастеров мы тебе предоставим, и чем лучше они будут, тем больше будет доля клана, но при этом общая доля все равно остается равной десяти процентам. А если мы договоримся и выделим тебе по одному гному от каждого клана?
— Ну, во-первых, много руды десять гномов добыть не смогут, а во-вторых, я же вам уже назвал минимальное количество мастеров, что мне нужны. Мне необходимо три тысячи мастеров. Из них должно быть не меньше двух сотен архитекторов и двух тысяч каменщиков, строителей и рудокопов.
— А если гномы не пойдут, и мы не сможем насобирать три тысячи, да еще и с такими требованиями к профессиям? Не все захотят расставаться с семьями, даже несмотря на то, что смогут их навещать в любое время.
— Сильно сомневаюсь, что двести мастеров архитекторов, как и две тысячи гномов названных мной профессий — это проблема для вашего народа. И с чего вы взяли, что семьям придется разлучаться? Я не разбиваю семьи. Если родня гнома-мастера ничего не умеет делать, то клан за них просто не получит очков, но это не значит, что они не могут переехать в империю вместе с родней. Земли у нас много, дел выше крыши. Обучатся профессии, которую сами выберут и будут работать. Плачу я щедро, работой не перегружаю, если этого не требуется. Только вы очков за таких гномов не получите, вот и все. Но вряд ли можно найти среди гномов того, кто абсолютно ничего не умеет и не будет ничем полезен.
— То есть мы получим очки за гномов, которые вообще хоть что-то да умеют?
— Все верно. Даже если гном окажется мастером художественного свиста, у меня найдется и для него работа. Праздники в империи, как и в других странах, дело нужное, и музыку мы тоже уважаем.
— Ну, что ж, свою выгоду мы поняли, а теперь бы нам осмотреться, чтобы было чем завлечь к тебе наших соотечественников. Клятва крови, знаешь ли, серьезный аргумент, чтобы отказаться от переезда в империю.
— Ходите, спрашивайте. Любой имперец ответит вам на вопросы, если эта информация не является тайной.
— Гериндорф, скажи, а что за рисунок у тебя на груди в районе сердца? — спросил Патриарх, когда гномы принялись обсуждать мое предложение.
— Это не рисунок. Это лепесток цветка Истинного Древа Жизни. Такой лепесток по просьбе Немезиды император вживил каждому Защитнику Жизни. Другими словами, каждый, кто участвовал в войне с нечистью и помогал вырастить Истинное Древо Жизни, получил такой подарок от Немезиды.
— В тронном зале резко наступила тишина.
— Я не ослышался? Ты сказал Истинное Древо Жизни?
— Все верно. Немезида попросила императора вырастить свое физическое воплощение на Эратионе. И он это сделал. А мы все помогали ему, как и некоторые альянсовцы.
— Погоди, погоди, не торопись… Ты хочешь сказать, что эльфийское Истинное Древо Жизни выращивали гномы?
— Ты меня не слушаешь? Нет, не гномы, а имперцы, среди которых были гномы. И Древо не эльфийское. Оно такое же эльфийское, как и гномье, и человеческое, и даже оборотней. Ну и нежить тоже с нами ее охраняла. Те битвы, что вы видели в кристаллах памяти, это и была война с нечистью. А суть этой войны была в том, чтобы защитить Истинное Древо Жизни от любых посягательство на него. Немезида не принадлежит никому, и в тоже время все живые имеют к ней отношение, поэтому она не может быть только эльфийским Древом.
— Не могу поверить!!! Гномы вырастили Истинное Древо Жизни, да еще и эльфийское, — не унимался тьер Гордвин.
— Не обращайте на него внимания, — вмешался Патриарх. — А мы можем увидеть Древо?
— Нет, — ответил я, — прямой доступ к нему только у Защитников Жизни. Еще к ней можно попасть с ее разрешения, но ты попроси Подгорного Отца. Уверен, он сможет с ней договориться.
— И еще кое-что. Патриарх, Подгорный Отец просил передать тебе вот это, — я подал знак, и в зал внесли незапечатанную коробочку. Я взял ее, поставил на стол и раскрыл. Раскрывалась коробочка так: все ее стенки откидывались в стороны, оставляя содержимое на всеобщее обозрение.
— Откуда она у тебя?
— Оттуда же, откуда и большинство всего того, что вы видели. Досталась по наследству. Подгорный отец пил из нее бардамар.
— Это мы знаем! Это его кружка. Она того же возраста, что и трон.
— Да? Не знал.
— Как не знал? Ты же сам сказал, что Подгорный Отец из нее пил.
— Ну да, все верно. Я просто не знал, что она такая старая.
— Стоп, а когда, по-твоему, Хранитель расы гномов пил из нее?
— Да совсем недавно. Буквально несколько дней назад.
Патриарх сглотнул и аккуратно поинтересовался:
— А откуда у тебя такая уверенность?
— Так я сам это видел.
— Что ты видел?
— Как, что? Я видел, как Подгорный Отец пил из этой кружки тысячелетний бардамар.
— Ты прикасался к кружке?! — вмешался в разговор тьер Гордвин.
— Конечно.
Гномы нахмурились.
— Не знаю, в курсе ли вы, но наливать гному барадмар и при этом не держать его кружку, это оскорбление, — решил я напомнить гномам их же этикет.
— Только если ты сидишь с ним за одним столом. Тех, кто подает еду и напитки эта традиция не касается.
— Все верно.
— И?
— Что и?
— И ты хочешь сказать, что сидел с Подгорным Отцом за одним столом?
— Ну, да. Посидели, поговорили, выпили, закусили. Я ему наливал бардамар, он мне. И Гериндорфу тоже наливал. В чем проблема-то? Все чин по чину. Душевный гном оказался, и поговорить с ним можно, и выпить.
Все уставились на Гериндорфа, тот лишь кивнул в ответ. А мои гости поплюхались обратно на свои стулья.
— Аукцион пройдет не так, как вы задумали… — вслух произнес Патриарх, только сейчас понимая, что означали слова Подгорного Отца.
— Ладно, вижу, на вас чересчур много информации свалилось. Вы отдыхайте, располагайтесь, осматривайтесь, народ поспрашивайте, а я вас оставлю.
— Подожди, император! — окликнул меня кто-то.
— Что-то еще?
Я увидел, что ко мне направлялся глава клана Медной Горы — тьер Дулин сын ТИрола. Подойдя ко мне ближе, он спросил:
— А ты примешь целый клан, если мы все перейдем в империю? Дело в том, что мы давно подыскиваем себе новый дом. Залежи медной и других полезных ископаемых в наших горах практически истощены, и нам скоро нечего будет есть. Но прежде чем принять решение о переезде, я бы хотел взглянуть на то место, где мы будем жить и
